Король Артур, кельтские феи и сакральная монархия

Философ Александр Дугин (отец Дарьи).

Король Артур, кельтские феи и сакральная монархия

Рыцарская культура получила литературное выражение в цикле легенд и эпических произведений, посвященных фигуре короля Артура и рыцарям Круглого Стола, а также Святому Граалю. Описания двора Короля Артура стали идеалом для многих поколений европейский рыцарей. Истоки легенд о Короле Артуре имеют безусловно кельтское происхождение, поэтому весь цикл этих легенд можно рассматривать как важнейшее семантическое ядро французского Логоса в его средневековом выражении.

Первые упоминания о короле Артуре, как о предводителе кельтов бриттов V-VI веков, героически противостоящем саксонским завоевателям, мы встречаем в валлийских источниках VIII века, но в исторических хрониках и анналах о такой личности упоминаний не сохранилось. В «Истории бриттов» (Historia Britonum) валлийского монаха Ненния рассказывается о 12 битвах Короля Артура.

В XII веке появляются работы Гальфрида Монмутского, Роберта Васа и Лайомона, где содержится уже более полная информация, сводящая воедино хроникальные и мифологические сюжеты. В XII веке французский поэт Кретьен де Труа и немецкий поэт Вольфрам Ашенбах посвящают Артуру и теме рыцарей Круглого Стола свои знаменитые произведения, ставшие эталоном для бесчисленных подражателей. В XV веке англичанин Томас Мэлори сводит в прозаической версии «Смерть Артура»[1] всё сведения воедино.

В цикле текстов, посвященных королю Артуру, явно проглядывает древнее кельтское мировоззрение, основанное на наложении радикальной воинской этики, органически связывающий этос древних индоевропейских воинов с рыцарской культурой Средневековья, на внушительный остов матриархальной культуры, где женское начало предстает в своём зловещем, могущественном и достаточно раскрепощенном виде.

Доминирующей сюжетной структурой являются войны, битвы и поединки, где описываются различные стороны мужества, силы и волевой энергии главных героев. Причем храбрость и дерзость одинаково присуща как тем персонажам, к которым рассказчик относится с пиететом, так и тем, кого он откровенно порицает. Злодеи, клятвопреступники и предатели оказываются, в конечном счёте, весьма неплохими воинами, способными сражаться, выдерживать лишения и упорно достигать своей цели. Это воспевание воинского начала во всех его проявлениях составляет апофеоз рыцарской культуры Средневековья и представляет собой кульминацию воинственного патриархального кельтского духа, весьма созвучного в этой своей ипостаси духу германскому.

Вместе с тем, цикл деяний короля Артура демонстрирует наглядно и внушительно и зловещую сторону женского начала, проступающего в большинстве женских персонажей. Сам алгоритм поведения главных героинь, включая супругу Артура королеву Гвиневру, отличается довольно высокой свободой — включая адюльтер, внебрачные связи, стратегии соблазнения с использованием магических средств и волшебных чар и т.д., что характерно для обществ с высокой степенью матриархата.

Романтическая культура рыцарства, воспевающая Прекрасную Даму и внебрачную любовь (Minne), придаёт этим сюжетным линиям дополнительную смысловую насыщенность. Женское начало не столько побуждается к подчинению и дисциплине, как в строго патриархальных обществах, сколько поощряется к  свободному развертыванию, составляя для куртуазного рыцаря почти военный вызов, приглашение на онтологическую дуэль, гальванизирующую его внутреннее состояние.

Снова, как и в других кельтских преданиях, мы видим, что легитимация королевской власти Артура связана с фигурой Владычицы Озера, феей Вивианой, Нинианой или Нинуэй, которая даёт Артуру меч Эскалибур, очаровывает мага Мерлина, становясь причиной его гибели (вхождения в камень), а затем провожает вместе с остальными женскими духами смертельно раненного Артура на волшебный остров Авалон[2]. Этот остров описан как царство женщин, где господствует другой зловещий персонаж — сестра Артура фея Моргана, служащая причиной гибели Артура и падения его царства, так как именно она поддерживает Мордреда, продукта инцестуальной связи с братом, понуждая его к восстанию и узурпации трона.

По одной версии, имя Морганы происходит от валлийского Morcant (môr море, а cant — круг), а по другой речь идёт о древнекельтской богини смерти и войны Mórríghan (от Mhór Rioghain — «Великая Королева»).

В близкой к этому циклу легенде сестрой Артура называется ещё одна фея — Прессина, ставшая женой короля Шотландии Элинаса. Она выступает как мать трёх дочерей — Мелюзины, Мелиоры и Палатины, которых она воспитывала без отца на острове Авалон. Мелюзина, узнав, что причина отсутствия отца заключается в том, что он подсмотрел вопреки просьбе супруги процесс волшебного рождения ею трёх дочерей и их купания, решает отомстить ему, похищает его и заключает в горе (как Озерная Фея Мерлина). Мелюзина изображается как женщина со змеиным хвостом или с хвостом рыбы (иногда двух рыб).

Мелюзина, племянница Артура и феи Морганы, стала супругой Раймондина, графа Пуатье, выступив основательницей рода Лузиньянов. Позднее она превратилась в дракона и покинула замок Лузиньянов, облетев его в последний раз с криком, полным неизбывной тоски (откуда знаменитый «крик Мелюзины»). К Мелюзине возводили свое происхождение и представители династии Плантагенетов, графов Анжуйских, ставших в XII веке английскими королями[3].

Феи Великой Кельтиды помогают героям основать царства, одержать победы, дают счастье и любовь, но они же их и отбирают, ввергая в пучину страданий, скорби, лишений, потерь и разочарований. Этот настойчивый матриархальный мотив постоянно присутствует в самых разных изданиях легенд и преданий, связанных с королем Артуром, составляя постоянный и устойчивый лейтмотив всех версий и вариантов.

Другой аспект цикла короля Артура состоит в описании архетипа сакральной монархии, которая превосходит границы земного могущества. В фигуре самого короля Артура мы имеем образ не просто воина, первого среди равных, но носителя священной власти. С этим связаны сакральные аспекты его владычества и семантический узел всего цикла легенд, где речь идет о Круглом Столе и о Святом Граале. Круглый Стол, где собираются двенадцать самых верных рыцарей, представляет собой парадигму орденской организации, все участники которой объединены высшей метафизической целью — обретения Святого Грааля, представляющего собой Чашу, куда Иосиф Аримафейский собрал, согласно апокрифическому преданию, кровь распятого Христа.

Иосиф Аримафейский считался владельцем копья центуриона Лонгина, наконечник которого он передал другому персонажу цикла короля Артура — «Королю-Рыбаку», в котором некоторые авторы видят аналог кельтского Брана. Различные версии этой истории изложены в романе «Иосиф Аримафейский» французского поэта Роберта де Борона[4] и в более позднем французском романе «Великий Святой Грааль»[5]. В других версиях легенды речь идёт о священном камне. Святой Грааль, поиски которого составляют высшую цель рыцарства, в которой открывается духовное и эсхатологическое измерение самой этой институции, венчает собой земные подвиги и переносит все в неземные области, в сферу метафизики.

Сакральный аспект королевской власти ипостазирован в фигуре волшебника Мерлина (валлийское Myrddin Emrys), который представляет собой чисто жреческую функцию. Он выступает как друг, помощник и наставник короля Артура, прообразуя, тем самым, средневековую французскую и , шире, архаически кельтскую по своим истокам, версию структуры властей, где духовное владычество гармонично сочетается с временным правлением[6]. Пара Мерлин и Артур представляют собой первую сакральнункцию индоевропейского общества (сакральная монархия, король-жрец) и парадигмальную основу духовного рыцарства.

Цикл легенд короля Артура имеет очевидную эсхатологическую ориентацию. Но в отличие от германской эсхатологии конец времён описывается здесь в смутных и ностальгических тонах. Когда придёт последний час, король Артур, пребывающий на остров Авалон, проснётся. Вернётся и Мерлин, вошедший в скалу, колонну или дуб. Появится Святой Грааль и копьё Лонгина. И тем самым будет восстановлено кельтское царство, Империя короля Артура.

Валлийские источники полнее всего излагают версию эсхатологии, связанную с судьбой кельтских сакральных правителей. В ней фигурирует голова Брана, которую король Артур выкопал, провозгласив, что отныне Британию от саксов будет защищать только он и его рыцари.

В валлийских легендах упоминается «пророчество Мерлина», в котором он предсказывает победу Белого Дракона (символизирующего англосаксов) над Красным (символизирующим кельтов), что и происходит после английских завоеваний. При этом Мерлин проклинает Белого Дракона и пророчит его грядущее падение. В определенном смысле «проклятие Мерлина» сбылось во время битвы при Гастингсе, когда норманнский герцог Вильгельм Завоеватель убил последнего саксонского короля Гарольда. Однако норманнские правители позднее сами вобрали в свой род саксонскую кровь Матильды, что сделало и их подпадающими под это пророчество.

Валлийская легенда гласит, что проклятие Мерлина перестало действовать лишь после конца династий Плантагенетов, Йорков и Ланкастеров, когда в XV веке королевский трон наконец снова оказался у валлийцев, то есть бриттов из династии Тюдоров (1485—1604), тем самым — на символическом уровне потомки кельтов вернули себе власть над Британией.

Тема восстановления Великой Кельтиды и возвращения короля Артура вдохновляла многие сюжеты в средневековой англо-французской и, шире, европейской рыцарской культуре, отчасти отражаясь и в сфере политики. Так первый английский правитель династии Тюдоров Генрих VII назвал своего первенца, которому планировал передать трон Артуром, а также отреставрировал Круглый Стол, по преданию сохранившийся в Лондоне с незапамятных времен[7].

Источники

[1] Мэлори Т. Смерть Артура. Роман-эпопея М.: Художественная литература, 1991.

[2] Авалон дословно означает «Остров Яблок», что созвучно греческому мифу о Садах Гесперидах и стране, расположенной на далеком Западе.

[3] Наиболее известной литературной версией легенд о Мелюзине стал роман французского писателя Жана из Арраса «Мелюзина» («Le livre de Mélusine»), написанный в конце XIV века по указанию герцога Беррийского. См. Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. М.: Наука, 1976.

[4] Boron R. de. Joseph d’Arimathie : A Critical Edition of the Verse and Prose Versions. Toronto: Pontifical Institute of Mediaeval Studies, 1995. См. также: Борон Р. де. Роман о Граале. СПб.: Евразия, 2005.

[5] Le livre du Graal. 3 volumes. Paris: Gallimard, Pléiade, 2001-2209.

[6] Guénon R. Autorité spirituelle et pouvoir temporel. P.: Editions de la Maisnie, 1984.