Казачий обычай гарцевать на скакуне

Армии многих народов с древних времен применяли метод запугивания противника перед сражением, чтобы добиться психологического превосходства. Например, монголы разжигали в ночной степи множество костров, создавая у вражеских лазутчиков ложное впечатление, что их армия поистине огромна. часто нагонял на врагов страх и сеял панику боевой клич идущих в атаку русских воинов: «Ура!», как и традиционно японское пожелание «Банзай» («десять тысяч лет» императору), использовалось в качестве боевого клича японских воинов.

Подобные приемы использовали китайцы, корейцы, персы и войска других народов. Всем хорошо известна знаменитая психическая атака белогвардейцев из легендарного художественного фильма «Чапаев» (1934)

Казаки более всего высоко ценили бесшабашную смелость и удаль. Рискованные военные операции отважных казаков, надолго запоминались их противникам своей неожиданностью.
Об одной бесстрашной традиции казаков было известно всем, кто когда-либо воевал против казаков. Речь идет об обычае казаков гарцевать на коне, снискавшем конным воинам славу самых отчаянных храбрецов.

Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова объясняет слово
гарцевать (гарцую, гарцуешь), как «красуясь, ловко, искусно и молодцевато ехать верхом на коне, гарцевать на скакуне». В русской литературе существует масса примеров употребления этого слова:

«Девушки, так же как и мужчины, любили оружие, любили гарцевать на конях, любили охоту и не упускали случая пустить меткую стрелу в опрометчиво приблизившегося зверя.»
«Там он научился стрелять из ружья, понял все прелести ружейной охоты, там он выучился гарцевать на безудержных степных жеребцах.»
«Двор Гостомысла был заставлен расписными повозками — даже ободья из чистого серебра, кони гарцуют под шелковыми попонами, на уздечках блестит золото.»

Гарцевание казаков на расстоянии выстрела от вражеского строя, имело целью ещё до начала сражения показать противнику с какими отважными, умелыми и сильными воинами ему предстоит сражаться.

Войска стоящие на поле друг против друга, в ожидании команды к началу боя. В древнерусской истории известен обычай перед началом сражения устраивать поединок самых сильных воинов, представляющих оба стана. Победа одного из богатырей предрекала победу всему войску, иногда увидев поражение своего воина, всё войско отступало, покидая поле сражения без боя.

Перед сражением от основного войска отделялась группа смельчаков, казаков, гарцующих на своих резвых скакунах перед строем противника. Отчаянные храбрецы-казаки демонстрировали противнику приёмы джигитовки и навыки владения холодным оружием, а главное – осыпали вражеских солдат отборной бранью, в которой самым пристойным выражением было, извините, «кобылячья срака».

Все эти показательные выступления, которые могли длиться до нескольких часов, происходили в опасной близости от вражеского строя или фортификационных укреплений. Буквально на расстоянии выстрела из мушкета или пищали, или того ближе. Стоит ли говорить, что участие казаков в гарцевании перед противником было смертельно рискованным занятием. Вызывая на себя вражеский огонь, многие из гарцующих перед врагом смельчаков сложили свои буйные головы, пытаясь впечатлить всех своей храбростью.

Часто противники казаков считали эту боевую казацкую традицию проявлением самонадеянности или даже глупостью, ведущей к бессмысленным жертвам. Не случайно турецкое слово gerzek означает «болван, тупица».

В XVI-ХVII веках запорожские казаки стали подданными польской короны. Хотя многие историки отмечают, что подданство это было лишь формальным. В указе 1572 г. король Речи Посполитой Сигизмунд II предложил всей степной казачьей вольнице заняться чем-то полезным с точки зрения власти, поступить к нему на военную службу, речь шла о не более чем трёх сотнях казаков.

Часть казаков Запорожской Сечи, попавшие в списки реестровых казаков Речи Посполитой, получала жалованье из польской казны. Таких казаков называли реестровыми (входящими в войсковой реестр). Они обороняли южную границу объединенного польско-литовского государства от набегов крымских татар.

Порой в гарцевании участвовало так много казаков, что оно превращался в полноценное сражение. Например, в 1612 году под селом Межиров (ныне Винницкая область) командующий крымско-татарским войском Батыр-бей, увидев, что на показательное выступление вышли достойные противники, недолго думая, бросился в бой вместе со своими воинами.

Казаки гарцевали, дразня противника на линии огня, не только в одиночку, но и целыми группами.

У польского историка Ромуальда Романского (Romuald Romanski), есть описание казачьего гарцевания в первый день битвы под волынским селом Берестечко, начавшейся 28 (18) июня 1651 года, между объединенным казацко-крымским войском и армией Речи Посполитой, в которой служили реестровые казаки.

Польский историк отметил: «Гарцовников с обеих сторон было несколько сотен, перед фронтом обеих армий начался своего рода рыцарский турнир, в котором стремились не столько убить врага, вывести его из строя или взять в плен, сколько продемонстрировать свои бойцовские умения, смелость, ловкость, силу и навыки верховой езды. Обе стороны имели своих мастеров в этом виде боя, за действиями которых следили особенно внимательно».

Возникновение традиции гарцевания

Большинство историков полагают, что эта уникальная тактика изначально принадлежала казакам, которые унаследовали её у своих предков, как приём психологического воздействия на врага. Приёмом гарцевания на скакуне перед врагом пользовались многие кочевые народы, выросшие с детства на коне, показывая своё мастерство. Но они использовали приёмы гарцевания на коне для обмана противника и спасения своей жизни, изображая ранение, чтобы уйти от погони.

В пользу исконно казацкого происхождения данной традиции говорит сам характер Запорожской Сечи.  Исследователь казачества Н. И. Ульянов размышлял по этому поводу так:

«В Запорожской Сечи существовали свои вековечные традиции, нравы и свой взгляд на мир. Попадавший сюда человек переваривался и перетапливался, как в котле, из малоросса становился казаком, менял этнографию, менял душу. <…> Фигура запорожца не тождественна с типом коренного малороссиянина, они представляют два разных мира. Один — оседлый, земледельческий, с культурой, бытом, навыками и традициями, унаследованными от киевских времен. Другой — гулящий, нетрудовой, ведущий разбойную жизнь, выработавший совершенно иной темперамент и характер под влиянием образа жизни и смешения со степными выходцами. Казачество порождено не южнорусской культурой, а стихией враждебной, пребывавшей столетиями в состоянии войны с нею».

Молодые воины казаки, бездетные, ведущие «разбойную жизнь» удальцы превыше собственной жизни ценили отвагу и лихую удаль, ведь у них не было семей, нуждающихся в заботе и поддержке. Только в такой среде и могла зародиться столь отчаянная традиция, как гарцевание.

Некоторые исследователи считают, что запорожцы позаимствовали свой метод запугивания противника перед боем у южных соседей – турок или крымских татар, тоже порой совершавшие нечто подобное. Тяжеловооруженные западноевропейские рыцари, из аристократического рода, ничего такого перед битвой не делали.

Несмотря на то что сутью гарцевания была психологическая атака, опасная традиция позволяла ещё до битвы добиться определенного тактического преимущества, поскольку решала сразу несколько боевых задач.

1. Разведка на местности. Те, кому удавалось выжить в ходе гарцевания, докладывали своим командирам об всём, что они успели увидеть. Так атаманы получали свежую информацию о составе и расположении вражеского войска, количестве орудий и численности конницы. Располагая такими сведениями, можно было подкорректировать план сражения.

2. Провоцирование неприятеля на необдуманные действия. Во время гарцевания казаки сознательно оскорбляли противника, стремясь вывести из себя как можно больше воинов. Отдельные горячие головы могли броситься на казаков в неподготовленную атаку, разорвав плотный боевой строй. В пылу борьбы поляки, крымские татары иногда попадали в зону обстрела, становясь мишенями для прицельного огня казаков.

3. Вынуждение тратить боеприпасы. В Запорожской Сечи пищали и мушкеты были далеко не у всех воинов, огнестрельное оружие высоко ценилось, как и боеприпасы к нему. Желая подстрелить наглецов, гарцующих на расстоянии выстрела, противник мог начать беспорядочную пальбу, крайне неэффективно растрачивая имеющийся боезапас.

4. Утверждение собственного авторитета. Гарцуя перед врагом, казаки рисковали своими жизнями, чтобы добиться уважения и восхищения со стороны боевых товарищей. Доказавшего свою молодецкую храбрость и удачливость, уже никак нельзя было назвать невезучим. Таких удачливых казаков часто избирали атаманами, поскольку они заслужили авторитет своей смелостью.

5. Захват «языка» противника. Иногда гарцующим казакам удавалось взять в плен вражеского воина, сгоряча бросившегося за ними в погоню. У пленника удавалось выяснить сведения о планах неприятеля, что позволяло получить преимущество в ходе сражения.

Гарцующие казаки часто погибали.

Практически в каждом гарцевании были погибшие или раненные, в их число попадали и опытные, бывалые воины, не говоря уже о казачьей молодежи, воспитанной на народных песнях и байках прославляющих удаль молодецкую. Впервые попавшие на поле боя воины стремились поскорее доказать старшим товарищам свою храбрость и молодецкую удаль, поэтому ввязывались в опасные авантюры, не задумываясь.

Среди погибших оказывались и известные исторические личности. 7 октября 1655 года во время очередного гарцевания был убит гетман Войска Запорожского Иван Золотаренко, шурин полководца и политического деятеля Богдана Хмельницкого. Случилось это в ходе осады белорусской крепости Старый Быхов (Могилевская область), которую запорожцы вместе с русскими пытались отбить у поляков.

Иван Золотаренко был успешным и опытным военачальником, одержавшим много побед, но он отличался жестоким нравом. Его казаки так беззастенчиво грабили крестьян Могилевского уезда, что для защиты мирного населения были  направлены стрельцы.

Считается, что удачливого Ивана Золотаренко сразила заговорённая серебряная пуля с латинскими буквами, которую с колокольни католического храма выпустил местный органист Томаш. По легенде, эту особую пулю стрелку передали ксендзы. Иначе такого бесстрашного человека убить было невозможно.

Другой известный сподвижник Богдана Хмельницкого – уманский полковник Иван Ганжа погиб 11 сентября 1648 года во время очередного гарцевании перед битвой у подольского села Пилявцы (ныне Хмельницкая область).