В конце XIX века праздник Пасхи приобрёл большое значение в русской общественной жизни и художественной культуре. Широкий интерес к национальным обычаям и памятникам старины, возросшая ценность семейных традиций и домашнего уюта рождали чувство единения всех русских людей.
В Москве Светлое Христово Воскресение отмечали с особым воодушевлением и размахом. Всю Страстную неделю шла подготовка к торжеству. Убирали дома, готовили лучшую посуду и живые цветы для украшения стола, готовили творожные пасхи, красили яйца, пекли куличи. Эти кулинарные хлопоты, наполненные глубоким духовным смыслом, были похожи на священное действо и объединяли всех домочадцев. Во многих городских семьях подготовка к празднику и преподнесение подарков превратились в ежегодное волнующее событие, тёплые чувства к которому сохранялись на всю жизнь.
Многие москвичи стремились попасть на торжественную всенощную в Успенский собор Кремля или храм Христа Спасителя, по большим праздникам эти храмы всегда были переполнены. Живший в Москве князь Сергей Михайлович Голицын вспоминал:
«Мне страстно хотелось попасть на пасхальную службу, но я знал, что даже просить об этом нельзя, мне ещё не было семи лет. Мать сжалилась надо мной и сказала, что мы вместе послушаем пасхальный звон… Первым, как двести лет подряд, ударил колокол на Иване Великом. Густой низкий и могучий звук его разнесся по Москве и его окрестностям. И тотчас же все сорок сороков зазвонили радостно и благозвучно».
Празднование Пасхи в Москве стало запоминающимся событием и для царской семьи. Императорская чета отметила Пасху в Москве дважды: в 1900 и 1903 годах. Первый визит открылся торжественным прибытием в Кремль и службой в Успенском соборе, после которой государь, поднявшись на Красное крыльцо Грановитой палаты, трижды поклонился собравшемуся на площади народу.
Троекратный поклон как знак почтительного приветствия и единения с подданными возник в правление императора Николая I как часть коронационного ритуала. Но в последствии поклон народу вошёл в традицию и совершался всеми императорами во время визитов в Кремль. Он производил сильное эмоциональное впечатление на всех видевших это церемониальное действо.
Главной церемонией пасхальных торжеств стал и красочный крестный ход в храм Христа Спасителя. Незадолго до полуночи процессия двинулась из Кремля к собору: император шел в мундире Преображенского полка, а императрица — в парадном «шлейфе-сарафане», церемониальном костюме в русском стиле из серебряной парчи. Газеты писали:
«Город был блистательно иллюминирован, верующие толпами стекались в кремлевские соборы. Часы на Спасской башне пробили полночь, с Тайницкой башни ударил пушечный салют. С колокольни Ивана Великого раздался звон, подхваченный колоколами «сорока сороков» московских церквей».
Второй раз императорская чета отметила Пасху в Москве в апреле 1903 года. Торжественная служба в Успенском соборе потрясла государя своей красотой, особенно ему запомнилась «Херувимская» — пасхальное песнопение на музыку молодого композитора Александра Дмитриевича Кастальского.
В Большом Кремлевском дворце императорская чета христосовалась с сотнями придворных и гвардейских чинов: каждый троекратно целовался с царем, государыне целовали руку, и она вручала пасхальный дар — фарфоровое или эмалевое яйцо с царским вензелем. Церемония была длительной и требовала от её участников не только терпения, но и определенной сноровки. В гвардейских полках было принято репетировать ритуал христосования, чтобы не допускать досадных оплошностей.
Памятный визит в древнюю столицу стал темой традиционного пасхального подарка, выполненного по заказу императора Николая II знаменитой фирмой Карла Фаберже.
В 1906 году император Николай II преподнёс своей супруге императрице Александре Федоровне яйцо «Московский Кремль». Над кремлевскими стенами и башнями из разноцветного золота с эмалевыми над вратными иконами возвышается золотой купол Успенского собора. За крошечными окнами из горного хрусталя скрыты написанные акварельными красками на пластинах слоновой кости детали внутреннего убранства — фрески и иконостас храма. О праздновании Пасхи в Кремле напоминает и музыкальный сюрприз подарка: при повороте золотого ключа начинает звучать та самая «Херувимская» — пасхальное песнопение на музыку молодого композитора Александра Дмитриевича Кастальского.