Источники мифологической традиции

Греческая мифология. А.А. Тахо-Годи

Источники мифологической традиции.

Греческая мифология существовала в далеких тысячелетиях до нашей эры и закончила своё развитие вместе с концом общинно-родового общества. Однако до нас дошло множество произведений античной письменной литературы, из которой можно извлечь и образы, и сюжеты, и факты, свидетельствующие о том, что мифологическая традиция была устойчива, закреплялась в памяти поколений, передавалась от предков к потомкам и с развитием письменной литературы стала фиксироваться и систематизироваться.

Вся античная литература — художественная (эпос героический и дидактический, драма, лирическая поэзия) и научная (философия, история, география как описание путешествий и земель) — изобилует мифологическими материалами, не говоря уже о том, что существовали специальные сборники мифов, которые дошли до нашего времени, пусть не целиком, а в отрывках и переложениях, но все-таки дошли.

Среди главных источников для изучения всех периодов мифологического развития Греции в первую очередь назовём героические поэмы Гомера — «Илиада» и «Одиссея», складывавшиеся несколько веков (первая треть I тысячелетия до н. э.) на границе родового и классового рабовладельческого общества, объединив тем самым в одно художественное целое мощные пласты мифологического и исторического бытия от примитивных до самых утонченных форм.

Первым систематизатором мифологии, и особенно мифов о создании мира, рождении богов, их генеалогии («Теогония») и смене человеческих поколений («Труды и дни»), является поэт Гесиод (VII век до н. э.), ставший одним из зачинателей философии.

Фрагменты и изложение «киклических поэм» (VII-VI вв. до н. э.) дают возможность представить в определенной последовательности мифы Троянского цикла.
Трагики V века до н. э. Эсхил, Софокл, Еврипид использовали в своих сюжетах мифологию героизма во всей её сложности и гибельной безысходности.

Традиция сочинять поэмы о героях, наполняя их мифологическими сведениями особенно процветала в эпоху эллинизма, пришедшую на смену греческой классике (VII-IV вв. до н.э.), уже с конца IV века до н. э., а затем переросла в эллинистически-римский период (I-V вв. до н. э.). Познание мира, открывшегося грекам в своей огромности и беспредельности после завоеваний Александра Македонского, способствовало возникновению интереса к экзотике дальних стран, к уединенным народам, хранителям древних таинств, чудес и магии, а также к собственному прошлому как незыблемой основе в быстро меняющемся мире. Большое значение для мифологии имеют поэма Аполлония Родосского «Аргонавтика« (III в. до н. э.) и огромная поэма в 48 песен Нонна Панополитанского о Дионисе (V в. н. э.).

1. Фестский диск. Середина II тысячелетия до н. э. Гераклеон на Крите. Музей
Поэзия гимнов — одна из древнейших литературных форм религиозной практики, например, Гомеровские гимны (с VII в. до н. э. вплоть до византийского времени), гимны Каллимаха (III в. до н. э.), Орфические гимны (VI в. до н. э. — II в. н. э.), гимны Прокла (V в. н. э.), продолжают многовековую традицию античной мифологии, воспевая подвиги богов, давая им интересные характеристики с помощью множества эпитетов, придумывая своеобразные божественные биографии. Большой и разнообразный мифологический материал дают и латинские поэты I в. до н. э., такие, как Вергилий («Энеида») и Овидий («Метаморфозы«).

Не меньший интерес проявляли к мифологии знатоки древних генеалогий — логографы Гекатей, Акусилай, Ферекид, Гелланик (VI в. до н. э.); философы — Эмпедокл, Парменид, Ксенофан, Платон; историки — Геродот (V в. до н. э.), Полибий (III-II вв. до н. э.), Диодор Сицилийский (I в. до н. э.); географ Страбон (I в. до н. э. — I в. н. э.); философ-моралист и историк Плутарх (I-II вв. н. э.); путешественник и любитель старины Павсаний (II в. н. э.); коллекционер редкостей Атеней (III в. н. э.); поздние философы-неоплатоники, создавшие своеобразную диалектику мифологии и истолковавшие аллегорически и символически древние мифы, — Плотин и Порфирий (III в. н. э.), Прокл (V в. н. э.)

Особенно важна работа мифографов — собирателей мифов и составителей специальных сборников. Среди мифографов отличались своей учёностью александрийцы (III-II вв. до н. э.). Широко известен Аполлодор Афинский (II в. до н. э.), которому принадлежало не дошедшее до нас сочинение «О богах» в 24 книгах. Аполлодору Афинскому приписывается известная «Библиотека», дошедшая частично в компилятивном изложении (I в. до н. э. — II в. н. э.), где подробно излагаются теогония и главнейшие родословные героев, следуя Гомеру, эпическому циклу, Гесиоду, трагикам и другим источникам.

Мифограф Гигин, писавший на латинском языке (I в. до н. э. — I в. н. э.), несмотря на сухость и краткость изложения, очень полезен для изучения мифологии, так же как и сборник, известный под названием «Ватиканских мифографов» (VII в. н. э.) и включающий три мифографических сочинения, где в систематическом виде даётся обзор всей античной мифологии.

Незаменимым источником мифологии являются комментаторы античной поэзии, как римский комментатор Вергилия Сервий (III в. н. э.).
Христианские авторы первых веков нашей эры Афинагор, Климент Александрийский (III в. н. э.), также могут служить источником сведений о мифах, и притом вариантов очень древних и редких. Борясь с языческой религией, христианские авторы опровергали её, используя факты греко-римской мифологии, доказывающие, по их мнению, невежество, грубость, жестокость и несуразность язычества и его божественно-героического пантеона.

Кроме письменных источников свидетельства о разных периодах мифологического развития составляют памятники античного искусства (архитектура, скульптура, керамика, вазопись, мелкая пластика, глиптика, торевтика), особенно архаические. Изучению мифологии помогают археологические находки, которыми особенно богаты XIX-XX вв. (Крит, Кипр, Микенская Греция, Малая Азия, Северная Греция); этнографические изыскания, изучающие религиозно-мифологические пережитки в обрядах, предметах быта, культовых постройках; устное народное творчество, сохранившее устойчивую мифологическую образность.

‘Арфист’ — кикладский идол. XXIV — XXIII вв. до н. э. Афины. Национальный археологический музей

Художественно-эстетическое значение мифологии.

Перед нами немаловажный вопрос — имеет ли греческая мифология свою, присущую ей художественную ценность, определенную эстетическую значимость, если она ориентирована целиком на представления древнего и, казалось бы, достаточно примитивного человека о его собственном бытие, ещё очень тесно связанном с простейшими функциями природы вообще — рождением, выкармливанием, выращиванием, удовлетворением элементарных потребностей, борьбой за существование, болезнями и, наконец, смертью, которой, однако, не завершается жизненный цикл, продолжаясь и повторяясь в неведомом, уже потустороннем крае.

Мы пришли к выводу, что греческая мифология отличается от ранних форм устного народного творчества — сказки, песни, легенды, басни, — где всегда ощущается сознательное стремление к фантазии и поучению. Всякий, кто знакомился с греческими мифами, даже в разных пересказах, должен признать, что они вовсе не лишены творческого вымысла и своеобразной выразительности, впитавших к тому же жизненный опыт древнего человека.

В мифе живут особой жизнью «природа и сами общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией»,- писал Маркс, почему в дальнейшей своей истории греческая мифология и составляла не только арсенал греческого искусства, но и его почву«. Мифотворчество поражает нас буйством фантазии, непредвзятостью чувств, безудержностью страстей, столь же стихийных, как и сама природа, в изобилии чудес и красоты. Нет ничего удивительного в том, что, являясь одной из древнейших форм освоения мира, греческая мифология имеет огромное самостоятельное эстетическое значение, если понимать под эстетическим максимальную выразительность внутреннего содержания предмета вовне.

Более отчетливо и завершенно эстетическая направленность греческой мифологии выявлена в гомеровском эпосе и в «Теогонии» Гесиода, где мифологическая картина всего космоса, богов и героев приняла законченно-систематический вид.

У Гомера красота есть божественная субстанция и главные художники — боги, создающие мир по законам искусства. Недаром красота мира создаётся богами в страшной борьбе, когда олимпийцы уничтожают архаических чудовищ. Правда, эта дикая доолимпийская архаика тоже полна своеобразной красоты.

Титаны прекрасны в своей безудержной стихийности, полудева-полузмея Ехидна привлекает путников прекрасным ликом. Эта «быстроглазая нимфа» является одновременно чудовищем, кровожадным змеем, залегающим в пещере и несущим смерть. Тератоморфизм совмещает в себе чудовищность и чудесность, ужас и красоту. Однако красота архаической мифологии гибельна. Сирены привлекают моряков прекрасными голосами и умерщвляют их. Скалы, на которых обитают сирены, усеяны костями и высохшей кожей их несчастных жертв. Эти страшные полуптицы-полуженщины (так называемые миксантропические, то есть «смешанные» существа) уже прекрасны своим искусством пения, но еще ужасны во всей своей дикости.

Красота мифологической архаики достигает подлинного совершенства в удивительном безобразии причудливых форм таких чудовищ, как Тифон или Сторукие. Гесиод с упоением изображает стоголового Тифона, у которого пламенем горят змеиные глаза. Головы Тифона рычат львом, ревут яростным быком, заливаются собачьим лаем. Жуткий сторукий Котт именуется у Гесиода «безупречным». Он великолепен в своем совершенном безобразии. Ужас и красота царят в «Теогонии» Гесиода, где сама Земля-великанша неустанно порождает чудовищных детей, «отдавшись объятиям Тартара страстным».

Зевс, сражаясь с титанами, тоже прекрасен своим грозным видом. Он пускает в ход перуны, гром и молнии так, что дрожит сам Аид, а Земля-великанша горестно стонет. Олимпийцы и титаны швыряют друг в друга скалы и горы, жар от Зевсовых молний опаляет мир, поднимается вихрь пламени, кипит почва, океан и море, жар охватывает Тартар и Хаос, солнце закрыто тучей камней и скал, которые мечут враги, ревет море, земля дрожит от топота великанов, а их дикие крики доносятся до звездного неба.

Перед нами — космическая катастрофа, мучительная гибель мира доолимпийских владык. Так же когда-то уступил новым властителям змеевидный Офион, по орфическому преданию, царивший ещё до Кроноса на снежном Олимпе. Перед нами в муках рождается новое царство Зевса и великих героев, оружием и мудрой мыслью создающих новую красоту, ту, которая основывается не на ужасе и дисгармонии, а на строе, порядке, гармонии, которая освящена Музами, Харитами, Орами, Аполлоном в его светлом обличье, мудрой Афиной, искусником Гефестом и которая как бы разливается по всему миру, преображая его и украшая.

Гомеровская мифология — это красота героических подвигов, почему она и выражена в свете и сиянии солнечных лучей, блеске золота и великолепии оружия. В мире этой красоты мрачные хтонические силы заключены в Тартар или побеждены героями. Чудовища оказываются смертными. Гибнут Медуза Горгона, Пифон, Ехидна, Химера, Лернейская гидра.

Прекрасные олимпийские боги жестоко расправляются со всеми, кто покушается нарушить гармонию установленной ими власти, той разумной упорядоченности, которая выражена в самом слове «космос» (греч. cosmeo — украшаю). Однако побежденные древние боги вмешиваются в эту новую жизнь. Гея-Земля даёт, коварные советы Зевсу, они готовы возбудить вновь разрушающие силы. Да и сам героический мир становится настолько дерзким, что нуждается в обуздании. И боги посылают в этот мир красоту, воплощая её в облике женщины, несущей с собой соблазны, смерти и самоуничтожение великих героев. Так появляется созданная богами прекрасная Пандора, в которую боги вкладывают лживую душу. Так рождается от Зевса и Немесиды, богини мести, Елена, из-за красоты которой убивают друг друга ахейские и троянские герои. Прекрасные женщины — Даная, Семела или Алкмена, — соблазняют богов, изменяют им и даже презирают их, как Коронида или Кассандра.

Ушедший в прошлое мир матриархальной архаики мстит новому героизму, используя женскую красоту, столь воспеваемую в классическую эпоху олимпийских богов. Прекрасные, гордые женщины вносят зависть, раздор и смерть в целые поколения славных героев, заставляя богов наложить проклятие на своих же потомков.
Прекрасное в мифе оказывается активным, беспокойным началом, воплощаясь в олимпийских богах, и является принципом космической жизни. Сами боги могут управлять этой красотой и даже изливать еёе на людей, преображая их.

Мудрая Афина у Гомера одним прикосновением своей волшебной палочки сделала Одиссея выше, прекраснее и завила ему кудри как у гиацинта (Од. VI 229-231). Та же Афина преобразила Пенелопу накануне встречи её с супругом. Она сделала Пенелопу выше, белее и пролила на неё божественную амвросию, которой пользуется сама Афродита (Од. XVIII 190-196). Красота представляет собою некую материальную тончайшую субстанцию, обладающую небывалой силой. Древняя магия, на которой основана вся практика оборотничества, здесь преобразована в благодетельное воздействие мудрого божества на любимого им героя.

Еще важнее та внутренняя красота, которой наделяют олимпийские боги певцов и музыкантов. Это красота поэтического мудрого вдохновения. Мифический поэт и певец вдохновляется Музами или Аполлоном.  Музы и Аполлон — дети Зевса, в конечном счете красота поэтического таланта освещается отцом людей и богов. Поэт, певец и музыкант обладает пророческим даром, ведая не только прошлое, но и будущее. Вся греческая мифология пронизана преклонением и восхищением перед этой внутренней вдохновенной красотой, обладавшей великой колдовской силой.

Орфей заставлял своей игрой на лире двигаться скалы и деревья и очаровал Аида с Персефоной. Амфион, играя на лире, заставлял огромные камни складываться в фиванские стены.
Представление о красоте в греческой мифологии прошло долгий путь развития — от губительных функций к благодетельным, от совмещения с безобразным к воплощению ее в чистейшем виде, от фетишистской магии до милых и мудрых Олимпийских Муз.
Греческая мифология в историческом развитии даёт нам неисчерпаемый материал для освоения её в эстетическом плане и для раскрытия её художественного воздействия в литературе и искусстве античности.

Далее…