Иордан даёт достаточно ясные указания о времени написания им «GETICA» и «Romana».
В предисловии к «Romana»79 автор говорит о «Getica» как о сочинении, написанном «совсем недавно» («jam dudum») 80. Время же создания «Romana» указано как в тексте ( 363) — «император Юстиниан царствует («regnat») с божьей помощью уже двадцать четыре года», так и в предисловии: автор собрал в «одну книжечку» исторические сведения «вплоть до двадцать четвертого года императора Юстиниана». Годы правления Юстиниана считались с 1 апреля 527 г., когда он был коронован как соправитель Юстина (умершего спустя четыре месяца, 1 августа 527 г.) Двадцать четыре года правления Юстиниана истекли к 1 апреля 551 г.
Последними событиями, которые отмечены и в «Romana» и в «Getica», являются смерть полководца Германа (летом или осенью 550 г.) 81 и рождение его сына, тоже Германа, во второй половине 550 либо в начале 551 г. Таким образом, оба труда Иордана завершаются описанием одного и того же события, которое автор выделяет как особо важное: Герман-сын соединил в себе род Юстиниана (его отец был племянником Юстиниана) и род Теодериха (его мать, Матасвинта, вдова Витигеса, была внучкой Теодериха).
Окончания обоих произведений Иордана отличаются одно от другого только тем, что изложение «Getica» обрывается на 540 г., когда Велисарий завоевал королевство Амалов, прекратившее самостоятельное существование в момент капитуляции Витигеса, мужа Матасвинты, а изложение «Romana» в общих чертах касается дальнейших судеб остроготов и их последующих предводителей, включая события при Тотиле. Последний в 550-551 гг. продолжал борьбу с Византией, весьма обрадованный смертью Герман, столь серьезного противника82.
Основываясь на данных предисловий к «Romana» и к «Getica» и учитывая хронологический предел, до которого доведены оба сочинения, можно представить работу Иордана таким образом. Иордан поздно начал заниматься литературным трудом; он говорит о себе, что «спал длительное время» («me longo per temporo dormientem»). Затем, по предложению Вигилия, он занялся «сокращением хроник» («de adbreviatione chronicorum»). Потом по просьбе Касталия Иордан отложил «сокращение хроник» и занялся спешным, по-видимому, составлением того, что он сам (в предисловии к «Romana») назвал «de origine actibusque Geticae gentis» или, соответственно произведению Кассиодора, «de origine actibusque Getarum» (в предисловии к «Getica»).
По окончании «Getica» Иордан послал Касталию эту «маленькую книжечку» и вернулся к временно отложенной работе над «сокращением хроник», которую вскоре и закончил. Завершая «Getica», он написал, что Юстиниан «царствует» («regnat«) уже двадцать четыре года, следовательно, к моменту окончания «Romana» шёл 551 г., в котором к 1 апреля кончался двадцать четвертый год правления Юстиниана. К этому времени уже было написано сочинение о готах, и, посылая Вигилию «Romana», Иордан присоединил к нему и «Getica»; «Romana» Иордан также назвал «весьма малой книжечкой».
Итак, если нельзя установить, когда Иордан начал свою литературную деятельность, то с достаточной точностью можно определить время завершения «Getica» и «Romana» — между концом 550 г. и 1 апреля 551 г.
До нас не дошло сочинение Кассиодора, тот большой его труд в двенадцати «томах», или «книгах», о котором как об основе своей работы говорит Иордан 83 и о котором неоднократно упоминает сам автор, называя его то «Historia gothica» 84, то «Gothorum historia» 85, то просто «historia nostra» или «origo gothica» 86. Не отмечено это крупное, по-видимому, произведение и в старых каталогах средневековых библиотек, где нередко названы «Getica» и «Romana» Иордана. Очевидно, ни в самых богатых книгохранилищах средневековых монастырей (таких, как Корби, Луксей, Боббьо, Рейхенау, Туль, Лобб, Фонтенелль, Монтекассино и др.) 87, ни даже в папской библиотеке не было труда Кассиодора. О нём нет нигде никаких упоминаний. Кассиодора целиком заменил Иордан.
Рукописи с произведениями Иордана хранились во многих библиотеках, переписывались во многих скрипториях. Иногда они всплывают как вновь открытые даже в наши дни. Таковы, например, фрагменты «Getica» из университетской библиотеки в Лозанне 88 и так называемый «Codice Basile» с большей частью текста «Getica» из Государственного архива Палермо 89.
Почему же так бесследно исчезла «История готов» Кассиодора?
Думается, что причиной этого была политическая направленность автора, его определенная тенденция. Еёможно установить по тем немногим упоминаниям о его деятельности как историка и писателя, которые встречаются в обращении короля Аталариха к римскому сенату в конце 533 г. по поводу провозглашения Кассиодора префектом претория90. В этом послании сенату, составленном, конечно, самим Кассиодором (что гарантирует точность), указывается, что он занялся древним родом остроготских королей («tetendit se in antiquam prosapiem nostram») и путём розысков почти исчезнувших преданий («maiorum notitia cana«) и рассеянных по книгам сведений вывел готских королей из тьмы забвения и возродил («restituit») Амалов во всем блеске их рода.
Таким образом, «начало», или происхождение, готов » Кассиодор превратил в римскую историю», сделал историю готов частью римской истории («originem Gothicam historiam fecit esse Romanam»).
Следовательно, Кассиодор сумел приравнять историю готов, древность готских королей к славной истории Рима, к древности античных героев. Таково было его достижение как автора первой «Истории готов». Но какова была практическая цель такого приравнивания, кого оно интересовало? Иначе говоря, зачем писалась книга Кассиодора?
Многие современные историки давно уже отметили намерение Кассиодора возвеличить готов и род Амалов и тем самым «дотянуть» их до уровня непререкаемой славы римлян. На основе текста Иордана были детально разработаны все случаи искусственного включения истории гетов и скифов в историю готов 91. Предполагалось также, что Кассиодор умышленно причислил к Амалам Евтариха92, мужа дочери Теодериха, Амаласвинты (на самом деле, может быть, и не Амала), чтобы показать непрерывность династии остроготских королей. Однако осталась неразъясненной более глубокая цель, ради которой Кассиодор произвёл подобную фальсификацию истории 93.
Сочинение Кассиодора было написано по приказанию Теодериха 94, оно было нужно королю. Последний, быть может, сам высказал основную идею будущего произведения или же поддержал замысел автора. А идея вытекала из общего социально-политического положения в остроготском королевстве. До конца правления Теодериха в его молодом и, казалось бы, хорошо устроенном государстве, не было того твёрдого, укоренившегося порядка, который мог бы вселить в короля уверенность в будущем его династии и его страны. Прокопий, человек чрезвычайно наблюдательный и близкий к политике, на первых страницах «Готской войны» весьма выразительно описал правление Теодериха. Теодерих держал в своих руках «власть над готами и италийцами» 95. Это было основой его внутренней политики.
Варварский вождь, «рикс» Теодерих, захвативший фактически выпавшую из империи страну, был, с точки зрения византийца, «тираном», но тот же византиец признавал, что по самостоятельности положения, по значительности власти, по международным связям и по размерам подчиненной территории с коренным италийским и не италийским населением, с «главой мира» Римом и с древнейшим его институтом, каким был римский сенат, этот тиран был подобен «истинному императору« 96. Как пишет Прокопий, Теодерих снискал себе горячую «любовь» («эрос», ????) и среди готов, и среди италийцев по той причине (здесь же и разъясняемой автором «Готской войны»), что Теодерих был непохож на тех правителей, которые в своей государственной деятельности «вечно» избирают какую-либо одну сторону, в результате чего вызывают одобрение одних и порождают недовольство другой стороны, мнению которых «идут наперекор» 97. Так как Теодерих не следовал, как полагает Прокопий, такой пагубной политике, а соблюдал равновесие в своем отношении как к готам, так и к италийцам, он и вызвал к себе «любовь» с их стороны. Однако, таким могло быть только поверхностное впечатление; рассказ, непосредственно следующий за приведенными выше заключениями византийского историка, нарушает нарисованную им картину всеобщей «любви» к правителю.
Конспектируя исследование итальянского историка Ботта, Карл Маркс обратил внимание на двойственность политики Теодериха и на связанные с этим трудности. В «Хронологических выписках» он отметил, что этот король совершил «большую ошибку», потому что Теодорих «не только сохранил римскую экономику, законы, магистратуру и т. д., но и обновил их в известной мере» 98.
Замечание Маркса связано с изложением событий у Карло Ботта, который в своей книге «История народов Италии» (1825) писал об уважении Теодериха к римским законам:
«Он их не отменял и не заменял законами своей родной страны, как это сделал Хлодвиг в Галлии, он, наоборот, их сохранял, придавая им новую силу благодаря своему могуществу. Для своего дела он считал более полезным сохранить часть старого здания, нежели разрушить его до основания» 99.
Маркс не развил своей мимоходом брошенной мысли о «большой ошибке» Теодериха, но с присущим ему острым чутьем историка кратко оценил политику первого остроготского короля в Италии как неудачную по существу и негодную с точки зрения дальнейшего развития остроготского государства в Италии.
Действительно, Теодерих хотел спаять подвластное ему население Италик готов и италийцев. В течение почти всех тридцати семи лет правления внешне это ему удавалось 100, но в среде италийской аристократии, в среде крупных землевладельцев, высшего чиновничества и представителей католической церкви, т. е. в тех общественных слоях, которые стояли наиболее близко к королю, не угасало недовольство, вызванное подчинением варварскому вождю.
В то же время не прекращались то единичные, то массовые выступления угнетенных против угнетателей. Теодерих стремился создать себе популярность у господствующего класса и имел в его среде немало приверженцев 101. Однако к концу правления, когда Теодериху было уже около семидесяти лет, он изменил свою политику, так как увидел, что в римском сенате созрел план освобождения от готского владычества и передачи Италии империи. В Константинополе тайным вдохновителем этого плана был, вероятно, приближавшийся к императорской власти Юстиниан. Теодерих, чувствуя атмосферу заговора, в последние три года жизни резко изменил отношение к тем италийцам, которых прежде стремился приблизить к себе и надеялся постепенно подчинить готам. Не доверяя римскому сенату и опасаясь переворота, король, окруженный доносчиками, пошёл по пути преследований и пыток. Обнаружение антиготской переписки патриция Альбина с императором повело к падению виднейших представителей римской аристократии, несомненно мечтавших о «libertas Romana» и действовавших против «regnum» Теодериха. Были казнены Боэций, магистр оффиций (magister officiorum), и Симмах, глава сената (caput senati [sic!], ?) 102. По-видимому, пал жертвой Теодериха и не повиновавшийся ему папа Иоанн I, бывший главой посольства из Равенны в Константинополь и умерший, быть может, насильственной смертью сразу по возвращении 103.
Изменение отношения короля к «римлянам» прекрасно отражено в цитированной выше современной событиям анонимной хронике («Anonymus Valesii»). В ней говорится, что Теодерих в течение тридцати лет, с 493 по 523 г., был исполнен «ко всем доброй воли» («bonae voluntatis in omnibus»); в те времена «благополучие наступило в Италии» («felicitas est secuta Italiam…») и «мир среди племён» («ita etiam рах gentibus», — 59); король «не совершал плохих поступков» («nihil enim perperam gessit»). Но в дальнейшем наступил перелом: «Дьявол нашёл путь, чтобы забрать под своё влияние человека, правившего государством без придирок» («hominem bene rem publicam sine querela gubernantem»), и тогда «начал король вдруг яриться на римлян, находя для этого случай» («coepit adversus Romanos rex subinde fremere inventa occasione», 83-85). Вот в это-то время и понадобилось Теодериху сочинение Кассиодора. Уничтожая наиболее сильных врагов, король не оставлял, по-видимому, мысли переубедить италийцев, доказать, что им лучше повиноваться готским королям, правящим в Италии, чем далекому византийскому императору в Константинополе.
Склонить верхушку италийского общества на свою сторону заставляли Теодериха и те трудности, справиться с которыми он или его преемники могли бы лишь при условии единения с администрацией страны и крупными землевладельцами и рабовладельцами. Даже в скудных свидетельствах источников, которыми располагают современные историки, заметны признаки не прекращавшейся классовой борьбы в остроготской Италии со столицей в Равенне 104. Частичные проявления недовольства колонов и рабов, их нападения на поместья, поджоги и расхищение имущества были, несомненно, обычны, но иногда разгорались и общие восстания (seditiones) как в провинциях, так и в городах. Для борьбы с этим упорным народным сопротивлением нужно было объединить силы остроготских королей и италийского имущего класса. Последний же требовалось всеми способами привлечь к прочному союзу с остроготами, к естественному, как казалось Теодериху, подчинению Амалам. Одним из способов достижения этой цели была особая политическая «пропаганда» в виде сочинения, вышедшего из-под пера одного из высших сановников государства, магистра officiorum и патриция Кассиодора, и посвященного официальной истории готов, издревле будто бы сплетенной со знаменитой историей римлян. Книгу Кассиодор писал и для укрепления национального сознания остроготов, и для убеждения италийцев в необходимости быть в союзе с варварами, государство которых — как должно было внушить сочинение Кассиодора — ничуть не хуже и ничуть не слабее империи. Книга Кассиодора должна была способствовать противопоставлению остроготского королевства римской империи и отрыву Италии от Рима.
Стремление Теодериха опереться именно на италийскую земельную и чиновную аристократию, на Рим с его папским престолом и на римский сенат ярко отражено в обращении Аталариха в 533 г. к членам знаменитой коллегии.
«Обратите внимание (взвесьте, оцените — «perpendite!»), — сказал король, говоря о заслугах автора «Истории готов», — какая любовь к вам (римлянам) заложена в этой его (Кассиодора) похвале нам (готам) — «quantum vos in nostra laude dilexerit»: ведь он показал, что племя вашего повелителя удивительно своей древностью, и вами, издавна благородными ещё со времён предков, и теперь повелевает древний королевский род» 105.
Замыслом представить династию Амалов и окружающих их готов достойными повелителями римлян, стремлением склонить на свою сторону, приблизить к себе римский сенат как собрание представителей всей италийской аристократии, окраской всего сочинения как трактата, подготовляющего укрепление власти остроготов в Италии, и определялась цель предложенного Кассиодору и выполненного им задания. Его труд должен был, возвысив варваров (готов) до уровня римлян, подготовить дальнейшее преобладание варваров над римлянами.
Подобная тенденция не только не годилась для времени, когда Иордану пришлось писать сочинение, но она была бы тогда бесполезной и даже опасной. Уже не требовалось отстаивать равенство готов и италийцев с тем, чтобы оправдать подчинение вторых первым, но было необходимо, с точки зрения италийской и части готской знати, преклониться перед римским императором, вероятным победителем, и отмежеваться от тех остроготов, которые еще боролись под предводительством Тотилы. Поэтому надо было устранить труд Кассиодора, в котором за остроготами признавалось господствующее положение в Италии. Лучше всего этого можно было достичь путём спешной замены его компиляцией, близкой по содержанию, но проникнутой другим замыслом и сведенной к иному заключению. Такая неотложная и, в сущности, нелегкая задача и была поручена Иордану.
В результате этого труд Кассиодора, уже знакомый определенному кругу читателей, как бы сохранялся в новом труде Иордана (полностью воспроизводилось Кассиодорово возвеличение готов с их искусственно разукрашенным прошлым), но имел другую тенденцию. Она не только обратилась в византийско-верноподданническую — что было нужно ввиду приближавшейся победы Юстиниана в Италии, — но и удачно маскировала ставшую неуместной политическую направленность труда Кассиодора 106. В силу этих соображений допустимо предполагать, что Касталий, побудивший Иордана составить «Getica», выражал желание самого Кассиодора и близких ему общественных кругов. Ко времени перелома в ходе войны в Италии в 550-551 гг. книга Кассиодора устарела в её первоначальной редакции, а впоследствии, видимо, была уничтожена.
За четверть века после смерти Теодериха, в остроготском государстве сильно обострились политические отношения. К моменту, когда Иордан написал «Getica», резко определились зародившиеся ещё при Теодерихе «партии».
Первый остроготский король и его правительство обеспечили преобладающее положение итало-готскому дуализму (правда, он мог быть и был только внешним). Кассиодор, хотя и принадлежал к провинциальной италийской знати, был одним из наиболее выдающихся его сторонников и идеологов; он написал «Историю готов» для укрепления союза готов с италийцами, а в этом союзе подразумевалось, по крайней мере готами, нарастание готского влияния и всё больший отход от Восточной Римской империи. Однако, это политическое мировоззрение в неустроенном и ещё не спаянном обществе остроготского государства не могло быть прочным и длительным.
Уже в правлении Теодериха наметились два крайних крыла: условно их можно назвать «итало-византийским» («партия» Альбина, Боэция и Симмаха) и «ультраготским» (его к концу жизни, после казни Боэция, придерживался, собственно, сам король). Хотя в 533 г. перед римским сенатором восхвалялось сочинение Кассиодора, но король Теодерих, и его готское окружение, уже видел в этом труде идеалы того направления, которое выше названо «ультраготским». Трудно думать, что Кассиодор, «vir clarissimus» и «illustrissimus», патриций, мог всецело примкнуть к нему, хотя он и был до 537 г. префектом претория, высшим сановником в остроготском правительстве. Вероятнее всего, что он с чрезвычайной осторожностью лавировал между приверженцами «ультраготского» и «итало-византийского» течений, втайне склоняясь ко второму.
При Аталарихе «ультраготское» и «итало-византийское» течения резко противостояли одно другому, обе «партии» определились с полной отчетливостью. Амаласвинта не восприняла идеалов своего отца. Уступив сына представителям «ультраготского» направления 107, она вела с ними ожесточенную борьбу. Наследница Амалов симпатизировала только римлянам и преследовала несогласных с ней готов. «Партию» ультраготов возглавляли три родовитых готских военачальника, не названные Прокопием по именам. Считая их своими злейшими врагами, Амаласвинта добилась их удаления из Равенны, а затем и уничтожения. Прокопий говорит о заговоре (??) 108 этих готских военачальников против Амаласвинты и о том, что она, дочь Теодериха, была ненавистна (??) самым знатным готам 109; опасаясь за свою жизнь, она задумала отдать Италию Юстиниану 110. В полном смысле слова «византийская» (и «гото-византийская», и «итало-византийская») «партия» существовала в остроготском королевстве в ярко выраженной форме ещё до 535 г., до того момента, когда Амаласвинта была убита по приказанию своего мужа Теодахада. Сторонники Амаласвинты — а к ним принадлежали все италийцы и часть готов были глубоко потрясены её смертью: они потеряли в лице королевы вождя их «партии»111.
Преобладающее влияние перешло к «ультраготам», не признававшим подчинения императору. Их представителями были Витигес, ещё связанный с династией Амалов через брак с Матасвинтой (внучкой Теодериха), Ильдибад (540-541) и наиболее выдающийся из последних остроготских правителей Бадвила-Тотила (541-552). Борьба с империей была очень тяжела для готов, и потому их вожди, хотя и стремились вернуть своему народу власть над всей Италией 112, но, не рискуя прибегать к решительным мерам, пробовали склонить императора к переговорам 113. Ещё до 540 г. Витигес выдвинул предложение, чтобы византийцы заняли Италию южнее реки По (лат. Padus, итал. Po, пьем. и ломб. Pò, римляне называли ПАД), а остроготы распоряжались лишь областями севернее этой реки 114, где главными их центрами были города Тицин (Ticinum, по реке латин. Ticīnus — «ТЕЧЕНИЕ», итал. Ticino, лангобардский: Ticìn, Tisín), иначе — Павия и Верона. Отсюда, с левобережья По, остроготы и вели войну с Римом в её последний период. 115.
Общее положение в последний период войны, соотношение сил и наличие двух направлений в политических взглядах и действиях готов и италийцев определили замысел, которым должен был руководствоваться Иордан при составлении «Getica». Естественно, что политическая установка Иордана в 551 г. была иной, чем Кассиодора в 526-527 гг., когда он приступил к своему сочинению.
Политическая направленность Иордана выражена в последних фразах «Getica» и сквозит в конце «Romana». Автор представил племя готов как весьма древнее и прославленное, но он признавал, что в его время высшая слава и господство над всеми племенами принадлежали только императору. Иордан подчеркивает, что, воздав хвалу готам и роду Амалов, он — и в этом главное — признает, что ещё большей хвалы достойны Юстиниан и его военачальник Велисарий:
«сам достойный хвалы, род этот («haec laudanda progenies») уступил достохвальнейшему государю («laudabiliori principi cessit»), покорился сильнейшему вождю».
В этих словах — преклонение перед империей, пренебрежение былой фактической независимостью своего государства; хотя оно названо famosum regnum, хотя готы — fortissima gens, тем не менее их «покорил победитель всяческих племён («victor gentium divesarum»), Юстиниан император«.
В заключительных словах — двукратное, настойчивое повторение глагола vicit: трактат написан «во славу того, кто победил» («ad laudem eius qui vicit»), и на этом закончен труд о «древности и деяниях гетов, которых победил («devicit» — «окончательно осилил») Юстиниан император».
Примечания:
77 «…impudenti plagio…»; «Rufini praefationem… malo plagio Geticis praeposuisse» (Prooem., p. XXXIV). Хотя Иордан и написал несколько неопределенно: «как сказал кто-то» («ut quidem ait»), но Моммсен считает эти слова относящимися не ко всему тексту, а только к упоминанию о «мелкой рыбешке».
78 К примеру, Радищев в «Слове о Ломоносове» (заключительная глава «Путешествия из Петербурга в Москву», 1790) патетически говорит о «Пиндаровой трубе», т. е. о великолепном слоге, который можно сравнить с красноречием Пиндара. Подобное выражение жило очень долго.
79 См. Приложение I.
80 Dudum в значении modo — «теперь», «только что», «недавно» (см. указатель «Lexica et grammatica» к изданию Иордана, а также М. Manitius, Geschichte der lateinischen Literatur…, S. 211, Anm. 2).
81 Bell. Goth., III, 40, 9.
82 Rom., 383.
83 В предисловии к «Getica»: «duodecim Senatoris volumina de origine actibusque Getarum».
84 H. Usener, Anecdoton Holderi, S. 4.
85 Variae, praefatio.
86 Variae, XII, 20; IX, 25.
87 См. обзор средневековых каталогов библиотек в статье М. Manitius, Geschichtliches…, S. 651 ff.
88 См. Приложение II.
89 См. Приложение III. Палермский кодекс содержит примерно три четверти всего текста «Getica».
90 Variae, IX, 25. — Ко времени составления этой речи Аталариха труд Кассиодора, начатый им в конце правления Теодериха, был, надо думать, уже окончен и даже известен в правящих кругах Рима и Равенны.
91 В ряде примечаний «Комментария» отмечены тенденциозные попытки установить воображаемый исторический ряд: скифы — геты — готы (см. прим, 125, 130, 151, 178, 179, 189, 194, 199, 200 и др.).
92 См. сложную схему генеалогии Евтариха в «Getica» ( 174, 251, 298); ср.: L. Schmidt, S. 253; W. Ensslin, Teoderich der Grosse, S. 301.
93 Недостаточно объяснять это желанием утешить италийцев, принужденных подчиняться варварам. «Так появились Амалы в качестве непосредственных наследников Залмоксиса и Ситалка, и римляне могли найти в этом утешение взамен горечи от чужеземного господства» («So erschienen die Amaler… nun als unmittelbare Nachfolger des Zaimoxis und Sitalkes, und die Romer konnten darin einen Trost finden fьr die Bitterkeit der fremden Herrschaff»,-Wattenbach-Levison, S. 72). Там же указаны работы, в которых рассматривается вопрос о смысле тенденции в сочинении Кассиодора; не более освещает эту тенденцию и вывод, принадлежащий Энсслину: автор будто бы хотел показать, что готы уже давно имели отношение к главным событиям средиземноморского мира (W. Ensslin, Teoderich der Grosse, S. 279-280).
94 «Scripsit praecipiente Theoderico rege historiam Gothicam originem eorum et loca moresque XII libris annuntians» (H. Usener, Anecdoton Holderi, S. 4).
95 ??Bell. Goth., I, 1, 25-26.
96 ??(Bell. Goth., ?, 1, 29).
97 ??(Bell. Goth., ?, 1, 30).
98 «Архив Маркса и Энгельса», т. V, М.-Л., 1938, стр. 21.
99 Там же, Приложения, стр. 372.
100 «И так он правил двумя народами — римлянами и готами, слитыми воедино» («Sic gubernavit duas gentes in uno Romanorum et Gothorum». — Anon. Vales., 60).
101 К их числу прежде всего принадлежал Кассиодор; сторонниками Теодериха были многие сенаторы, папа Гормизда (514-523), епископ павийский Эннодий (ум. в 521 г.), автор панегирика королю. Вероятно, они составляли, особенно ко времени Амаласвинты и Аталариха, «гото-италийскую» партию, которая превратилась затем в «гото-византийскую» (А. van de Vyver, Cassiodore et son oeuvre, p. 251).
102 Anon. Vales., 85-87, 92; Bell. Goth., I, 1, 32-34; Boeth., De consol. philos., I, 4, 45-65, 80.
103 Anon. Vales. 88-93. Папа Иоанн I умер 18 мая 526 г.
104 См. подробно об этом: 3. В. Удальцова, Классовая борьба в Италии накануне византийского завоевания, стр. 9-26.
105 Variae, IX, 25.
106 Утверждение, что Иордан писал «вполне в духе Кассиодора», неверно (Wattenbach — Levison, S. 79). Также едва ли правильна мысль В. В. Смирнова, положенная им в основу названной выше статьи «Готский историк Иордан». Автор статьи полагает, что Иордан, дав только пересказ сочинения Кассиодора, выразил общие политические идеалы того класса, к которому принадлежал Кассиодор («придворная партия», стр. 158; «епископская группа» в Константинополе, стр. 159; «группа, эмигрировавшая из Италии», стр. 160; «эмигранты провизантийской ориентации», стр. 161), т. е. повторил тенденцию труда Кассиодора, проявлявшуюся в провизантийской политике. На наш взгляд, тенденция неведомой нам книги Кассиодора, задуманной ещё при Теодерихе, должна была состоять в том, чтобы подготовить и даже подтолкнуть готов, руководимых Амалами и представлявших собой славное, Древнее племя не хуже ромеев, к отрыву от империи. Этому могла сочувствовать италийская и готская знать, но только в пору явного могущества готского государства в Италии. Тенденция же книги Иордана — провизантийская и скрыто антиготская, хотя готы всё же прославляются . Иначе говоря, тенденция книги Иордана компромиссная, не предусматривающая могущества готов в Италии.
107 Прокопий (Bell. Goth., ?, 2, 7-8) передает следующее: Амаласвинта была принуждена приставить к Аталариху трех готских старейшин, которые, по-видимому, должны были научить его править «более по-варварски» («??»), так как это дало бы возможность готам чинить несправедливость (с точки зрения Прокопия) по отношению к подданным, — т. е. к италийцам любого социального положения.
108 Bell. Goth., ?, 2, 21-22, 26.
109 Ibid., ?, 3, 11.
110 ?? (Bell. Goth., ?, 3, 12; ?, 3, 29; ?, 4, 18).
111 ??? т. е. за исключением противников Амаласвинты, «ультраготов») ??? ; Bell. Goth., ?, 4, 28.
112 Ср. Bell. Goth., III, 1, 27: ???.
113 Cp. Bell. Goth., III, 7, 17-18, где сказано, что Эрарих, возглавлявший готов всего несколько месяцев в 541 г. и не пользовавшийся у них популярностью, обещал передать Юстиниану за деньги всю Италию и сан патриция. Даже Тотила, прежде чем стать королём, хотел выйти из трудного положения путём передачи города Тарвизия (Тревизо) византийскому командованию в Равенне (Ibid., III, 2, 8-9). Ещё раньше, до начала войны, и Амаласвинта и Теодахад предлагали Юстиниану власть над всей Италией, над готами и италийцами (Ibid., I, 3, 12; 6, 19).
114 Bell. Goth., III, 2, 15.
115 В «Auctarium Marcellini» (Marcell. Comit., а. 540, 5, р. 106; а. 542, 2, p. 107) при первом упоминании о Тотиле говорится, что «на беду Италии (malo Italiae) он сразу же перешёл Пад (реку По)».
Далее… Где Иордан написал «Getica» и при каких обстоятельствах? (Предисловие)