Готская проблема в исторической науке

Буданова В. П. Готы в эпоху Великого переселения народов.— М.: Наука, 1990. Глава первая. Готская проблема в исторической науке

Среди самых сложных проблем древней истории Восточной Европы готская проблема является едва ли не самой сложной. Даже пути её решения неясны, и большинство исследователей предпочитают ограничиваться положениями о движении готов на юг и пребывании их в Северном Причерноморье и на Балканах. В своё время вокруг готского вопроса разгорелась дискуссия, в которой научная проблематика была подменена политической тенденциозностью. Немецкая националистическая историография стремилась к явному преувеличению роли готов в Европе, не останавливаясь при этом перед прямой фальсификацией и подтасовкой фактов. С другой стороны, в трудах ряда историков готы вообще исчезли из восточноевропейской истории.

Между тем не подлежит сомнению, что готы в III—IV веков представляли собой весьма активную историческую силу на северо-восточных рубежах Римской империи. Событиями, связанными с их деятельностью, буквально заполнен весь период поздней античности. Именно готы выступали в тогдашних источниках основным элементом в сложной цепи, именуемой Великим переселением народов.

Как заметил недавно западногерманский археолог Р. Хахман в своём исследовании о готах, разработка готской проблемы является «дискуссией без конца». Изучение истории готов переживало периоды подъёмов и спадов. Эта группа восточно-германских племён не только продолжает вызывать большой интерес, но в последние 20 лет привлекает особенно пристальное внимание как в отечественной науке, так и за рубежом. Такое внимание обусловлено также и тем, что речь идет о чрезвычайно важном этапе в истории Юго-Восточной Европы III—IV века, когда племена готов вступили в непосредственные контакты с Римской империей и Византией, представляют собой переходную эпоху в развитии как самих племён, так и позднеримского рабовладельческого общества. Если последнее переживало в это время период глубокого кризиса рабовладельческого способа производства, то у многих племен Центральной и Юго-Восточной Европы, в том числе у готов, происходил процесс перехода от военной демократии и институтов родоплеменного строя к первым государственным образованиям.

Представление об истории готов начало формироваться ещё в VI веке. Первым опытом явился труд Иордана «Гетика». Изложенные в нём факты из жизни племён развивались и интерпретировались в различного рода сочинениях средневековых авторов и историков нового времени. Но только в начале XX в. этот процесс завершился оформлением стройной логической концепции истории готских племен. При этом сыграли роль два фактора: изучение самой письменной традиции о готах, которая, как известно, довольно значительна, и критическое издание и широкая публикация письменных источников, предпринятые в XIX веке в Германии, Франции, а также в других странах, и в том числе в России. С именами Ж.П. Миня, Т. Момзена, Л. Диндорфа, В.Г. Нибура, К. Мюллера, А. Ризе, Ю. Кулаковского, С. Дестуниса, В.В. Латышева связаны целые серии письменных памятников, содержащих сообщения о готах.

К настоящему времени осуществлены публикации практически всех известных античных и византийских источников, включающих подобные материалы. Издание источников, а также их текстологический и исторический анализ стимулировали формирование концепции готской истории. Специалисты, историки и филологи, сосредоточивали своё внимание на отдельных текстах источников, где речь шла о готах, и эти свидетельства, нередко вырванные из контекста, невольно приобретали самодовлеющий характер. При этом смещались акценты и утрачивались объективные критерии ценности анализируемой информации.

В зарубежной историографии уже в XIX веке существенное внимание уделялось определению места готов во всемирной истории, их участию в Великом переселении народов. Э. Витерсхайм, Ф. Дан, Г. Зибель, В. Г. Нибур, Р. Пальман, Б. Раппапорт, К. Цойсс, используя большой исторический материал, в том числе и данные письменных источников, создали широкую картину передвижения германских племён, включая готов, а также их столкновения в Римской империей. Зарубежная историография XIX века сыграла значительную роль в накоплении и установлении отдельных фактов истории готов III—IV вв. В центре внимания стояли Допросы распространения у них христианства, уточнения конкретных событий, связанных с остготами, вестготами, крымскими готами и готами-тетракситами.

Начинается исследование некоторых важных для этнической истории данного периода источников, сочинений Кассиодора, Иордана, Аммиана Марцеллина, Певтингеровых таблиц, Юлия Гонория, писателей «Истории Августов» и др. Собираются и суммируются материалы о готах в англосаксонском, германском и скандинавском эпосе. Впервые была разработана хронологическая канва истории готов до адрианопольского периода. Она выглядела так:  в конце II века готы продвинулись к Понту — 214 г. — первое упоминание готов на Нижнем Дунае;
с 230 по 260 годы — походы готов на суше и на море, причем
в 250 годы — овладение городами Крыма и Кавказа;
в 274 г. Аврелиан отказывается от левобережной Дакии;
в середине IV века — проповедь Ульфилы христианства у готов и преследование нового вероучения Атанарихом;
в 370 годы — войны готов с аланами, гуннами, разгром остготов и уход остатков готов за Дунай.

Однако в некоторых работах историков XIX в. в той или иной степени проявлялись националистические тенденции, заключающиеся в непомерном возвеличении готов и их роли в борьбе с Римом и Византией. Так, например, Б. Раппапорт сообщения древних авторов о вторжении в придунайские и малоазийские провинции Римской империи интерпретировал как деятельность исключительно одних готов. Он отмечал их смелую отвагу и дикую храбрость, которые «внушали римлянам ужас и страх».

Отечественные историки дореволюционного периода (до 1917 года) также делали некоторые шаги в изучении истории готов. Появляется ряд работ, посвященных крымским готам, проблеме христианства у готов. Ставятся вопросы достоверности свидетельств Иордана и Аммиана Марцеллина о местонахождении готов в Северном Причерноморье, об их участии в войнах III века. Однако в XIX веке русские историки и филологи обращались к готскому вопросу прежде всего потому, что он был тесно связан с проблемой возникновения славян. «Роксоланская теория», созданная ещё М. В. Ломоносовым, выводила Русь непосредственно от роксоланов. Ей противостояла теория о «готском происхождении» Руси А.С. Будиловича. В работах Д.И. Иловайского, И.Е. Забелина, Ф.И. Успенского, В.Г. Васильевского, А.А. Шахматова, Ф.А. Брауна лишь начали проявляться контуры целой серии вопросов в проблеме взаимоотношений готов и славян. Русские историки и филологи обращались к свидетельствам древних авторов о готах. И одним из достоинств их работ является то, что они обратили внимание на фрагментарность сообщений о готах, выделили в качестве особенно важного аспекта исследования «проблему Эрманариха».

Именно в отечественной литературе впервые было показано, что мнение об этнической контаминации (лат. contaminatio «смешение») готов со скифами отражает не только отношение к достоверности каждого конкретного источника, но и общую позицию в готском вопросе. Так, например, В.Г. Васильевский считал, что под скифами III—IV веков в письменных источниках следует понимать готов. И.Е. Забелин, рассматривая готов как одно из многочисленных племён времени переселения народов, придерживался точки зрения, что скифы III—IV веков— это смешанный этнический конгломерат, состоящий из сарматских, аланских, германских и славянских элементов.

Концепция Л. Шмидта по истории готов.

Главная роль в создании концепции по истории готов принадлежала, как известно, немецкой исторической науке. Но на немецких буржуазных историков большое влияние оказывали современные им политические доктрины, в частности идеологическая подготовка к агрессивным первой и второй мировым войнам. Письменная традиция о готах в особенности использовалась для обоснования захвата немцами территории Восточной Европы и превосходства их над славянскими и другими народами. Так, в сочинениях немецких буржуазных историков превратились польский порт Гдыня в Готенгафен, Симферополь в Готенбург, Севастополь в Теодорихгафен. Подобный подход к материалу письменных источников в конечном итоге определил то, что концепция готской истории оформилась на позициях готицизма и крайнего германоцентризма. Наиболее полно и последовательно она была изложена в работе Людвига Шмидта. Немецкий учёный, десятки лет работавший библиотекарем Дрезденской государственной библиотеки, собрал огромный материал по истории каждого из известных германских племён, в том числе и готов. Главная работа Л. Шмидта — «История немецких племён до конца переселения народов». Используя широкий круг исследований преимущественно немецких историков и филологов — К. Мюлленгофа, Б. Раппапорта, М. Шёнфельда, А. Гутшмида, К. Платнера, Т. Гринбергера, Л. Шмидт создал работу, которая долго оставалась последним словом и эталоном буржуазной исторической науки в исследованиях о готах. Это объясняется не только приемлемой для буржуазной германистики концепцией этого автора, в которой роль готов непомерно преувеличивалась, но в значительной степени тем, что до недавнего времени эта работа оставалась единственной, где был дан полный обзор письменных источников о восточногерманских племенах, в том числе о готах. Однако в работе Л. Шмидта источники не дифференцируются по характеру информации и её достоверности. Обзор письменных свидетельств даётся для всех германских племён общим списком, в хронологической последовательности, без должной их классификации. Вместе с тем Л. Шмидт сделал ряд ценных и обоснованных наблюдений об источниковой базе готской проблемы. К их числу можно отнести его предостережение от чрезмерного увлечения лингвистикой, которая даёт мало положительных результатов для проблем становления рас, народов и культур. Называя археологический материал одним из важнейших источников, Л. Шмидт отметил трудности в определении народа по археологическим находкам, подчеркнув, что использование археологического материала требует большой осторожности.

Более четко позиция Л. Шмидта раскрылась через его отношение к основному источнику истории готов — «Гетике» Иордана. С одной стороны, он отмечает противоречивость и непоследовательность изложения истории готов в «Гетике», подчеркивает, что этот источник не имеет такого большого значения, как, например, «История лангобардов» Павла Диакона. Однако в построении общей концепции истории готов он точно следует той схеме, которую составил Иордан, лишь дополняя её сообщениями других древних авторов. Движение готов к югу Л. Шмидт описывает, буквально следуя тексту Иордана, причём без каких-либо доказательств и даже не в форме предположения утверждает, что готы проходили в районе Рокнито (Рокитно (?) — В.Б.), что племена спалов размещались между Днепром и Доном, а Ойум — это южнорусская степь, что готы расселились по обе стороны Днепра. Этнический состав государства Эрманариха, которое якобы образовали остготы в IV веке на территории Восточной Европы, Л. Шмидт также изображает по Иордану. При этом не только полностью игнорируется значительная плотность заселения этой территории этнически разными автохтонными племенами, но утверждается, что государство Эрманариха в своих функциях не отличалось существенно от подобных племенных образований германцев  времён Тацита. Так, Л. Шмидт утверждал идею исключительности готов, большую древность их государственных традиций по сравнению с другими народами. Не был свободен Л. Шмидт от легенды Иордана и в вопросе о разделении готов, считая, что оно произошло в конце III века после расселения их в Северном Причерноморье. Он не учитывает динамики развития готских племен, тех объединительных и разделительных процессов, которые постоянно происходили в ходе их продвижения на Балканы. Л. Шмидт к тому же произвольно подбирал факты для определения тех или иных районов размещения готов. Его труд определил общую тональность работ о готах в буржуазной историографии вплоть до 60-х годов XX века.

Концепция Л. Шмидта оказала наибольшее влияние на образование стереотипных представлений о значении письменных свидетельств для изучения истории готов. Кратко концепция Шмидта по истории готов сводится к следующему. Готы — народ восточногерманского происхождения, имевший прародину в Южной Скандинавии. Где-то на рубеже нашей эры готы переселились в устье Вислы и, постепенно двигаясь на юг, к началу III века оказались в Северном Причерноморье. Здесь готы создали весьма могущественное политическое объединение (королевство), которое стремилось к господству над многочисленными местными племенами и вело успешное наступление на придунайские владения римлян. В IV веке объединение готов было разгромлено гуннами: под давлением гуннов сами готы вынуждены были отойти на запад — в Трансильванию и на Балканы. Отсюда началась их одиссея, закончившаяся далеко за Пиренеями. Простота и, казалось бы, логичность схемы истории готов обеспечили ей признание. Сыграл роль и прочно установившийся в исторических сочинениях VII—XIX вв. авторитет «Гетики» Иордана, схема которой легла в основу концепции Л. Шмидта. В дальнейшем она была полностью воспринята позитивистами, усилившими в ней негативную оценку роли не германских племён в исторических событиях IV—V веков.

После работы Л. Шмидта большинство буржуазных историков, такие как Э. Шварц, X. Райнерт, Э. Оксенштерна, X. Розенфельд, X. Гелблинг, К.К. Кляйн, К. Экхардт, К. Пач, видели свою задачу в установлении и описании на основании письменных источников всё новых и новых фактов, подтверждающих и развивающих эту концепцию истории готов. Слова Л. Ранке, что надо писать так, «как это в действительности было» (wie es eigentlich gewesefl), оставались магическими для нескольких поколений историков, занимающихся готской проблемой. В то же время в этих работах порой вопреки их общей германистской тенденции накапливался тот конкретно-исторический материал письменных источников, который позволил в дальнейшем критически подойти к установившейся традиции, заложенной работами Л. Шмидта.

В довольно обширной западноевропейской литературе до 60-х годов прочно сохранялась традиционная точка зрения, согласно которой готы уже с начала III веке и до вторжения гуннов в конце IV века сплошной массой жили на территории от Дона до Карпат, от Чёрного до Балтийского моря и что уже в начале III веке они были на Дунае господствующей силой и в политическом, и в культурном отношении. Такой подход к истории готов отличает работы Ф. Альтхайма, К. Пача, X. Розеяфельда, Э. Шварца, В. Краузе. Эти авторы допускали натяжки и искажения в толковании свидетельств источников. Из сообщений античных и византийских историков они выделяли только те факты, которые поддавались толкованию в пользу их готской концепции. Особенно это относилось к поэтическим произведениям, к ораторским речам, заполненным гиперболами и туманными намеками, к панегирикам и биографиям императоров.

Следует, однако, сказать, что, несмотря на предвзятость и тенденциозность западноевропейской исторической науки, в исследованиях по готской тематике продолжалось уточнение хронологии событий, связанных с готами, конкретизировались взаимоотношения их с вандалами, гепидами, тайфалами, певкинами и другими племенами, дискутировались вопросы связи готских этнонимов с определенными историко-географическими зонами.

Исследование истории готов шло в нескольких направлениях. Разрабатывалась тема участия готов в общем движении переселения народов, связанных с правлением императоров Клавдия Готского, Константина, Валента, и взаимоотношения с другими германскими племенами. Появляются работы, в которых предпринимается попытка выявления системы представлений позднеримского мира о варварских народах. Некоторые исследования источниковедческого характера открывали более широкие возможности использования спорной и противоречивой информации о готах в сообщениях писателей «Истории Августов», сочинениях Аврелия Виктора, Птолемея и других позднеримских и ранневизантийских авторов. Активно разрабатывается тема обращения готов в христианство и соотношения этого процесса с развитием племенных верований и традиций готских племён. Детально анализируются лингвистические, исторические и археологические материалы, связанные с этнонимией готских племен, а также с острой дискуссионной проблемой прародины готов и путей продвижения их к югу. Значительное внимание уделялось по-прежнему проблеме крымских готов.

 

Советские историки о готах.

В советской историографии не было работ, специально посвященных данной теме. Но некоторые вопросы участия готских племён в событиях III—IV веков косвенно затрагивались при изучении проблемы этногенеза славян, при исследовании различных варварских вторжений в Римскую и Византийскую империи, а также в связи с анализом материала сочинений некоторых позднеантичных и раннесредневековых авторов.

Советскими историками отмечалась скудость сообщений древних авторов о готах III—IV веков, их противоречивость, тенденциозность, фрагментарность, наличие в источниках этнической путаницы.  А.Д. Дмитрев и О.В. Кудрявцев указывали на то, что писатели III—IV веков переносили на готов историю гето-фракийских племен. В исследованиях М.Ю. Брайчевского и А.Д. Дмитрова отмечалось, что скифы в письменных источниках III—IV вв. — это конгломерат племён, куда входили и готы.

Самую полную картину участия готов в войнах с Римской империей среди разноэтничной массы варваров, а также взаимоотношений между этими племенами дал в ряде своих исследований А.М. Ременников. Его работы отличают широкий исторический подход, привлечение большого круга письменных источников, их всесторонний анализ. А.М. Ременников не уделяет специального внимания готам и рассматривает их в числе других племён Подунавья и Северного Причерноморья, сыгравших большую роль в падении Западной Римской империи. Он показал трудности вычленения готов из той массы варварских племён, о которых пишут древние авторы, и связь их упоминаний в значительной степени не только с литературной традицией, но и с представлениями самих римлян о варварском мире, в котором жили и готы, как о мире полиэтничном, отличавшемся и по уровню своего общественного развития.

 

Археологические памятники

Когда в конце XIX веков на помощь историку пришла археология с её практически неисчерпаемым фондом источников, ожидалось, что широкое использование археологического материала позволит не только компенсировать так или иначе недостаток письменных источников, но обеспечит историческому исследованию более материализованный характер. Изучение германских племен могло бы получить новый импульс. Однако здесь мы сталкиваемся с парадоксальным фактом: именно развитие археологических знаний в значительной мере определило кризис готской проблемы. Прежде отрывочные свидетельства древних авторов о расселении «самого талантливого народа эпохи Великого переселения народов» могли комментироваться тем или иным историком весьма субъективно, открывая широчайшие возможности по части произвольных построений и предположений. Но археологический аспект исследования перевёл проблему в пространственно-временную плоскость: каждая археологическая культура представляла собой прежде всего хронологическую и территориальную определенность. Естественно, и готская культура не могла быть в этом отношении исключением.

Открытие в 1899 г. памятников Черняховской археологической культуры, этническая интерпретация которой до настоящего времени остаётся спорной, явилось важным фактором, давшим импульс дальнейшему развитию готской проблемы. Известный русский археолог В.В. Хвойка, открывший и первым исследовавший памятники Черняховской культуры, трактовал её как славянскую, являющуюся связующим звеном между древностями Зарубинецкой археологической культуры и более поздними памятниками древнерусской истории. Однако в немецкой историографии появилась другая концепция. Высказанная впервые в работе П. Райнеке, она трактовала Черняховские древности как следы пребывания готов в Восточной Европе в IV веке.

Подключение к исследованию истории готов археологии поставило перед исследователями вопрос о степени соответствия письменного материала археологическому. В готской проблеме появился новый аспект. Необходимо было выделить и показать определенную группу памятников материальной культуры III—V вв., относимую к готам. Эта группа должна была занимать территорию, которая совпала бы с областью заселения готских племён по данным письменных источников. Однако в археологических исследованиях до сих пор существуют самые полярные мнения по проблемам принадлежности готам тех или иных памятников материальной культуры.

В частности, есть тенденция приписывать готам все сколько-нибудь заметное и яркое в восточноевропейских древностях первой половины I тысячелетия н.э. Памятники Черняховской культуры, выемчатые и перегородчатые эмали, двущитковые пальчатые и другие фибулы с антропоморфными и зооморфными изображениями (так называемые Bugelfibeln) — всё это провозглашалось немецкими археологами элементами готской культуры.

Вопрос об археологических материалах, которые можно было бы связать с готами, до настоящего времени остается дискуссионным. «Готская теория» этнической принадлежности памятников Черняховского типа представляет собой довольно пестрое явление. Она объединяет различные взгляды по вопросу принадлежности этих памятников к какому-либо этносу. Их связывали как с готами, так и с гепидами, вандалами, герулами, бастарнами и другими группами племён, которых относили к германцам. Предположение о германском характере памятников Черняховского типа было той основой, которая объединяла различные гипотезы, направленные на опровержение теории о славянском происхождении «культуры полей погребения».

Среди сторонников «готской теории» можно назвать румынских исследователей К. Дикулеску, Г. Диакону, Р. Вулпе, Б. Митрю, К. Хоредта, польских археологов В. Антоневича, Ю. Костшевского, Й. Кмецинского, советских историков и археологов Ю. Готье, В. Данилевича, Я. Пастернака. М.А. Тиханову, Ю.В. Кухаренко, M.Б. Щукина.

Теорию о славянской принадлежности памятников Черняховского типа поддерживают советские археологи Е.В. Махно, М.Ю. Смишко, М.Ю. Врайчевский, Э.А. Сымонович, В.И. Довженок, И.С. Винокур.

В начале 50-х годов в советской историографии появилась так называемая «антская теория» или «теория антского периода». Предположение о принадлежности Черняховской культуры антам впервые высказал М.И. Артамонов (позже он стал поддерживать «готскую теорию»). В качестве научной гипотезы «антская теория» была представлена Б. А. Рыбаковым. Некоторые исследователи высказывали версии о фракийском и скифо-сарматском характере этой культуры. Значительную популярность приобрела точка зрения, впервые высказанная П.Н. Третьяковым, о полиэтничности памятников Черняховской культуры, которая включала различные племена: славянские, сарматские, готские, фракийские.

Анализ материалов археологии по готам выходит за рамки задач данной работы. Это самостоятельная, достаточно сложная и противоречивая проблема. Здесь о ней необходимо сказать постольку, поскольку именно данные археологии и её интерес к сообщениям древних авторов о готах наряду с количественным накоплением исследований отдельных письменных источников или конкретных эпизодов истории готов подготовили тот качественный скачок в постановке и разработке готской проблемы, который характерен для исторической науки 60-70 годов. Исследования историков и археологов, которые в своей работе привлекали письменный материал, как бы подвели итог развитию готской проблемы за полвека и поставили по-новому ряд кардинальных вопросов истории этого народа.

В 60-70-е годы прошлого века начинается новый этап исследования готского вопроса. Он открывается появлением цикла исследований историков античности и медиевистов, филологов-скандинавистов и германистов. Появляются работы Е.Ч. Скржинской, новые исследования А.М. Ременникова, работы Н. Вагнера, И. Свеннунга, Р. Венскуса, которые не только обобщили результаты достижений предыдущих исследователей, но и явились толчком для поисков новых подходов к решению готской проблемы.

В этот период обостряется внимание исследователей к такому уникальному источнику по истории готов, как «Гетика» Иордана. В 1960 г. появляется перевод «Гетики» на русский язык. Е.Ч. Скржинская в обширном комментарии к переводу обобщила результаты исследования «Гетики» как в отечественной, так и в зарубежной литературе с момента издания этого источника Т. Момзеном. Она показала основные противоречия свидетельств Иордана о готах, соотнесла его данные с сообщениями античных и ранневизантийских авторов, высказала ряд новых гипотез относительно личности автора «Гетики».

Норберт Вагнер об истории готов

Почти одновременно с работой Е.Ч. Скржинской появилось исследование западногерманского историка Норберта Вагнера. Его монография представляет собой историографический обзор изучения «Гетики» в западноевропейской исторической науке более чем за 60 лет. Так как работа Н. Вагнера отражает некоторые новые тенденции разработки готской проблемы в зарубежной историографии, то остановимся на ней более подробно. Главное внимание Н. Вагнера привлекает «северный период» истории готов. Однако выбор тех сюжетов, на которых он остановил своё внимание, был вызван, вероятно, не только противоречивостью результатов исследований по истории готов, которые сами по себе нуждались в пояснении, но и появлением перевода «Гетики» на русский язык. Н. Вагнер, как и Е.Ч. Скржинская, использовал такой подход к оценке свидетельств Иордана, при котором учитываются особенности жизни и творчества этого историка. Он подчеркивал, что для готской проблематики изучение истории создания «Гетики» не должно быть «инородным телом» (Fremdkorper).

Одну из глав своей книги Н. Вагнер посвящает обзору новейшей литературы о жизни Иордана и истории создания им своего сочинения. Подводя итог многолетним спорам об этнической принадлежности Иордана, Н. Вагнер отмечает, что историк Иордан жил на Балканах, в Нижней Мёзии, и был гото-аланом или гото-гунном. Как представитель готского рода Амалов, он писал историю в пользу готов именно потому, что вёл своё происхождение от этого племени и считал себя готом. По мнению Н. Вагнера, одной из задач Иордана при создании «Гетики» было обоснование прошлого его собственного племени. В отличие от господствующей в литературе точки зрения, что предки Иордана носили аланские имена, Н. Вагнер, считает, что это ещё не означает, что они были аланами. Готы могли давать своим детям аланские имена, так как находились по соседству или вблизи аланов.

Отвечая на вопрос, где именно Иордан писал «Гетику», Н. Вагнер поддерживает мнение тех исследователей, которые называют Константинополь. В этом случае он имел возможность использовать новые труды, в частности сочинение Марцеллина Комита и его продолжателей, а также ряд других источников.

Исследователь выделяет в качестве наиболее спорной проблемы жизни Иордана вопрос о его социальном происхождении и общественном положении в период работы над «Гетикой». Он внимательно анализирует аргументацию итальянского историка Арнольдо Момильяно, который пытается укрепить сильно поколебленную версию В. Ваттенбаха об Иордане как епископе города Кротона. По мнению Н. Вагнера, Иордан был человеком, не имевшим чина и не занимавшим высокой должности. Он называет его «безбилетным зрителем» (Zaungast) того общественного круга, к которому принадлежал Кассиодор.

Одним из достоинств работы Н. Вагнера является то, что в ней отражены основные положения современной исторической науки о том, какие источники использовал Иордан при написании «Гетики», какой информацией он пользовался, насколько полно воспроизвел «Историю готов» Кассиодора. Н. Вагнер сопоставил немецкую и итальянскую школы изучения Иордана. Он показал, что немецкие историки рисуют Иордана лишь примитивным компилятором Кассиодора. В противоположность этому итальянские исследователи рассматривали «Гетику» как оригинальное творение Иордана, самостоятельное исследование Иордана с использованием широкого круга источников, в числе которых был и труд Кассиодора. Они полагали, что Иордан — достойный внимания, образованный, критически мыслящий историк своего времени. Он создавал определенную политическую концепцию и лишь в некоторых случаях прибегал к выдержками из «Истории готов» Кассиодора.

Наиболее интересен в работе Н. Вагнера вопрос о путях движения готов с севера на юг. Как известно, определение районов расселения готов в Северном Причерноморье после их движения на юг относится к числу наиболее трудных задач. Принимая во внимание ограниченные возможности письменных свидетельств, большие надежды возлагаются на археологию. Однако, чтобы определить готов в Причерноморье археологически, исследователю важно иметь представление о том, каким путём они проникали в эти районы. Н. Вагнер показал, что в литературе вопрос о движении готов к Северному Причерноморью вращается вокруг прохождения их через Припятские болота. Он базируется на произвольно интерпретируемом сообщении Иордана о том, что готы прошли через местность замкнутую, окруженную «зыбкими болотами и омутами» (tremulis paludibus voragine). H. Вагнер полагает, что, согласившись с традиционной точкой зрения, исследователь будет видеть маршрут движения готов следующим образом: готы продвигаются от устья Вислы в её верховья, затем, вероятно, по правому притоку Западного Буга достигают Припятских болот, проходят их и приближаются к Днепру. По мосту (?) они переходят Днепр. Причем это удалось сделать только половине племени, так как мост обрушился и вторая половина готов осталась на правобережье Днепра. О дальнейшей её судьбе ничего неизвестно. Те готы, которые перешли Днепр, после сражения со спалами «движутся в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем». Н. Вагнер скептически относится к сообщению Иордана о мосте через реку, считая это легендой, которая, возможно, явилась отражением того, что готы размещались по обе стороны Днепра (Борисфена).

Вполне справедливо Н. Вагнер обратил внимание на то, что традиционное представление о маршруте движения готов оставляет место для постановки вопроса: каким способом готы осуществляли переселение? Исследователь полагает, что готы, вероятно, имели информацию о тех районах, куда направлялись, и знали, каким образом можно было их достичь. Может быть даже, они получали эти сведения с помощью разведки. H. Вагнер не исключает и такую возможность, как использование готами торговых дорог, связывающих южное побережье Балтийского моря с районами Северного Причерноморья. Это мог быть торговый путь Висла—Западный Буг—Днестр или Висла—Западный Буг—Южный Буг. Используя эти дороги, они могли бы избежать тех сложностей, которые должны были им неизбежно встретиться в Припятских болотах. Исследователь заявляет прямо, что дорога готов не могла проходить через Припятские болота. Н. Вагнер полагает, что историки не могут пройти и мимо существующего в литературе мнения о том, что готы начали движение не от устья Вислы, а от устья Немана. Именно в этом случае, чтобы попасть в бассейн Днепра, они должны были точно пройти через Припятские болота.

Н. Вагнер справедливо отметил, что позиция многих исследователей по этим вопросам определяется и тем, как они оценивают сам характер переселения: шло движение волнами или это было одно большое переселение. Немало места Н. Вагнер отводит объяснению поддерживаемой им версии Адольфа Стендер-Петерсена о поэтапном характере переселения готов из Скандинавии на континент. При этом особенно важно, как он определяет районы расселения готов на континенте, что сказалось в дальнейшем на различной трактовке их маршрутов к Северному Причерноморью. Сначала примерно в районе нынешней Риги появились тервинги (лат. Tervingi) в III—IV веков поселившиеся на Балканах, на территории современной Румынии. Второй волной были грейтунги (лат. Greutungi), разместившиеся в устье Немана, во второй половине III века они в союзе с другими варварами вторгались в малоазийские и придунайские провинции Римской империи. И лишь третья волна — гепиды (лат. Gepidae) — появилась в устье Вислы,  а с III века известны на территории римской провинции Дакии. Эта оригинальная концепция сыграла важную роль в трактовке зарубежной историографией 70—80-х годов основных вопросов истории готов III—IV веков.

Заслугой Н. Вагнера является также и то, что он обобщил достижения современной ему буржуазной германистики в вопросе о происхождении имен «тервинги» и «грейтунги». Он подробно останавливается на различных вариантах этимологии этих названий, показывает их возможные связи с теми районами, где они могли возникнуть. Он считает, что названия «грейтунги» и «тервинги» появились у готов в период их нахождения в Скандинавии или на южном побережье Балтийского моря.

Свеннунг о «северном периоде» истории готов.

К работам Н. Вагнера тесно примыкают исследования шведского учёного Йозефа Свеннунга, посвященные «северном периоду» истории готов, т.е. пребыванию их в Скандинавии, и «Гетике» Иордана. Однако постановка и решение известным филологом отдельных вопросов истории готов III—IV веков, хотя он зачастую и касался их мимоходом, также оказали заметное влияние на расширение готской проблематики и изменение направления исследования её у историков 70—80-х годов.

Параллельно с лингвистическими изысканиями И. Свеннунг работал над книгой по истории готицизма, что, вероятно, сформировало его критический подход к той господствующей концепции готской истории, которая активно разрабатывалась его современниками — исследователями античности, медиевистами, германистами, археологами и лингвистами — А. Альфельди, К.К. Кляйном, X. Розенфельдом, В. Краузе, Ф. Альтхаймом, Ф. Беном. И. Свеннунг  показал, что готицизм не только научно-историческое, но и общественно-политическое явление, отметив, что легендарность представлений о готах сначала в испанской романтической литературе, а затем в шведской историографии XVI—XVII веков формировалась на основе некритического отношения к путаным и противоречивым сведениям о готах античных и средневековых источников и стремления господствующей политической тенденции поднять шведский национальный престиж. И. Свеннунг решительно отвергает такую ложную патриотическую позицию и некритическое отношение к письменным свидетельствам.

И. Свеннунг довольно осторожен в использовании выводов смежных наук: источниковедения, археологии. В определении характера «переселения народов» (Volkerwanderung) он присоединяется к «теории лавины» (Lavinentheorie), наиболее четко сформулированной западногерманским медиевистом Райнгардом Венскусом. Он считает, и это особенно важно для понимания переселения готов на юг, что племена в процессе движения не были замкнуты и по пути к ним могли присоединяться части других племён и народов.

В своих исследованиях И. Свеннунг использует широкий круг письменных источников, преимущественно латинских. Он ставит вопрос о необходимости восстановить чёткий текст «Гетики» Иордана и для этого считает целесообразным принять во внимание все высказанные в историографии с момента издания «Гетики» Т. Момзеном вопросы и предположения об этом источнике.

В то же время для И. Свеннунга свойствен односторонний подход к характеристике основных источников Иордана. Он тенденциозен в оценке Кассиодора, считая его «последним филологом античности», величайшим собирателем не только рукописей, но также всяческих сведений и знаний о жизни готов. Правда, он отмечает, что Кассиодор относился к ним некритически. И. Свеннунг оправдывает Кассиодора в том, что он приписал готам дела скифов и гетов, считая, что это смешение было распространено среди античных писателей ещё до него.

И. Свеннунг оставляет без ответа возникающий при этом вопрос: почему Кассиодор, глубоко образованный и широко информированный человек, допустил контаминацию (лат. contaminatio «смешение») «готов-гетов» и «готов-скифов» в своем сочинении? В этом сказывается недооценка И. Свеннунгом политической направленности сочинения Кассиодора, стремления последнего превратить «начало» готской истории в часть истории римской, что находило поддержку у его современника, готского короля Теодориха. Кроме того, интересы исследователя замыкаются на узкоспециальных сюжетах, и он практически не связывает результаты своих изысканий с проблемами политической истории готов.

Историк считает, что перечень племён, содержащихся в «Гетике» Иордана, принадлежит также Кассиодору, который, в свою очередь, использовал сочинения Птолемея и свои дипломатические связи с племенами везеготов, бургундов, кандалов, герулов, варнов, турингов, эстов. При этом полностью оставляется без ответа вопрос, насколько можно доверять Иордану, который воспроизводил этот перечень племён по памяти. И. Свеннунг придерживался традиционного представления о движении готов к югу в Ойум и столкновении их с племенем спалов и рассматривал эту часть сообщения Иордана как сагу племени готов. Он считает, что подобные народные сказания очень часто бывают ненадежными источниками, хотя и в них можно найти зерно истины, и что через столетия народ проносит только несложные сведения (einfache Angaben).

Основной заслугой И. Свеннунга можно считать его анализ этнонимии готских племён. Он доказывает, что все названия готских племён появились ещё на севере, аргументируя это соответствующей топонимией. Из этого вывода следует, что на юг двигались не просто готы, как утверждает традиционная концепция, но грейтунги, тервинги, визи, австроготы. Это положение подрывает традиционное представление о том, что названия «везеготы» и «остроготы» зародились на юге, в Северном Причерноморье.

Традиционная же точка зрения состоит в том, что после разделения готов на две ветви в течение ста лет везеготы жили в лесных районах Дакии и Северного Причерноморья. И поэтому якобы античные авторы стали называть их тервингами (=жителями лесных районов), а жителей степной зоны Северного Причерноморья — остготов — грейтунгами (=жителями степей). И. Свеннунг, напротив, отмечал, что античные авторы редко использовали племенные наименования готов, а, как правило, говорили просто «готы». Он считал невозможным идентифицировать остготов с грейтунгами и везеготов с тервингами и подчеркивал, что вторые названия совершенно отдельные и самостоятельные.

Исследователь И. Свеннунг выступил против представления о том, что готы якобы вписались в схему существующего на территории Скифии традиционного наименования племён: вначале — скифы- земледельцы («борисфениты»-днепровцы) и скифы — жители лесов (Гилей?) у Геродота, затем — грейтунги (=степняки) и тервинги (=лесные люди), а в более позднее время — древляне и поляне летописи Нестора. Наконец, он неоднократно обращал внимание на искусственность названия «вестготы».

Таким образом, работы И. Свеннунга и Н. Вагнера подвели в определенной мере итог исследованию некоторых аспектов готской проблемы и обозначили ряд новых направлений и подходов к её разработке в 70—80-е годы.

 

Буданова В. П. Готы в эпоху Великого переселения народов.— М.: Наука, 1990.

Далее… Готская проблема в исторической науке (продолжение)