Русский след Русский след в мировой истории
Фаминцын А. С. Божества древних славян. IV. Система славянской мифологии. А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.
Древнерусский обычай «водить кобылку» на святках
В дополнение ко всему вышесказанному о мифологическом значении коня у славян, и в подтверждение того, что под именем Хорса действительно следует понимать солнцева коня, укажу ещё на древнерусский обычай «водить кобылку» на святках, – обычай, против которого ратовал верхотурский воевода Раф Всеволожский в «памяти прикащику Ирбитской слободы Григорью Барыбину» 1649 г.: «В навечерье Рождества Христова и Васильева дня и Богоявления Господня, – говорится в этом памятнике, – накладывают на себя личины и платье скоморожское, меж себя нарядя бесовскую кобылку водят«. [Доп. к акт. ист. I, 125].
В одной из дополнительных статей к судебнику от 24 декабря 1636 года приказывается: «Кликать бирючто по рядам, и по улицам, и по слободам, и в сотнях, чтоб с кобылками не ходили и на игрища б мирские люди не сходилися, тем бы смуты православным крестьянам не было», и тут же запрещается кликать Коледу, Овсеня и пр. [Акт. ист. III, 96]. Следовательно, хождение с «кобылками» причислялось к святочным игрищам. Вождение в маскарадном шествии коня («кобылки») на святках, в праздник возрождения солнца, тесно связано с мифологическим значением коня, представителя быстро несущегося по небесному своду солнца.
В Каринтии, в Зильской долине, заселенной словинами, где сохранилось наибольшее количество старинных словинских обычаев и обрядов, главнейшую фигуру масляничного маскарада составляет всадник на белом коне (Schimmelreiter). Конь этот сооружается из белой холстины, под которою скрываются два парня, приводящие фигуру в движение. Голова коня украшается большими колокольчиками. На коня садится всадник, одетый в военное платье. Его окружает толпа ряженых. Шествие направляется по селению, посещая каждый дом, где разыгрываются забавные сцены и собираются ряжеными подачки. В заключение происходит общественное пирование в сельском шинке. [Franciszi. Cult.-Stud. 74-75]. Сходный обычай встречаем в графстве Руппине, в Альт-Марке, в Пруссии: там за неделю до рождества ходит маскарадное шествие, в котором видную роль играет «всадник на белом коне» — Schimmelreiter. [Mannhardt. W.-u. F.-Kult. I, 442]. Описание подобной же маскарадной фигуры всадника на белом коне и шествий ряженых в Гланской долине (в Каринтии), в Бюле (Виртемберг.), в Мюнстертале (Эльзас.), [Franciszi. Cult-Stud. 51 и сл.; Mannhardt. W.-U.F Kult. II, 184, 1.].
В Пензенской губернии, в последний день весны, в Духов день, трое или четверо молодых ребят, покрывшись пологами, образуют из себя подобие лошади. Одна из женщин, наряженная в солдатский мундир, «командует тремя лошадями». Все девицы провожают ряженых коней за село и прощаются с ними – это называется «проводами весны». Всю ночь идёт веселье и пляска. [Терещенко. Быт русского народа. VI, 191-192]. В Саратовской губернии, во время проводов весны 30 июня, по словам Сахарова, народ собирается за городом; там приготовляют чучело лошади «с разными грубыми атрибутами» и носят его взад и вперед по лугу в сопровождении огромной толпы. [Ефименко. О Яриле. 86-87. – Сахаров. Сказания русского народа. II. VII, 42].
Мы видим в описанных обрядах две главные фазы чествования коня – или Хорса – солнца: встреча при наступлении нового года, на святках и на масленице, и проводы – в конце весны.
В некоторых местностях России, по словам Афанасьева, совершается следующий обряд: в заговенье перед Петровками два или три человека, избранные представлять русалку, покрываются парусом, и передний держит перед собой лошадиный череп, на который надета упряжная сбруя, а кто-нибудь идет сзади и погоняет эту так называемую русалку. [Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу I, 164]. Это название, которого, конечно, нельзя в данном случае понимать в обыкновенном, новейшем его значении, в смысле водной нимфы, есть не что иное, как женская форма от Хрс = хрсалка, русалка, то есть та самая кобылка, которую водили у нас в старину на святках, встречая и чествуя возрождение солнца. Ср. ниже сербскую маскарадную фигуру, именуемую «турицей».
Не может, однако, не показаться странным, что представителем солнечного бога, Хорса, в русском народном маскараде является не конь (жеребец), а «кобылка». Мы увидим ниже, что действительно «кобылка», вероятно, служила эмблемой не самого солнца, Хорса, а солнцевой сестры (солнцевой девы), Хрсалки или Русалки (см. ниже).
Ещё в XV веке летописи русские (Современник) упоминают о воеводе Русалке. [Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. IV, 6]. Воевода, разумеется, мог именоваться Русалкой только в смысле Коня, а никак не водной нимфы, что не имело бы смысла, как нередко славянские князья и воеводы назывались именами животных, имеющих мифологическое значение: Тур, Сокол, Дятел. Даже и название уже столько раз упомянутой мною горы в Тюрингии – Horselberg, намекает на русалку. Мы встречали названия Horsdorf, Horsmar, Horsowits и т.п. буквально Хорсовых местностей; название же Horsel, Horselberg, Horselgau и т.п. представляют уменьшительную форму от Hors, в которой нельзя не узнать древнеславянской Хрсалки или Русалки, разумеется, уже в смысле солнцевой «кобылки» или солнцевой сестры. Буквальный перевод названия Horselberg будет, следовательно, не Хорсова гора, а Хрсалчина или Русалчина гора, соответственно малорусскому названию «Семика» – «Русалчин = Хрсалчин — Велик-день».
Конь, называемый русалкой, озаряет новым светом значение известных в старину, в среде славян южных, западных и восточных, народных игр, называвшихся русалиями. Игры эти отправлялись перед праздником пятидесятницы: и доныне праздник этот называется во многих местах русалье, а предшествующая ему неделя – русальною, русальными святками. Подробнее я буду говорить об этом предмете в другом месте, теперь же касаюсь его лишь настолько, насколько он может служить для окончательного разъяснения вопроса о значении Хорса – и тесно связанной с ним «кобылки», «русалки». [Miklosich. Die Rusalien].
Приведу несколько старинных свидетельств о русалиях: Кирилл Туровский называет под одной категорией: «разбой, чародейство, волхвование, науз ношение, кощюны, бесовские песни, плясанье, бубны, сопели, гусли, пискове, играния неподобные, pусалья». Нестор выражается так: «Пребавляя (диавол) ны от Бога трубами и скомрахы, гусльми и русалья». В «Изборнике» XIII века читаем: «Егда играют русалия, ли скомороси, ли пьянице кличтот, или како сборище идольских игр». В одной рукописи Пролога XV века читаем, что бесы в виде человеческом, «овы бьяху в бубны, друзии же в козице и в сопели сопяху, инии же возложивше на лица скураты, идяху на глумленье человеком и многий, оставивше церковь, на позор (то есть «на зрелище») течаху и нарекоша те игры русальи«. [Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. IV, 14-15].
В Златоструе по списку XVI века говорится: «Да убо о скомрасех и о русалиях, ни покрову надлежащу, многажды и дожду идущу трьпите», – здесь, по замечанию Востокова, известным в России словом русалия переведено неизвестное греческое, то есть конские ристалища, посещение которых также запрещалось христианам соборными постановлениями. В Стоглаве 1551 года запрещаются «русалия о Иоаннове дьни и навечерии рожьства Христова», причём они характеризуются как сходбища «на бесовские песни и на плясание и на скакание и на богомерзкие дела». В сербско-словинском Номоканоне XVII века, заимствованном из русского источника, говорится о творящих «плясания… или русалки». Старинный русский азбуковник объясняет русалия, как «игры скоморошския».
Все эти свидетельства с наглядностью доказывают, что русалия не находятся в непосредственном отношении ни к русалкам, в обычном значении этого слова, ни тем более к предполагаемому Миклошичем, но не подтвержденному еще латинскому названию пятидесятницы – Rosalia («aus einem allerdings noch nicht nachgewiesenen lateinischen Rosalia fur Pfingsten«).
Русалия несомненно представляют, как справедливо объясняет азбуковник, – игры скоморошские, выражение «творящие русалки» очевидно совпадает с вышеописанным, ныне ещё местами соблюдаемым обычаем в конце, то есть при проводах весны «водить русалку», что, в свою очередь, совпадает с вышеупомянутым обычаем, также несомненно засвидетельствованным, «водить кобылку». Вышеуказанное замещение в Златоструе слова конское ристалище словом русалия было бы немыслимо, если бы слово русалия не заключало в себе понятия, сродного с конским ристанием. Кроме того, святочные маскарадные игры в Стоглаве, как мы только что видели, также названы словом русалия, а в этих играх именно очень важную роль играли ряженые в звериные образы, в том числе и вышеназванная «бесовская кобылка». Фигура коня, в связи со всадником (Schimmelreiter), в святочных и масленичных маскарадах, несомненно, служила олицетворением возрождающегося солнца. Фмура коня и без всадника могла иметь то же значение (ср. ниже «Юря-коник» в ст: «Св. Юрий»). «Кобылка» же или конеподобная «русалка», вероятно, олицетворяла солнцеву сестру.
Сопоставляя эту кобылку с русалкой (хрсалкой), получаем естественное объяснение названия русалий или хрсалий как праздника, имеющего близкое отношение к солнцу – Хръсу — коню, подобно тому, как тот же самый праздник в других местах носит название «туры» или «турицы», также в связи с солнцем – Туром — быком.
В Муранских статутах 1585 года праздник этот называется Руса[д]лы = Rusadly», и также rusadelne svatky = руса[де]льные святки, также во множественном числе, как Туры или Турицы = Turice. Коллар называет его Rusadla. В Далмации пятидесятница называется Rusaljе (сред. рода един. чис.), Rusalji (муж. р., множ. ч.) или Rusаljе (жен. р., множ. ч.), в Румынии – Pусале, Русали. В старословинской (сербо-словинской) рукописи встречается слово «на русалию», на новословинском языке пятидесятница называется Rusale, и май месяц – Risalcek, Risalscek, Risalscak.
В греческих памятниках название Русалии до сих пор найдено не раньше конца XII века, именно в комментарии Вальсамана к 62 правителям Трулльского Собора, где оно пишется: здесь русалия обозначена, как праздник, запрещенный церковью, совершавшийся после Пасхи в чужих странах. Греческий писатель начала XIII века, Дмитрий Хоматиан, в статье о Русалиях рассказывает о шествии молодых людей из дома в дом за получением подачек (ср. выше шествование со всадником на белом коне — Schunmelreiter, в Зильской долине), о плясках и скачках, о маскарадных шествиях, указывая на присущий этим обрядам вакхический элемент.
В вышеприведенных русских и сербских памятниках встречаем форму «роусалия«, тождественную с греческою. В заключение укажу еще на албанское название этого праздника: Rsai, по Миклошичу – вместо Rsаli. Вспомним, что Орсова (= Хърсова или Хръсова) у сербов называется Ршава, а река Русь, в России, в старину называлась Рша: по аналогии, названию Rsali соответствовало бы Орсали = Хърсали или Хръсали или Русали — название, каким пятидесятница ныне именуется в Румынии.
Не в связи ли с названием «Хорс» находятся слова: хорзать, хорзаться = чваниться, важничать (Псковской губ., Тверской губ.), также харзить, харзиться = гневаться, сердиться (ср. ярое, гневное солнце, Яровит), также общеупотребительные: хорохориться = чваниться, хорошество = доброта, красота, хороший = добрый? [Востоков. Опыт областного великорусского словаря 245, 293].
Из всего сказанного, а также приняв во внимание, что главный день женского весеннего праздника, отправляемого на Русальной неделе, называется в Малой Руси «Русалчин Велик-день», заключаем, что «Русалье» или «Русалия» было общеславянское название праздника, состоявшего из ряжения и связанных с ним увеселений: плясок, шествий, в которых чествовали «русалку» (хрсалку), солнцеву сестру.
Фаминцын А. С. Божества древних славян. IV. Система славянской мифологии. А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.