Вторник , 18 Февраль 2025
Домой / Античный Русский мир. / Цивилизация Деметры

Цивилизация Деметры

Фреска в склепе Деметры. Пантикапей (Керчь, Крым)

Философ Александр Дугин (отец Дарьи).

Цивилизация Деметры

Славянская идентичность представляет собой наложение туранского патриархата на палеоевропейский матриархат, что даёт «цивилизацию Деметры». Структура такой парадигмы (греч. παράδειγμα — «пример, модель, образец») может быть представлена как эйдетическое оформление материальных тел, стоящих в центре внимания, но видимое сверху в контексте небесной и солнечной демиургии.

Эйдети́зм особый вид памяти на зрительные впечатления, позволяющий удерживать и воспроизводить в деталях образ воспринятого ранее предмета или явления.

В «цивилизации Деметры» лик Земли обращен к Небу, а не к самой себе, как в чистом Логосе Кибелы. Деметра — богиня полей и садов, а не лугов, лесов и болот[1]. Деметра представляет собой возделанную рукой мужчины женскую природу, укрощенную и упорядоченную. Это платоновская χώρα, пространство, наделенное мужской качественной структурой, своего рода солярная земля.

Русские былины описывают демиургический жест богатыря (например, Егория Хороброго), который выступает как условный «первопредок» славян, с одной стороны, и устроитель русской земли, с другой. Ему приписывается подвиг расчищения изначально гористой и покрытой непроходимыми лесами поверхности, сдвиг гор на периферию «русского круга», который отныне стал Русской равниной, полной рек и озёр, а дикая природа в ходе этих действий образующих порядок была оттеснена на дальние границы Руси.

Нива, жнивьё с расположенной недалеко рекой, луга и лес вдалеке это становится нормативным архетипическим пейзажем русского коллективного сознания, русским ландшафтом.

Хтоническая (земная) женственность здесь предстает в форме обожествленной и упорядоченной облагороженной сакральной (священной) телесности, подчинённой благой власти небесных сил, солярного (солнечного) могущества.

С этнологической и социологической точки зрения, техника пахоты с использованием тяжёлого железного плуга, требующего участия прирученного крупного домашнего скота (коней, коров, быков и т.д.), является ярким свидетельством смешенного этнически и социологически общества. Корова — главный тотем арийских племён. Путь коров. Культ коня в ведическом санскрите Риг-Веды.

Коня, быка, корову, крупный рогатый скот привносят с собой кочевники, как правило, составляющие аристократический воинственный класс такого общества, в основании которого находятся оседлые земледельцы. Их оседлость относительна, так как они вынуждены периодически перемещаться в поисках новых пашен в связи с естественным истощением плодородия земли на полях.

Наличие этих хозяйственных атрибутов указывает на то, что славяне-крестьяне на самых ранних этапах своего исторического бытия уже входили в состав социально дифференцированного общества с политической иерархией с воинской политической элитой, сформированной на основе кочевников-скотоводов. Они в своей социальной системе заведомо несли патриархальные черты, заимствованные у военной аристократии[2] вместе с тяжелым плугом и крупным скотом, используемым в земледелии.

То есть славян в истории впервые мы встречаем как общество Деметры: это эйдетически (греч. εἶδος (eidos)- «образ», «вид», «форма», «идея») оформленные этнические группы земледельцев, олицетворяющие лик Земли, покорно и смиренно обращенный к Небу, признающий законное правление солярного мужского начала и небесного могущества. Это не чёрный Логос глубин Земли, восстающий через бунт титанов и гигантов на небесный Олимп, это земной телесный образ небесного порядка.

Путешествие Геродота

Исторически таким обществом, послужившим этнокультурной и этно-социологической матрицей для прямых предков русского народа, явилась Великая Скифия[3]. Геродот[4] (ок. 484 —ок. 425 до Р.Х.) передавал скифские легенды, согласно которым верховное скифское божество Неба послало на землю сыновьям первого человека Таргитая (Ταργιτάος), три священных дара – золотую чашу, золотую секиру и золотой плуг с ярмом.

Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший — Колаксаис. В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошёл, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих братьев, но, когда подошёл третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнёс золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему.[5]

γένεος μὲν τοιούτου δὴ τινος γενέσθαι τὸν Ταργιτάον, τούτου δὲ γενέσθαι παῖδας τρεῖς, Λιπόξαϊν καὶ Ἀρπόξαϊν καὶ νεώτατον Κολάξαιν.ἐπὶ τούτων ἀρχόντων ἐκ τοῦ οὐρανοῦ φερομένα χρύσεα ποιήματα, ἄροτρόν τε καὶ ζυγόν καὶ σάγαριν καὶ φιάλην, πεσεῖν ἐς τὴν Σκυθικήν: καὶ τῶν ἰδόντα πρῶτον τὸν πρεσβύτατον ἆσσον ἰέναι βουλόμενον αὐτὰ λαβεῖν, τὸν δὲ χρυσόν ἐπιόντος καίεσθαι.ἀπαλλαχθέντος δὲ τούτου προσιέναι τὸν δεύτερον, καὶ τὸν αὖτις ταὐτὰ ποιέειν. τοὺς μὲν δὴ καιόμενον τὸν χρυσὸν ἀπώσασθαι, τρίτῳ δὲ τῷ νεωτάτῳ ἐπελθόντι κατασβῆναι, καὶ μιν ἐκεῖνον κομίσαι ἐς ἑωυτοῦ: καὶ τοὺς πρεσβυτέρους ἀδελφεοὺς πρὸς ταῦτα συγγνόντας τὴν βασιληίην πᾶσαν παραδοῦναι τῷ νεωτάτῳ.

Это снова типичный пример трехфункциональной индоевропейской системы: чаша — атрибут жречества, меч — воинов, плуг — крестьян.

Геродот также сообщает о «скифах-пахарях», борисфенитах (днепровцах), то есть о третьей функции внутри скифского общества.

За Борисфеном же со стороны моря сначала простирается Гилея, а на север от нее живут скифы-земледельцы. Их эллины, живущие на реке Гипанис, называют борисфенитами, а сами себя эти эллины зовут ольвиополитами. Эти земледельцы-скифы занимают область на три дня пути к востоку до реки Пантикапа, а к северу — на одиннадцать дней плавания вверх по Борисфену.(…)

Восточнее этих скифов-земледельцев, на другой стороне реки Пантикапа, обитают скифы-кочевники; они вовсе ничего не сеют и не пашут.[6]

ταῦτα μὲν παρὰ τὸν Ὕπανιν ποταμὸν ἐστι ἔθνεα πρὸς ἑσπέρης τοῦ Βορυσθένεος: ἀτὰρ διαβάντι τὸν Βορυσθένεα ἀπὸ θαλάσσης πρῶτον μὲν ᾗ Ὑλαίη, ἀπὸ δὲ ταύτης ἄνω ἰόντι οἰκέουσι Σκύθαι γεωργοί, τοὺς Ἕλληνές οἱ οἰκέοντες ἐπὶ τῷ Ὑπάνι ποταμῷ καλέουσι Βορυσθενεΐτας, σφέας δὲ αὐτοὺς Ὀλβιοπολίτας. οὗτοι ὦν οἱ γεωργοὶ Σκύθαι νέμονται τὸ μὲν πρὸς τὴν ἠῶ ἐπὶ τρεῖς ἡμέρας ὁδοῦ, κατήκοντες ἐπὶ ποταμὸν τῷ οὔνομα κεῖται Παντικάπης, τὸ δὲ πρὸς βορέην ἄνεμον πλόον ἀνὰ τὸν Βορυσθένεα ἡμερέων ἕνδεκα. (…)

τὸ δὲ πρὸς τὴν ἠῶ τῶν γεωργῶν τούτων Σκυθέων, διαβάντι τὸν Παντικάπην ποταμόν, νομάδες ἤδη Σκύθαι νέμονται, οὔτε τι σπείροντες οὐδέν οὔτε ἀροῦντες.

Имя Арпоксай (Αρπόξαϊς) представляет собой скифское выражение ārp-xšaya означает дословно «Царь Глубины», а по другой версии *arbu- xšaya — «Царь Мастерства», что в любом случае явно относится к третьей функции. Геродот также упоминает о «катиарах» — потомках Арпаксая.

Так вот, от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя называемое авхатами, от среднего брата Арпаксая — племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев — царя —племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами.[7]

ἀπὸ μὲν δὴ Λιποξάιος γεγονέναι τούτους τῶν Σκυθέων οἳ Αὐχάται γένος καλέονται, ἀπὸ δὲ τοῦ μέσου Ἀρποξάιος οἳ Κατίαροί τε καὶ Τράσπιες καλέονται, ἀπὸ δὲ τοῦ νεωτάτου αὐτῶν τοῦ βασιλέος οἳ καλέονται Παραλάται: σύμπασι δὲ εἶναι οὔνομα Σκολότους, τοῦ βασιλέος ἐπωνυμίην.

Но основная масса скифов (позднее, сарматов) представляла собой воинственных скотоводов-кочевников, практически никогда не занимавшихся сельскохозяйственным трудом (они возводили себя к Липоксаю (Λιπόξαϊς), племя «авхаты», «жрецы», и к Колаксаю (Κολάξαϊς), солнечный род божественных царей, племя «паралаты».

Имя Колаксаис реконструируется некоторыми лингвистами как *Hvar-xšaya, «Царь-Солнце« (каста воинов), а Липоксаис — как *ripa-xšaya, «Царь Гор», «Высокий Царь» (или *daipа—xšaya — «Сияющий Царь»), что соответствует «касте жрецов».

Царские скифы. Гайманова могила. 4 век до н.э.

Можно предположить, что «скифами-пахарями» (οἱ γεωργοὶ Σκύθαι) являлись предки восточных славян (русских), которые были не скифами в этническом смысле, но этносоциальной группой, соответствующей третьей функции, входившей в состав скифской и сарматской политической системы[8]. Не исключено, что эту же функцию праславяне выполняли в контексте иных кочевых Империй — в готском государстве Айум, расположенном на Днепре и других германских политиях.

В дальнейшем эта этносоциологическая картина повторяется в Аварском каганате, в тюркской Хазарии, в Древней Болгарии и собственно в Киевской Руси, где воинственные аллогенные элиты («варяги») оказываются во главе активного и бурно расширяющегося населения «пахарей», которые, будучи номинально миролюбивыми, всегда готовы отправиться в военный поход за подвигами, славой и новыми богатствами.

Следует обратить внимание на то, что «цивилизация пахарей» является, как правило, весьма активной и в некотором смысле агрессивной. Она нацелена на трансформацию жизненного ландшафта и поэтому несёт в себе нечто героическое. Это цивилизация не только φύσις, «всходов», «произрастания» (по-гречески φυήν — «давать всходы», «прозябать», «рождать», отсюда φύσις «природа»), но и Логоса, жатвы (по-гречески λέγειν – «пожинать», «срезать колосья», «жать»). «Сечение Деметры» предполагает активную установку на экспансию и борьбу. Эта борьба прежде всего с тем, что можно назвать «дикостью», самородностью, спонтанностью или с «природой» и «материей» в чистом виде.

Хакро — не возделанное поле

С этносоциологической точки зрения, общества крестьян находились в постоянном противостоянии со стихией леса и стихией болот, у которых они отвоевывали пространство под пашни. Это приводило к воинственному настрою земледельческих цивилизаций, которые были с необходимостью цивилизациями колонистов — истощение земель пахотных угодий заставляло земледельцев постоянно передвигаться, вторгаясь на территории, считавшиеся «своими» другими этносами. Так война с лесом и болотом (с «дикостью» природы) незаметно превращалась в войну с другими этническими группами, и обратно.

Секира VII века до н.э. Приднепровье (Борисфен)

Люди с топорами (секирами, лабрисами — двухлезвенными топорами) с одинаковым упорством и силой использовали их и против деревьев и против врагов (боевые топоры); отсюда воинственный дух земледельческих народов, склонных к экспансии, расширению своих территорий и войне. При этом в отличие от обществ чисто туранского типа с прямым преобладанием войны, речь шла не о сословии профессиональных воинов, не знавших кроме войны никаких иных занятий, но о военно-трудовом образовании, где обе формы жизни —мирный труд и военные походы — составляли единый непрерывный стиль жизни.

Отсюда определенный парадокс: с одной стороны, миролюбие земледельческих культур, с другой стороны, их агрессивность и воинственность. Здесь самым важным моментом является именно тот фактор, что речь идёт об индоевропейских обществах, где на всех трех уровнях доминирует вертикальный солярный тип и патриархальность.

Если у жрецов и воинов эта патриархальность чётко выделена и не приходит в соприкосновение с пластами «материи» (отсюда частое определение высших каст как «чистых»), то люди и народы (в нашем случае, славяне), относящиеся к «цивилизации Деметры», делают шаг навстречу«материи (матриархату и лесу — тождество значений в слове ὕλη — «лес», «древесина» и «материя» — не случайно), но лишь для того, чтобы её преобразовать и очистить. Они не чисты, но они очищают. Мир, который создаёт земледелец, это результат победы в войне с «дикостью», построенный в ходе этой войны порядок, поэтому такой мир не исключает войны, но включает её в себя.

Здесь мы можем увидеть и еще одно существенное различие, также этносоциологического толка, о котором мы уже упоминали выше. Сами земледельческие культуры можно разделить на два типа:

· строго матриархальные (например, палеоевропейские и изначальные палеоазиатские) и

· патриархальные, хотя и с наличием развитого женского элемента, своего рода андрогинно-патриархальные (чаще всего, с индоевропейской доминантой, если мы говорим о Европе и Северной Евразии[9]).

Греко-скифское городище Керкинитида (Евпатория) — Амазонка на коне

Строго матриархальные земледельческие культуры складываются вне контактов с кочевыми обществами, и соответственно не знают тяжёлого плуга и не используют крупный скот при пахоте. С такой мотыжной обработкой земли вполне могут справляться женщины, что повышает их социальный статус и расширяет их права (в том числе, в вопросе гендерных взаимоотношений). Это позволяет говорить о таких обществах как о «матриархальных», хотя в них роль мужчин может быть достаточно высока, и их типы могут варьироваться от андрогинного матриархата (как чаще всего и бывает) до чистого матриархата, то есть прямого правления женщин (что, напротив, встречается довольно редко — например, в некоторых меланезийских племенах или у племени северо-американских ирокезов). Примером прямого правления женщин можно считать мифические общества амазонок (экстремальная форма гинекократии[10]).

В обоих случаях земледельческие общества склонны к миролюбию, но структура такого миролюбия различна: патриархальные крестьяне, использующие тяжёлый плуг и крупный скот, с которыми под силу управляться только мужчинам, намного более агрессивны, и понимают мир как то, что приносит победа в войне, тогда как матриархальные общества склонны рассматривать войну как аномалию, и в гораздо большей степени тяготеют к эвфемизации конфликтов и дифференциалов и режиму «мистического ноктюрна»[11] (по Ж.Дюрану).

28. Посвящение в Элевсинские мистерии. Краснофигурная пелика из Павловского кургана близ Керчи. IV век до н. э.

Элевсинские мистерии греков были тесно связаны с культом Деметры, которая, согласно преданиям, и дала жителям Элевсина одновременно секреты земледелия и обряды посвящения. Дионис, выступающий в этих мистериях всегда рядом с Деметрой, предстает как учредитель виноделия.

Элевсинские мистерии Деметра, Триптолем и Персифона (Кора)

Хлеб, вино и посвящения, по взглядам греков, отличают полноценного гражданина от «дикаря», и дары Деметры «королям Элевсина», описываемым как «изначальные существа», Urmenschen, представлявшие собой лишь «обещание человека» вплоть до встречи с богиней Деметрой, скитающейся по свету в поисках пропавшей дочери Персифоны, и являются тем, что в глазах греков делает человека человеком. Поэтому крестьянская цивилизация есть в своих корнях сакральная цивилизация, где труд и посвящение неразделимо переплетены.

Элевсинские мистерии Деметра передаёт колосья пшеницы Триптолему

Сама структура Элевсинских мистерий тесно связана с циклом посева и произрастания зерна, поэтому в момент кульминации посвящения мистагог показывает неофиту колос пшеницы. Кереньи пишет об этом:

В Элевсине к Коре взывал, вероятно, иерофант. Он бил в echeion (ἠχεῖον), инструмент с громогласным звучаньем. Начиналась эпоптея; взору являлись сокровенные вещи. Явление богини описывает фрагмент папируса. Если неразборчивый текст Сопатра восстановлен верно, то над землей поднималась фигура —schema ti (σχήμα τί). На втором этапе — нам неизвестно насколько позднее — иерофант, молча, в полной тишине, демонстрировал скошенный колос пшеницы, подобно тому, как Будда являл цветок в своей безмолвной «Цветочной Проповеди». Все «увидевшие» эту конкретную вещь менялись, словно возвращаясь из мира потустороннего в мир материальный, включающий пшеницу. Пшеница являлась пшеницей и ничем более, для эпоптов она вполне могла олицетворять собой всё, что Деметра и Персефона дали человечеству: Деметра — пищу и достаток, Персефона — рождение под землей. Для видевших Кору в Элевсине это было не простой, ничего не доказывающей метафорой, а моментом встречи, в которой царица подземного мира являла себя в видении райского блаженства.[12]

Саркофаг для мумии зерна

Созерцание (ἐποπτεία) зерна считалось моментом высшего таинства и символизировало воскресение, которому предшествовала смерть, представленная в первой части посвящения. Зерно умирает в земле и воскресает в виде колоса, умноженное и просветленное. Это краткое содержание судьбы человека и народа: исчезнуть в мире проявленности, чтобы вернуться в него в новом преображенном качестве.

Всеми этими чертами — сакральным трудом, миролюбием и одновременно воинственной решимостью противостоять «дикости» во имя создания упорядоченного организованного аграрного пространства — отличались славянские народы, в том числе и прямые предки русских.

Драхма. Аверс: крылатый грифон, стерегущий зерно. Реверс: бык — Таврос

Цивилизация Деметры в их случае была патриархальной (точнее, андрогинно-патриархальной, анелигинической[13], так как отношение к женщинам, женам, было как к соратникам и друзьям по войне и миру, воинственной, активной, экспансионистской и сакральной.

Славяне-земледельцы легко отзывались на призывы чисто военных этносов (сарматов, авар, тюрок-булгар, готов, норманнов и т.д.) отправиться под их началом в военные походы, так как военная экспансия в виде свободного ополчения, имеющего часть в захваченной добыче противника, вполне могла рассматриваться как прямое продолжение войны с лесами, болотами, дебрями и природными условиями, которая составляла естественное и осмысленное бытие общества Деметры. Поэтому более дифференцированные цивилизации Средиземноморья, в том числе и Византийская Империя, относились к славянам как к такому же «стихийному бедствию», как и германцы, степняки-туранцы и иные «варвары» — угроза, исходящая от славян, ужас, который они внушали своим агрессивным темпераментом, их мужество, мощь и храбрость были настолько велики, что легли в основу даже некоторых византийских церковных праздников: так, например, Праздник Покрова Пресвятой Богородицы, столь чтимый на Руси с эпохи Великого Князя Андрея Боголюбского (ок. 1111—1174), был введен в честь чудесного избавления жителей Константинополя от подступившей к городу внушающей панический страх восточно-славянской орды.

Источники и примечания:

[1] Дугин А.Г. Ноомахия. Эллинский Логос. Долина Истины
[2] Олицетворением этой фигуры в русских былинах являются образы крестьян-воинов – Микулы Селяниновича или Ильи Муромца.
[3] Дугин А.Г. Ноомахия. Логос Турана. Индоевропейская идеология вертикали.
[4] Геродот. История в 9 книгах. Ленинград: Наука, 1971.
[5] Геродот. История в 9 книгах. С. 188.
[6] Геродот. История в 9 книгах. С. 192.
[7] Геродот. История в 9 книгах. С. 188.
[8] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М.: Академический проект, 2013.
[9] К этому же типу относится китайская цивилизация. Дугин А.Г. Ноомахия. Желтый Дракон. Цивилизации Дальнего Востока. Китай. Корея. Япония. Индокитай.
[10] В другом томе «Ноомахии» мы показали, что следует различать предания об амазонках в греческой культуре, где они описывали идеальный тип гинекократии (что детально рассматривал Бахофен), от положения женщин в кочевых – прежде всего индоевропейских – культурах Турана, где они имели более высокий статус, чем в оседлых цивилизациях, и даже подчас участвовали в войне наравне с мужчинами, но где это было не проявлением матриархата, а напротив, настолько глубокой андрократией, что она подчиняла себе даже женщин, перестраивая их гендерные роли в обществе под мужской тип. См. Дугин А.Г. Ноомахия. Логос Турана. Индоевропейская идеология вертикали.
[11] Дугин А.Г. Социология воображения. Введение в структурную социологию.
[12] Кереньи К. Элевсин. С. 113.
[13] Дугин А.Г. Ноомахия. Логос Турана. Индоевропейская идеология вертикали.

Самые западные славяне - лютичи
Дионисийские идеи и традиции русского крестьянства

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*