Цивилизации Центральной Америки

Философ Александр Дугин (отец Дарьи).

Цивилизации Центральной Америки

Цивилизация майя.

Центральная Америка в доколумбову эпоху была центром древнейшей цивилизации индейцев майя. Эта цивилизация может быть археологически прослежена до начала II тысячелетия до Р. Х. и продолжала своё становление вплоть до 250 года по Р. Х., после чего начинается её ещё более яркий подъём, который, судя по всему, продолжается до 900 по Р. Х.[1] Это значит, что мы имеем дело с цивилизационным феноменом с трехтысячелетней историей: письменностью (около 700 года до Р. Х.), развитой архитектурой, изощренным искусством, высочайшим уровнем технического развития, тщательно разработанными научными, социальными, религиозными и естественно-научными воззрениями. Это означает, что цивилизация майя по возрасту сопоставима со Средиземноморской цивилизацией и великими цивилизациями Азии — китайской и индийской.

Можно предположить, что в течение этого огромного исторического периода происходили сдвиги, реформы, события, войны, революции, открытия, периоды подъёма и упадка, характерные для любой цивилизации.

Сама цивилизация майя не могла не оказывать влияния на соседние с ней народы Месоамерики (Центральной Америки), а также не испытывать воздействия других культур.

Так, археологи обнаружили в Мексике следы другой, параллельной цивилизации, этническим ядром которой были индейцы-ольмеки. Для ольмекской цивилизации характерна оригинальная и нигде больше не встречающаяся скульптура, представленная гигантскими каменными человеческими головами, алтарями и стелами (резными каменными монолитами), небольшими изысканными нефритовыми фигурками и величественными храмами и гробницами из гигантских базальтовых глыб.

Культура ольмеков предшествовала расцвету цивилизации майя классической поры и, скорее всего, оказала на нее определенное влияние. Другие источники говорят о неизвестном народе Теотиуакана[2], а также о культуре Исапы[3], не расшифрованные надписи и памятники которой демонстрируют явное сходство с более поздними надписями майя. Некоторые индейские племена Месоамерики — сапотеки Мексики[4], киче Гватемалы и т.д. являются потомками этих древних цивилизаций, причем некоторые из них, такие, как киче, даже сохранили следы культуры майа в форме древнейшего в Америке записанного документа — «Пополь Вух» (на языке киче Popol Wuj — «Книга совета» или «Книга народа») — книга-эпос мезоамериканской культуры, памятник древней индейской литературы.

Последняя эпоха реконструируемой лишь по отдельным фрагментам истории майя представляла собой совокупность городов-государств, каждый из которых имел своего правителя. В этой фазе расцвета культура майя распространяется на весь полуостров Юкатан, тогда же были основаны города Чичен-Ица (около 700 года), Ушмаль, Коба. Города майя соединяются прекрасными дорогами и насчитывают подчас более 10 000 жителей, что превосходит по численности населения существовавшие в то время среднеевропейские города.

В социально-политической системе майя мы можем идентифицировать группы жрецов, связанных с жертвоприношениями, королей-правителей, аристократию, горожан, крестьян, ремесленников и рабов. Общество строилось вдоль вертикальной иерархии, среди богов выделяются боги неба, солнца, света. Небо и подземный мир представлялись в виде горизонтальных змей/драконов, некоторые драконы были ориентированы вертикально, как оси, соединяющие миры между собой. Мировое Древо отождествлялось с сакральным правителем. Майя, вероятно, верили в то, что кровь является вместилищем души или жизненных сил (как и многие народы других регионов земли): отсюда практика ритуальных кровопусканий и сакральных жертв (в том числе, видимо, человеческих).

К моменту прибытия испанских конкистадоров цивилизация была в глубоком упадке.

Потомками древних майя являются современные народы, сохранившие язык предков, но и часть испаноязычного населения южных штатов Мекcики (Чьяпас и Юкатан, Гватемалы, Гондураса и Белизы).

Текст «Пополь-Вух»

О религии майя можно получить определенные сведения из текста «Пополь-Вух»[5]

Так, текст у«Пополь-Вух» поминает пару древнейших божеств — Шпийакок (Xpiyakok) и Шмукане (Xmukane), Отца и Мать мира. Они породили того, кто назван «вечным владыкой и победителем»; это — Кукумац, сияющий пернатый змей. Он — бог водной стихии, его имя состоит из двух частей — kuk (зелёные перья птицы кецаль) и kumatz (змей). «Пополь-вух» поясняет:

[Боги были] скрыты под зелеными и голубыми перьями, и потому они назывались Кукумац.[6]

Эта фигура известна многим народам Центральной и Южной Америки, и носит также другое носит имя — Кукулькан или Кетцалькоатль. Пернатый Змей воспринимался как создатель цивилизации, научивший народы письму и религии. Если Шпийакок и Шмукане суть изначальные принципы мироздания, то Кукумац-Кетцалькоатль может быть соотнесен с тем, что в средиземноморской цивилизации мы понимаем под Логосом: концентрированное синтетическое выражение духа культуры, цивилизации, в его божественном ноэтическом и мифологическом измерении.

В «Пополь-Вух» в другом месте снова речь заходит о Кукумаце, только уже в качестве царя людей четвертого поколения. О нём говорится:

Кукумац был поистине чудодейственным повелителем. За семь дней он поднимался на небеса и за семь дней он спускался вниз в подземный мир, Шибальбу. Семь дней он пребывал в личине змеи, в действительности становился пресмыкающимся; на семь других дней он превращался в орла, на семь других дней он становился ягуаром; и его вид был действительно видом орла и ягуара. В другие семь дней он превращался в свернувшуюся кровь и был лишь застывшей кровь.[7]

Это описание несколько напоминает превращения Диониса.

Согласно тексту Пополь-Вух», изначальные боги пребывают в воде, на её дне, где будущая земля находится до своего творения.

Поверхность земли тогда ещё не появилась. Было только холодное море и великое пространство небес.
Не было еще ничего соединенного, ничто не могло произвести шума, не было ничего, что могло бы двигаться или дрожать или шуметь в небе.
Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь существование; была только лишь холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего.
В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только молчание.[8]

Однажды к богам приходит «слово», исходящее от трёх Громов, именуемых «Сердце Небес» (Хуракан). Вместе обе триады, подводная и небесная, договариваются о творении земли, света и человека. Земля поднимается с морского дна, а на ней горы, реки и ручьи, растения. Затем животные, и наконец человек.

Первая версия издания несовершенна, человек из глины не может двигаться. Это точно напоминает версию о несовершенном творении Прометея, который, чтобы оживить человека был вынужден отнести его к Зевсу и Афине. Тот же сюжет точно повторяется в богомильских легендах, о неудачном творении человека Сатанаилом, и в финно-угорском и старо-славянском фольклоре, где такое же несовершенное существо выходит из-под рук дьявола. Здесь можно увидеть также параллели с легендами о големе[9]. В мифологии майя боги разбивают неудачное творение из глины, и после гадания создают второго человека из дерева: мужские фигуры — из древесины кораллового дерева, женские — из сердцевины тростника. Здесь можно вспомнить о том, что «древесина» — также символ «материи», ύλη, а история о творении людей из дерева встречается у германских народов.

Но и это творение из дерева оказывается неудачным, и боги напускают на древесных людей животных, смоляные дожди и их домашнюю утварь, которые начинают их преследовать: согласно майа, потомками этих древесных людей — обезьяны.

Далее в мифе следует интерполяция о двух божественных близнецах Хунахпу и Шбаланке, которые совершают космоустроительные подвиги: побеждают чудовищ, очищают землю и т.д. Эти близнецы — третье поколение богов.

Их появление связано с загадочной фигурой девушки Кровавая Луна (Шкик)[10]. Она прикоснулась к табуированному тыквенному дереву, в котором воплотился один из убитых демонами Дома Мрака (Шибальбы) братьев Хун Хунахпу (второго звали Вакуб Хунахпу); эти братья являются вторым поколением богов.

Голова Хуна Хунахпу, растущая среди других плодов, пустила слюну на руку девушке Кровавая Луна, и она зачала от неё братьев Хунахпу и Шбаланке. Эта тема связана со спуском в ад пары мифических существ, их разделением и восстановлением через древо, от которого зачинает девушка; таким образом, мы видим здесь историю, точно воспроизводящую эпизод с Кибелой и Аттисом. Следовательно, наряду с небесным Логосом (Кукумац) мы встречаем в цивилизации майя и фигуру, аналогичную Великой Матери Кибеле — она представлена девушкой «Кровавая Луна», а также близнецами Хун Хунахпу и Вакуб Хунахпу.

Третье творение людей было из белой и жёлтой кукурузы и осуществлялось оно первыми богами. Это творение получилось удачным, и первые четыре мужчины (Балам-Китце, Балам-Акаб, Махукутах, Ики-Балам) и их жены положили начало всему народу киче. При этом текст «Пополь-Вух» поясняет: они родились не от людей и не от богов, они были созданы чудом.

В тексте «Пополь-Вух» описываются также структуры сакрального космоса индейцев майя. Там различаются пять основных цветов, и пять соответствующих им ориентаций в пространстве, дорог или сторон света. Северу соответствует Белая Дорога, представленная иногда Млечным Путём. Югу — Жёлтая Дорога; Востоку — Красная, а Западу — Чёрная, ведущая в глубину земли — в Пещеру, где «Рыба в Золе». Черной Дороге — «тёмный разрыв в Млечном пути».

В центре четырехчастной горизонтали расположена вертикаль — Зелёная Дорога богов, которая является главной. Она связана с траекторией Кукумаца, «пернатого змея», объединяющего в своём образе обе крайности мироздания — земли и неба, воды и ветра, низа и верха. В поздних рукописях Зелёная Дорога вытесняет Жёлтую и в земном воплощении занимает её место. Так, Хунахпу и Шбаланке, счастливые близнецы идут по Зелёной Дороге, а их родители — по Чёрной Дороге смерти. Нельзя исключить, что судьба двух поколений богов отражает тему различия природ богов и титанов: более старшим бога-титанам, уготован Тартар, более юным богам — небесный Олимп.

От тольтеков к ацтекам

В VIII веке от Р.Х. в Центральную Мексику с севера вторглись другие племена — тольтеки, которые создали большое централизованное государство, расположенное в центральных и северных районах Мексики со столицей в Серро-де-ла-Эстрелья, а затем в Толлане (Тлалокан или Тула, штат Идальго в Мексике)[11]. Тольтеки говорили на языке группы науатль. Тольтеки продолжили линию цивилизации майя и так же, как и майя, строили храмы, пирамиды, обладая высокими научными знаниями и техническими навыками.

Тольтекам удалось установить контроль над некоторыми городами майя в Юкатане и Гватемале — Чичен Ица, Ушмаль, Майяпан, Гумарках, Ишимче. Под давлением тольтеков некоторые группы местного населения (и сами тольтеки, разделенные внутренними противоречиями) мигрировали на территорию современного Сальвадора, став частью ещё одной месоамерикаанкой цивилизации — Пипилей, сочетающей язык науатль (на котором говорили тольтеки и ацтеки) и культуру майя.

В конце XII века государство тольтеков пало под ударами новых племен, пришедших с севера — ацтеков, которые создали в Центральной Америке последнюю по счету доколумбову цивилизацию[12]. Её-то и обнаружили европейцы-конкистадоры.

На языке науатль, слово «ацтек» означает буквально «некто из Ацтлана», места, расположенного где-то на севере, которое пока не удается локализовать. Сами ацтеки называли себя «мешика», откуда и происходит современное название Мексика.

По легенде, предки ацтеков вышли со своей древней родины в поисках «обетованной земли», где они должны были увидеть знак: орла со змеей, символ Кетцалькоатля, крылатого змея, дракона, индейский Логос. Они увидели это зрелище на озере Тескоко и основали там город Тлателолько. Позднее столицей империи ацтеков был город Теночтитлан, расположенный там, где сейчас находится город Мехико.

Ацтеки приняли культуру тольтеков, заимствовав у них цивилизационные навыки.

Общество ацтеков состояло из двух главных классов: масеуалли (люди или крестьяне) и пилли (знать). Только тот, кто сумел взять в плен противника, мог стать пилли. Статус пилли предполагал обучение, особые навыки, привилегии, но и обязательства. Для аристократа-пилли считалось почётным быть добровольно принесённым в жертву богам, которые, согласно некоторым источникам ацтеков, нуждались в кровавых человеческих приношениях, чтобы время двигалось, солнце могло светить, а луна не упала бы на землю. Когда юноша из высшего сословия достигал пубертатного периода, он не стригся до тех пор, пока не захватит своего первого пленника. Если после трех битв он не брал в плен врага, то становился масеуалли, то есть переходил в более низкий социальный слой.

В поздние эпохи ацтекской истории в обществе появился третий класс — почтека или торговцы, принадлежать к которому считалось позорным. Торговцы занимались непрестижными делами: были лазутчиками, мародерами, доносчиками, менялами и т.д.

Колонизация: евроцентризм и геноцид

Центральная Америка до прихода испанцев представляла собой зону чрезвычайно высокой духовной, интеллектуальной культуры, с развитой цивилизацией, мифологией, наукой, социально-политической системой, ремеслами и искусствами. Эта культура обладала высокой степенью изощрённости, утонченности, изысканности и глубины. В ней самой существовали иерархические зоны (знать крупных городов и сакральных центров, воинское сословие, крестьянство и окружающие народы охотников и собирателей), что создавало развитую и многоуровневую цивилизационную систему.

При этом культуры майя, тольтеков и ацтеков, равно и как и более древние или параллельные цивилизации Теотиуакана, ольмеков и сапотеков, знали самые различные формы организации — от централизованных Империй сакрального типа до территориальных государств, огромных городов-государств или небольших автономных рассеянных поселений. Все эти миры и народы развивали философию и науку, мифологию и религию, астрономию и технические средства, строили гигантские храмы и пирамиды, закладывали и обустраивали циклопические города.

Язык, обряды, ментальность, стилистика этих цивилизаций, затрагивавшие миллионы индейцев, радикально отличались от языка, обрядов, ментальности и стилистики европейских (испанских) конкистадоров, и это отличие было настолько существенным, что колонизаторы объявили этой америндской цивилизации войну на уничтожение, приравняв ее, в духе крайнего этноцентризма, к «варварству», «дикости» и последовательно и методично уничтожая все её следы, а само население безжалостно и жестоко обращая в бесправных рабов.

И хотя иберийские колонизаторы действовали не столько от имени «просвещенного человечества» (как англичане и отчасти французы), сколько от лица христианской цивилизации, укоряя местных жителей в том, что их нравы и верования никак с христианством не сочетаются (что правда), результаты этой войны цивилизаций были морально и эстетически отвратительны: люди приравнивались почти к животным; древнейшая культура — к мракобесию; народы, живущие на своей земле — к изгоям и рабам; древняя и утонченная культура — к недочеловеческой дикости. И все это даже в лице консервативно-европейских испанцев сопровождалось отлавливанием на другом континенте в Африке чернокожих людей, насильно обращая их рабство только в силу отличия их цвета кожи и культурных отличий. При всей возвышенности произносимых конкистадорами христианских речей, чрезвычайно трудно увидеть здесь дух учения Христа.

Безусловно, столкновение европейской цивилизации с доколумбовой цивилизацией Месоамерики было ярчайшим примером полного непонимания фигуры Другого и образцом радикального культурного этноцентризма, не останавливающегося перед тем, чтобы стирать с лица земли все то, что имеет инаковую социальную, ценностную и философскую структуру.

Философия нагуа

С самого начала колонизации некоторые добросовестные миссионеры (например, Олмос, Мотолиниа, Саагун, Дуран, Мендиэта и т.д.) пытались систематизировать воззрения народов Центральной Америки и обобщить их в документальных кодексах, составленных подчас из устных свидетельств, речей вождей или старейшин по знаменательным событиям.

Однако только в ХХ веке эти сведения были должным образом проанализированы, и историки и антропологи пришли к выводу о существовании в Месоамерике того, что получило название «философия нагуа»[13], то есть системы философских воззрений общей для этносов, принадлежащих к языковой семье нагуатль (ацтеки, тецкоканцы, чолултеки, тлакскалтеки и т.д.)[14].

Выяснилось, что в обществах языковой семье нагуатль существовала особая социальная и культурная страта, называемая на языках нагуатль «тламатини», что переводится как «тот, кто знает кое-что» или «тот, кто знает нечто», которая по основным параметрам и определениям строго соответствует функции и роли в обществе европейских философов. Философов-тламатини называли «большой факел, который не дымит», «владеющий знанием» (мачицтли ), «тот, кто обогащает или передаёт что-то другому» (теихтламачтиани), «ставящий зеркало другим» (тетецкавиани). Философы систематизировали знания о мифах, законы мышления, описывали структуры мира и определяли место в нём человека, обучая высшие слои индейского общества правилам философской рефлексии, то есть, «ставя зеркало другим».

Среди собранных Саагуном высказываний мудрецов нагуа есть фундаментальные философские вопрошания:

Неужели люди истинны?
Следовательно, наша песня уже не истинна.
Что все-таки сохраняется?
Чем является то, что хорошо кончается?[15]

Леон-Портилья комментирует этот важнейший философский пассаж.

Чтобы лучше понять этот текст, укажем лишь на то, что истина на языке нагуатль, нелтилицтли, это термин, имеющий общий корень со словом тла-нел-гуатл: корень, от которого, в свою очередь, непосредственно происходит слово нелгуайотл (основа, фундамент). Поэтому утверждение, что смысловой слог «nel» первоначально содержал идею о «прочном закреплении или глубоком укоренении», не является лишь гипотезой. Таким образом, можно сказать, что у нагуа истина в абстрактной форме (нелтилицтли) этимологически обозначала способность твердо стоять, иметь хорошую основу или корень. Так станет более понятным вопрос цитированного текста: «Неужели люди истинны?», который нужно читать как: «Неужели люди обладают свойством быть чем-то прочным, хорошо укоренившимся?» Это же самое подтверждается вопросом, который мы встречаем ниже, где ясно спрашивается: «Что тогда все-таки сохраняется?» — и этот вопрос, поставленный в связи с утверждениями о преходящем характере вещей, приобретает законченный смысл[16].

Эти размышления фиксируют мысль философов нагуа на преходящие события жизни:

Неужели правда, что мы живем на земле?
На земле мы не навсегда: лишь на время.
Даже яшма дробится,
Даже золото ломается,
Даже перья кетцала рвутся,
На земле мы не навсегда: лишь на время[17].

«Жизнь в тлалтикпак (на земле) преходяща. В конце концов все должно исчезнуть[18]», — резюмирует Леон-Портилья. И на этом основании возникает в полном смысле слова философская топика: земная жизнь есть нечто преходящее и подобна сновидению, в ней всё подчинено циклам — появлению и исчезновению; лишь на небе, в жилищах богов существует неизменное бытие. О философах (тламатини) культуры нагуа говорилось:

они «знают то, что (находится) над нами (топан — на языке нагуатль), (и) область мёртвых (миктлан — на языке нагуатль)».

Термины топан/миктлан описывают мир неизменных идей, лежащих по ту сторону становления. Таким образом, мы получаем вертикальную картину логически выстроенной Вселенной: внизу феноменальный мир становления, вверху — по ту сторону, божественный регион неизменного.

То есть, в философии наугуа выделены и область феноменального и циклического (сфера Диониса), и область неизменного (сфера Аполлона). 

В центре всего знания об обоих мирах и об их взаимоотношении стоит главная ключевая фигура культуры нагуа, центральный образ всей философии Месоамерики—Кетцалькоатль.

Леон-Протилья так формулирует мысль о главенстве Кетцалькоатля в философии нагуа.

Нахождение искомого решения символически приписывается Кетцалкоатлю — богу, герою толтекской культуры. В форме мифа указывается, что это открытие есть плод мудрости, олицетворенной Кетцалкоатлем.

— И рассказывают и говорят,
— что Кетцалкоатль, взывая, делал своим богом нечто [что находится] в глубине неба.
— К той, у которой юбка из звёзд, к тому, кто заставляет светиться вещи.
— Госпожа нашей плоти, Господин нашей плоти;
— та, которая одета в черное, тот, который одет в красное;
— та, которая дает основу (поддерживает на ногах) земле, тот, который покрывает ее хлопком.
— И туда обращал он свои призывы, как было известно, по направлению к месту дуальности, месту девяти перекладин, из которых состоит небо...[19]

Кетцалькоатль — сам бог, но как бог-посредник он выступает также как вестник богов, как создатель и основатель философии, как пророк и теолог. Поэтому он приоткрывает людям завесу над тайной небес (нечто, в глубине неба — гиперураническое место, созерцаемое богами в «Федре» Платона), над началами управляющими плотью (женское и мужское начала, Госпожа и Господин, черное и красное). В основании мироздания он полагал принцип Великой Диады, представленной андрогинным богом Ометеотлем. Выше девяти небес (девяти перекладин) находится Омейокан, место дуальности, откуда происходит всё остальное. Это место дуальности и даёт всем вещам вечную опору, так как все вещи выходят из нее и возвращаются обратно. Кетцалькоатль же выступает как посредник между мирами вечности и становления.

Логос Кетцалькоатля

Если попытаться найти соответствие цивилизациям Месоамерики на ноологической карте, то сразу бросается в глаза то повышенное внимание, которое большинство месоамериканских цивилизаций от майа до ацтеков уделяют фигуре Кукумаца-Кетцалькоатля, крылатого змея, дракона, который выступает как центральная фигура в оформлении и упорядочивании мира и как прототип сакрального монарха. Кетцалькоатль представлен как ось, связывающая мир — от нижних до небесных, то есть являет собой глубинную онтологическую двойственность, спасительную для людей, так как дополняет земной мир до небесного измерения[20]. Именно поэтому мы предложили рассматривать его фигуру как синоним месоамериканского Логоса, сохраняющего преемственность сквозь последовательность различных центрально-американских культур, вплоть до сохранившихся до сих пор (хотя и в редуцированной фрагментарной форме) мифов и обрядов современных индейских племён.

С фигурой Кетцалькоатля связана и другая особенность месоамериканской культуры: повышенный интерес к проблеме циклов — годовых, сезонных, космических. В концепте цикла мифологическое сознание совмещает представление о сакральном времени и сакральном пространстве, то есть конституирует базовую структуру мира, священного космоса, в котором и помещает мыслящее и действующее живое существо, человека. Между устроением мира и социально-политическим и религиозным порядком, а также антропологическими структурами существует прямая связь, и объединяющим ключом к постижению всех этих измерений является цикл — его символизм, его связь с божественными и земными явлениями, с космосом и историей.

Кетцалькоатль — бог цикла, он сам имеет разные формы пребывания в верхних регионах (в образе белого бородатого человека, царя) и в нижних регионах, где он выступает в форме койота, сливаясь со своим темным двойником — Тецкатлипока. В культуре тольтеков Кетцалькоатль выступает как оппонент Тецкатлипока, его непримиримый враг; в культуре ацтеков они скорее представлены как братья-близнецы.

Кетцалькоатль отождествляется с Венерой как утренней звездой, а Тецкатлипока — с Венерой как вечерней звездой. Кетцалькоатля называют также «князем нагуалей»; термин «нагуаль»[21] означает в мифологии Центральной Америки сакральный дубль человека, его глубинное измерение, иногда выступающее в форме «священного животного» или «духа».

 Кетцалькоатль является прототипом Священных Императоров, королей сакрального. По этой логике Кетцалькоатль означал также титул жрецов-пророков и королей. Обращение к этой фигуре означало движение к центру всей месо-американской цивилизации, к её ядру.

Под именем-титулом «Кетцалькоатль» известен исторический царь тольтеков: Це Акатль Топильтцин Кетцалькоатль, бывший последним властителем легендарного города Толлана, столицы тольтеков (который некоторые исследователи отождествляют с современным городом Тула в Мексике, Штат Идальго).

Согласно одной из легенд, Кетцалькоатль сжег сам себя на берегу как священную жертву, а сердце его вознеслось на небо и стало планетой Венерой.

При этом в культурах Месоамерики существовало предание о возвращении Кетцалькоатля в конце цикла. По одной из версий, последний правитель ацтеков Моктесума приняли прибытие испанских конкистадоров[22] за возвращение Кетцалькоатля.

Двойственная структура образа Кетцалькоатля, его самопожертвование, его превращения, его связь с циклическим временем и ожидание его возвращения в конце священной истории — все эти моменты позволяют выдвинуть предположение, что мы имеем дело с фигурой, которая ноологически соответствует Логосу Диониса, то есть индейским месоамериканским Дионисом, формирующим базовый контекст и осевой сакральной сюжет всей центрально-американской цивилизации.

При этом следует обратить внимание на то, что испанские конкистадоры, в свою очередь, были носителями ноологической культуры близкого типа и, быть может, ожидания последнего правителя ацтеков Моктесумы были не столь уж ошибочными: номинально отряды Кортеса несли с собой христианский Логос. Но совершенно очевидно, что со стороны европейских колонизаторов никакого понимания древней месоамериканской культуры не последовало, и ожидание финального возвращения Кетцалькоатля древними индейскими обществами завершилось для них «пришествием симулякра», «тёмного двойника» того, кого они ожидали. Вместо белого Тецкатлипока пришёл чёрный Тецкатлипока. Но и эта финальная пародия вписана в сценарий «последних времен» самых разных цивилизаций; а для индейцев Центральной Америки эти «последние времена» наступили вместе с прибытием европейских колонизаторов.

В любом случае, с точки зрения ноологии, мы можем выдвинуть гипотезу: Логос месоамериканской доколумбовой цивилизации, Логос Кетцалькоатля, структурно был аналогичен двойственному Логосу Диониса, его демиургии и его сакрально-королевским функциям. Если продолжить эту аналогию, то и Дионис может быть назван «князем нагуалей», что наглядно иллюстрируют классические изображения его оргиастической свиты.

Источники и примечания

[1] Дрю Д. Майя. Загадки великой цивилизации. Смоленск: Русич, 2012.

[2] Теотиуакан (место, где родились боги, или город богов) — заброшенный город, расположенный в 50 километрах к северо-востоку от города Мехико в муниципалитете Сан-Хуан-Теотиуакан, остаток цивилизации, предшествовавшей цивилизации майя. Некоторые исследователи считают, что площадь этого древнего поселения составляла 26-28 кв. км, а население — около 200 тысяч человек. Это самый старый город западного полушария. Культура Теотиуакан продолжает еще более древнюю культуру сакрального центра Куикуилько на южном побережье озера Тескоко, юго-восток долины Мехико.

[3] Исапа — крупный археологический памятник доколумбовой культуры, находится в мексиканском штате Чьяпас на реке Исапа около вулкана Такана, 4-й по величине горы Мексики.

[4] Сапотеки некогда имели недошифрованную сегодня письменность. Центром их цивилизации было крупное доколумбовское поселение Монте-Альбан на юго-востоке Мексики, в штате Оахака.

[5] Пополь-Вух. Родословная владык Тотоникапана. Екатеринбург: У-Фактория. 2006.

[6] Пополь-Вух. Родословная владык Тотоникапана. Указ. соч. С. 10.

[7] Пополь-Вух. Родословная владык Тотоникапана. Указ. соч. С. 129.

[8] Пополь-Вух. Родословная владык Тотоникапана. Указ. соч. С. 10.

[9] Scholem G. The Idea of the Golem/ Scholem G. On the Kabbalah and its Symbolism. New York: Schocken Books, 1969.

[10] Пополь-Вух. Родословная владык Тотоникапана. Указ. соч. С. 10.

[11] Diehl Richard A. Tula: The Toltec Capital of Ancient Mexico. New York: Thames & Hudson, 1983.

[12] Berdan F. The Aztecs of Central Mexico: An Imperial Society. Case Studies in Cultural Anthropology. New York: Holt, Rinehart & Winston, 1982.

[13] León-Portilla M. La filosofía Náhuatl. Estadiada en sus fuentes. México: Universidad Nacional Autónoma de México, 1993. Русский перевод: Леон-Портилья Мигель. Философия нагуа. Исследование источников. М: Издательство Иностранной Литературы, 1961.

[14] Термин «нагуа» предложен М. Леон-Портилья для обозначения культуры, общей для все народов, говоривших на языках нагуатль.

[15] León-Portilla M. La filosofía Náhuatl. Estadiada en sus fuentes. Op. cit. P. 61.

[16] León-Portilla M. La filosofía Náhuatl. Estadiada en sus fuentes. Op. cit. P. 61.

[17] León-Portilla M. La filosofía Náhuatl. Estadiada en sus fuentes. Op. cit. P. 60.

[18] León-Portilla M. La filosofía Náhuatl. Estadiada en sus fuentes. Op. cit. P. 60.

[19] León-Portilla M. La filosofía Náhuatl. Estadiada en sus fuentes. Op. cit. P. 90.

[20] León Chic E. El corazón de la sabiduría del pueblo maya. Guatemala: Fundación CEDIM, 1999.

[21] Foster George M. Nagualism in Mexico and Guatemala//Acta Americana. Vol.2,1-2. México, 1994.

[22] Santiago Juan-Navarro. Sobre dioses, heroes y novelistas//Revista Iberoamericana. Vol. L XII. Num. 174. Enero-marzo 1996. P. 103-128.