Ахиллов бег

М.В. Агбунов.
АНТИЧНАЯ ГЕОГРАФИЯ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ.

Глава 5. Ольвийский район.

Ахиллов бег.

Ахиллов бег, отождествляемый с современной системой Тендровской и Джарылгачской кос, указывают почти все античные авторы. Если Геродот лишь кратко упоминает «Ахиллов Бег» (IV, 55), то последующие источники дают более подробные описания. Псевдо-Скимн приводит уже лаконичную характеристику: «Ахиллов Бег — морской бег, очень длинный и узкий» (§ 820—821).

Сведения Страбона дают уже достаточно полное представление об этом районе:

«За островом, лежащим перед Борисфеном, сейчас к востоку идёт морской путь к мысу Ахиллова Бега, месту, лишенному растительности, но называемому рощей и посвященному Ахиллу. Затем — Ахиллов Бег, выдающийся в море полуостров; это — узкая коса, длиною около тысячи стадиев по направлению к востоку; наибольшая ширина её — два стадия, а наименьшая — четыре плетра. От материка, находящегося по обе стороны перешейка, она отстоит на шестьдесят стадиев; почва на ней песчаная, вода колодезная. Посередине её перешеек, имеющий около сорока стадиев. Заканчивается полуостров у мыса, называемого Тамиракой и имеющего пристань, обращенную к материку» (VII, 3, 19).

Очень близкое этому описание содержится в полном перипле Арриана:

«От мыса Тамираки тянется Ахиллов Бег, весьма длинная и узкая береговая полоса, простирающаяся вдоль пролива на 1200 стадиев, а в ширину имеющая 4 плефра; концы ее имеют вид островов; от материка она отстоит на 60 стадиев. Посередине ее истмовидный (т. е. узкий) перешеек соединяет с материком (или с твердой землей), простираясь в длину на 40 стадиев. Если проплыть от Тамираки мимо упомянутого Бега до другой косы Ахиллова Бега, называемой Священной рощей Гекаты, получаются упомянутые 1200 стадиев. От Священной же рощи Гекаты до судоходной реки Борисфена, ныне называемой Данаприем, 200 стадиев» ( § 84).

Сравнение этих двух отрывков показывает, что они, безусловно, восходят к одному общему источнику, что неоднократно отмечали исследователи [217, с. 70—71; 121, с. 155—156; и др.]. И М. И. Ростовцев, и П. О. Карышковский считают этим источником Артемидора, но по разным соображениям и на различном материале. М. И. Ростовцев пишет:

«Я уже говорил о том, что источником Страбона является, по всей вероятности, Артемидор из Эфеса. Но Артемидор не может быть и источником Анонима, так как в § 89 (63) данные Артемидора, совпадающие с расчётами Страбона, противопоставляются данным источника Анонима» [217, с. 71 ].

И далее он приходит к выводу, что Аноним пользовался периплом IV—III вв. до н. э. неизвестного автора, который послужил источником также для Артемидора.  П. О. Карышковский, анализируя процитированный отрывок Анонима, отмечает:

«Это место Мюллер не возвел к какому-либо источнику; представляется вполне вероятным, что этим источником был Артемидор, прямая ссылка на труд которого приведена составителем перипла несколько ниже» [121, с. 155, примеч. 29].

Как мы видим, одна и та же ссылка на Артемидора в полном перипле Арриана (перипл Анонима, или Псевдо-Арриана) привела ученых к абсолютно противоположным выводам: П. О. Карышковский считает, что описание Ахиллова бега взято именно у Артемидора, М. И. Ростовцев исключает это.

В настоящее время, когда выяснилось, что перипл Арриана и так называемый перипл Псевдо-Арриана, или Анонимного автора,— это не два разных перипла, а краткая и полная редакция перипла Арриана, в основе которого лежит перипл неизвестного автора IV—III вв. до н. э., становится очевидным, что Артемидор, живший двумя столетиями позже, никак не мог быть автором описания Ахиллова бега. Наоборот, он сам, как и Страбон и Арриан, пользовался в числе других источников периплом IV—III вв. до н. э.

Страбон достаточно полно изложил имевшиеся у него данные и округлил длину косы до тысячи стадиев. Арриан в кратком перипле практически полностью опустил описание Ахиллова бега, а в полном перипле подробно охарактеризовал его.

Помпоний Мела не только описывает Ахиллов бег, но и объясняет происхождение его названия:

«Затем выступающая длинная полоса земли соединяется с берегом узким перешейком, потом на большом пространстве понемногу умеренно суживается и, собирая свои длинные бока как бы в виде острия, прилежит в виде лежащего меча. Существует предание, что Ахилл, вступивший в Понтийское море с враждебным флотом, праздновал там свою победу торжественными играми и, успокоившись от войны, упражнял в беге себя и своих. Поэтому эта коса названа Ахилловым Бегом» (II, 5).

Евстафий в своих «Комментариях к “Землеописанию» Дионисия» приводит иное предание:

«Бег Ахиллов, на котором живёт племя тавров1, представляет собой узкую и длинную косу; по Географу (т. е. Страбону.— М. А.), это низкий полуостров вроде ленты (или перевязи), длиной почти в тысячу стадиев к востоку, песчаный, в два стадия наибольшей ширины. Этот бег пробежал эллинский герой Ахилл, преследуя агамемнонову дочь Ифигению, похищенную из Авлиды в Скифию, когда Артемида подменила её ланью для жертвы. Ахилл, пробыв здесь долгое время, как думает и Ликофрон, дал этому месту своё имя. По наиболее распространенному преданию, Ифигения была ранее помолвлена за Ахилла; иные же говорят, что это другой Ахилл, скифский царь этих земель, который влюбился в отосланную туда Ифигению и останавливался здесь во время преследования, отчего это место и названо Ахилловым. Те, которые это говорят, ссылаются на слово Алкея: “Ахилл, ты, который владычествуешь над Скифской землей “» (§ 306). 1 Евстафий ошибочно помещает тавров на самой песчаной косе. Возможно, эта ошибка позднейших переписчиков.

Так или иначе, предания связывают название песчаной косы с бегом Ахилла. И в лаконичных сообщениях некоторых древних авторов говорится просто об упражнениях знаменитого героя. Приведу ещё раз слова Плиния, который указывает

«полуостров, протянутый в форме меча в поперечном направлении и по причине упражнений Ахилла названный Ахилловым Дромом; длина его, как сообщает Агриппа, 80 миль» (IV, 82).

Аммиан Марцеллин также лаконично характеризует «узкий берег, который туземцы зовут Ахилловым Бегом, так как он замечателен упражнениями этого фессалийского вождя» (XXII, 8, 41).

Клавдий Птолемей даёт следующее описание этого района: «Устье реки Борисфена 57°30’— 48°30′, устье реки Гипаниса 58°— 48°30′, Роща Гекаты, мыс 58°30’— 47°30′, перешеек Ахиллова бега 59°— 47°40′, западный, мыс Ахиллова бега, который называется Священный мыс, 57°50’— 47°30′, восточный мыс, называющийся Мисаридой, 59°45’— 47°30′, Кефалонес 59°45’— 47°50′, Прекрасная (гавань) 59°30’— 47°45′ , Тамирака 59°20″— 48°30′, устье реки Каркинита 59°40’— 48°30′ (III, 5, 2)».

Сразу же отметим, что в силу специфики работы Птолемея конфигурация берегов здесь сильно искажена, координаты неточны. Поэтому приведенные данные могут быть использованы лишь в общем плане. Расстояния же между указанными пунктами несопоставимы со сведениями других авторов и реальной географией.

Таковы основные сведения античных историков и географов об Ахилловом беге.

Длина его равнялась, как указано в полном перипле Арриана, 1200 стадиям, т. е. 189 км. В настоящее время она составляет почти 150 км. Эта разница вполне естественна и легко объяснима. Дело в том, что система Тендра — Джарылгач находится в постоянной эволюции. Она изменяется под воздействием двух противоположных процессов. В результате повышения уровня море постепенно подтапливает эту песчаную косу. В то же время песчаные наносы моря постоянно увеличивают её основание и она вновь появляется над уровнем воды. Скорость этих процессов различна и изменчива. Поэтому и длина Ахиллова бега, и его конфигурация в деталях время от времени менялись.

Ярким примером тому являются различные расстояния, приведенные Аррианом и Плинием. Неизвестный автор IV—III вв. до н. э. определил длину Ахиллова бега, как передает в полном перипле Арриан, в 1200 стадиев, или 189 км. А Агриппа в I веке до н. э. указал, согласно Плинию, 80 миль, или 118,5 км. Эта весьма существенная разница объясняется не ошибкой Агриппы, как обычно считали исследователи, а уменьшением длины косы за прошедшие два с лишним столетия. Процесс затопления морем Ахиллова бега значительно быстрее, чем его наращивание за счёт песчаных наносов. В результате коса стала значительно короче.

По данным Птолемея, длина Ахиллова бега — 646 стадиев, которые при стадии в 185 м составляют 119,5 км. Этот результат практически полностью совпадает с цифрой Агриппы. Случайно ли такое совпадение? Конечно же, нет. При всех искажениях данных Птолемея длина Ахиллова бега меньше всего зависит от сетки координат и специфики работы. Географ знал его длину в линейных мерах, вероятнее всего, в милях и перевёл их в координаты. Эти измерения близки по времени к данным Агриппы и указывают реальную протяженность косы на тот момент.

Палеогеографические изменения в этом районе повлекли за собой, как мы увидим далее, и соответствующие изменения в топонимике. В результате в описаниях античных авторов возникли, помимо указанных расхождений в длине Ахиллова бега, и другие несоответствия и неясности.

Комплексное изучение письменных, археологических, палеогеографических, картографических и других данных показывает, что эволюция проходила примерно таким образом.

В период максимума фанагорийской регрессии, т. е. в классическое — эллинистическое время, Ахиллов бег примерно соответствовал современным Тендровской и Джарыл гачской косам, даже был несколько длиннее. Судя по данным неизвестного автора перипла IV—III вв. до н. э., которые передают нам Страбон и Арриан в своем полном перипле, древняя коса была значительно уже и соединялась с материком узким перешейком длиной в 40 стадиев, или чуть более 6 км, который находился в районе современного Железного Порта и значительно расширился за прошедшее время.

Западная оконечность Ахиллова бега примерно соответствует современной оконечности Тендровской косы. Арриан в полном перипле сообщает, что она называлась Священной рощей Гекаты. Страбон же характеризует её «как место, лишенное растительности, но называемое рощей и посвященное Ахиллу». Здесь действительно существовало святилище Ахилла. Его остатки были случайно обнаружены в 1824 г. при постройке Тендровского маяка группой матросов под командованием капитана Критского. Здесь был раскопан небольшой зольный холм, так называемый эсхар, в котором найдены большое количество античной керамики, обломки мраморных рельефов, мраморные плиты с посвященными Ахиллу надписями, более 800 монет различных античных городов, боспорских и фракийских царей и римских императоров [256, с. 55 сл.; 109, с. 153 сл. ].

Исследователи полагают, что Страбон правильно указал название этого места, а автор перипла «ошибочно приписал западной оконечности Ахиллова Дрома название мыса, лежащего невдалеке от него» [230, с. 119]. Этот мыс — Роща Гекаты, упоминаемый Птолемеем вблизи этой оконечности Ахиллова бега, локализуют обычно на современном Кинбурнском полуострове.

Птолемей указывает мыс Роща Гекаты на одной широте с западной и восточной оконечностями Ахиллова, бега — 47°30‘, т. е. на самой косе. По данным Страбона, расстояние от западной оконечности Ахиллова бега, которая названа у него Священным мысом, до мыса Роща Гекаты составляет 225 стадиев, или 42 км, при стадии величиной в 185 метра. Думается, что какие-либо серьезные искажения в определении местоположения Рощи Гекаты по отношению к Священному мысу маловероятны, поскольку привязка дана только по долготе и только к оконечности. Задача Птолемея была также проста, как и в случае с длиной Ахиллова бега,— пересчитать линейное расстояние в координаты по долготе. Зависимость от сетки координат здесь минимальна. Минимальными должны быть и ошибки при пересчете.

В свете изложенного представляется, что автор перипла не ошибся, назвав западную оконечность Ахиллова бега Священной рощей Гекаты. Видимо, это — первоначальное название этого района. В дальнейшем в результате происшедших палеогеографических изменений деревья и кустарники здесь исчезли и название перестало соответствовать действительности.

На оконечности песчаной косы было сооружено святилище Ахилла, о котором мы уже говорили. Страбон, пользуясь, помимо перипла, ещё каким-то более поздним источником, вполне обоснованно указывает здесь:

«место, лишенное растительности, но называемое рощей и посвященное Ахиллу».

Восточная, оконечность Ахиллова бега в классическое—эллинистическое время примерно соответствовала современной оконечности Джарылгачской косы. Этот мыс назывался, как сообщают Страбон и Арриан, Тамиракой. Страбон при этом добавляет, что здесь была обращенная к материку гавань. Следы этой гавани практически не выявлены. За прошедшие тысячелетия топография этого района в деталях существенно изменилась. Поэтому для поисков и изучения указанной гавани необходимы комплексные историко-археологические и палеогеографические исследования, в том числе и подводные.

Примерно в конце II—I вв. до н. э. конфигурация Ахиллова бега претерпела существенные изменения. В результате повышения уровня моря и других геологических процессов западная и восточная оконечности отделились от основного тела косы и превратились в острова. Длина Ахиллова бега соответственно уменьшилась: от 189 км, по данным полного перипла Арриана, до 118,5—119,5 км, согласно сведениям Плиния (со ссылкой на Агриппу) и Птолемея.

Западная оконечность Ахиллова бега со святилищем Ахилла превратилась в небольшой вытянутый песчаный остров. Этот остров изображен на многих средневековых портоланах и более поздних картах. Он существовал под названием Тендры вплоть до XIX века. Затем остров соединился с Тендровской косой и стал её современной оконечностью.

Таким образом, примерно с конца II—I вв. до н. э. в северо-западной части Понта Эвксинского существовало два посвященных Ахиллу острова — остров Левка, называемый также островом Ахилла (остров Змеиный), и, видимо, безымянный остров, который позже был назван Тендрой. Появление второго острова ввело в заблуждение многих античных авторов. Вследствие этого они указывают здесь только один остров — Левку и приводят весьма путаные сведения о его местоположении, так как сливают в одно целое описание двух различных островов.

Наиболее яркий пример такого слияния сведений о двух разных островах даёт Плиний. После указания Ольвии от сообщает:

«Назад по берегу — Ахейская гавань, затем Ахиллов остров, знаменитый могилой этого мужа, а на расстоянии 125 миль от острова — полуостров, протянутый в форме меча в поперечном направлении и по причине упражнений Ахилла названный Ахилловым Дромом; длина его, как сообщает Агриппа, 80 миль» (IV, 83). И далее, в разделе об европейских островах читаем: «Перед Борисфеном есть указанный остров Ахилла, который называют ещё Левка и Макарон. Этот остров, по современным показаниям, лежит в 140 милях от Борисфена, 120 милях от Тиры и 50 милях от острова Певка. Окружность его около 10 миль» (IV, 93).

Начнём со второго отрывка. Здесь бросаются в глаза следующие основные противоречия и несоответствия.

1. Остров указан «перед Борисфеном… в 140 милях от Борисфена». Не слишком велико расстояние в 140 миль, чтобы считать, что этот же остров лежит «перед Борисфеном»? Поскольку это «современные показания», то отмеченное расстояние измерено, надо полагать, непосредственно в милях, а не переведено из стадиев в мили. Соответствующий пересчет показывает, что 140 миль составляют 207 км. Здесь, бесспорно, имеется в виду остров Левка. Прямое расстояние от основного устья Борисфена, т. е. от современного Очаковского мыса до этого острова, равно примерно 190 км. Разница, как мы видим, назначительна и вполне объяснима. А указание «перед Борисфеном» относится, надо полагать, к острову Тендре.

2. Остров указан в 120 милях от устья Тиры. Расстояние от устья Тиры до Левки почти вдвое меньше. В то же время Плиний сообщает, что «в 120 милях от Тиры река Борисфен…» В обоих случаях фигурирует, одинаковое число миль. Безусловно, речь идет об одном и том же расстоянии. Следовательно, здесь имеется в виду остров «перед Борисфеном», т. е. Тендра.

3. Остров указан в 50 милях от острова Певка. Приведенные 50 миль — это, о чем уже говорилось, не что иное, как 400 стадиев Псевдо-Скимна со ссылкой на Деметрия Каллатийского от острова Ахилла до земли, которые Плиний пересчитал в мили по соотношению 8:1. Следовательно, в этом случае подразумевается остров Левка.

4. Окружность острова составляет около 10 миль. Остров Змеиный совсем крохотный. Сегодня его окружность не достигает даже 3 км. В древности она равнялась, как сообщает Павсаний в «Описании Эллады», 20 стадиям, т. е. примерно 3,5 км. Указанная Плинием цифра больше примерно в четыре раза. Следовательно, здесь не может идти речь об острове Левка. Расстояние охоло 10 миль практически соответствует примерно 70 стадиям, которым, по сведениям Филострата-младшего, как мы увидим далее, равна окружность острова с храмом со стороны Меотийского озера. Здесь, безусловно, идет речь об одном и том же острове. А находился он, как мы увидим, на месте современной оконечности Тендровской косы.

Вернёмся теперь к сведениям Плиния, где указаны

«Ахиллов остров, знаменитый могилой этого мужа, а на расстоянии 125 миль от острова — полуостров, протянутый в форме меча в поперечном направлении и по причине упражнений Ахилла названный Ахилловым Дромом» (IV, 83).

Здесь, бесспорно, имеется в виду остров Левка. Если указанные 125 миль до оконечности Ахиллова Дрома измерены непосредственно милями, что вероятнее всего, то это расстояние составляет 185 км. Прямое расстояние от острова Змеиного до оконечности Тендровской косы равно примерно 170 км. Разница, как мы видим, незначительна и вполне объяснима.

Таким образом, изложенные противоречия и несоответствия весьма наглядно показывают, что Плиний объединил имевшиеся у него сведения о двух разных островах — Левке и Тендре. Причиной путаницы послужило именно то обстоятельство, что на том и другом острове существовал храм Ахилла. В результате остров Левка, названный Ахилловым островом, описан в разделе, посвященном району Борисфена. А в разделе об европейских островах фигурирует «указанный остров Ахилла, который называют еще Левка и Макарон», вместивший в себе признаки обоих островов. А остров Тендра в описании Плиния фактически «исчез». Было бы заманчиво предположить, что название Макарон относилось именно к острову Тендре, но это пока лишь догадка, которую в настоящее время проверить невозможно.

Аналогичную путаницу допустили и другие античные авторы. Например, Филострат-младший в своем «Рассказе о героях» сообщает, что остров Ахилла —

«один из понтийских островов, лежащий ближе к негостеприимной стороне, которая для въезжающих в устье Понта приходится слева; в длину он имеет 30 стадиев, а в ширину не более четырех; на нем растут тополя и вязы, вокруг храма в порядке, а остальные как попало; храм построен со стороны Меотийского озера (которое впадает в Понт и равно ему по величине)… Посейдон, приняв в соображение огромное протяжение Понта и то обстоятельство, что вследствие отсутствия островов для мореплавателей нет пристанища, поднял упомянутый мной Белый остров, предназначив его Ахиллу и Елене для жительства, а морякам для стоянки на море. Владычествуя над всей влажной стихией и заметив, что реки Термодонт, Борисфен и Истр изливаются в море неудержимыми и вечно текущими потоками, Посейдон запрудил ил, который несут реки из Скифии в море, и образовал упомянутый остров, прочно утвердив его в глубине Понта» (XIX, 16).

В этих исключительно важных сведениях обращают на себя особое внимание следующие данные.

Во-первых, величина острова. Длина его — 30 стадиев, ширина — не более 4 стадиев. Следовательно, окружность острова насчитывает примерно 70 стадиев. Эти 70 стадиев практически равны «около 10 милям» Плиния. Конечно же, это — не случайное совпадение. Здесь фигурирует один и тот же остров и одно и то же измерение его. И Плиний, и Филострат-младший пользовались, надо полагать, общим источником. При этом Плиний перевел стадии в мили по соотношению 8:1.

Во-вторых, форма острова. Он вытянулся в длину, если считать стадий в 157,7 м, на 4,7 км, при ширине не более 631 м. Иными словами, остров представлял собой длинную узкую полосу суши. Конечно же, это — не Змеиный. Столь специфическая форма острова заставляет обратить взор к Ахиллову бегу. Наибольшая его ширина составляет, как указывает Страбон, 2 стадия, а наименьшая — 4 плетра (плефра), равного 29,6 м. У Филострата-младшего максимальная ширина — вдвое больше. Но обратимся к словам Арриана, который, описывая косу, сообщает, что «концы ее имеют вид островов». Эти слова означают, что оконечности были шире самой косы. Такая конфигурация наблюдается и сегодня. И объясняется это закономерностью формирования песчаных наносов в этих районах. Таким образом, различие в цифрах о ширине косы и острова не противоречит его отождествлению с западной оконечностью Тендровской косы.

В-третьих, указание о том, что расположенный на острове «храм построен со стороны Меотийского озера». Эти слова, как и сведения о размерах острова, имеют исключительно важное значение для его локализации. Ведь если бы речь шла о храме на острове Левке, никому и в голову не пришло бы определять его местоположение относительно Меотиды. Да и сделать это было невозможно и не нужно. Такой ориентир абсолютно ничего не давал. А главное — храм Ахилла на Левке находился в юго-западной части острова, со стороны дельты Истра, т. е. в направлении, как раз противоположном тому, которое могло лишь весьма приблизительно указывать путь к далекой Меотиде.

Район же Ахиллова бега, «привязанного» к устью Борисфена и Каркинитскому заливу, античные авторы при общем географическом ориентировании конкретно связывают с Меотидой. Страбон, например, сообщает:

«Вся эта страна очень холодна вплоть до мест, лежащих между Борисфеном и устьем Меотиды; из самых приморских местностей холодным климатом отличаются самые северные, именно устье Меотиды и еще более устье Борисфена» (VII,3, 18).

Далее географ подробно описывает местности между названными ориентирами. Плиний, охарактеризовав низовья Борисфена, переходит к Каркинитскому заливу и отмечает:

«Омывая огромные пространства, где обитают многие народы, море идет большим заливом, не достигая пяти миль до Меотиды, (IV, 84).

Эти и другие письменные источники наглядно показывают, что античные историки и географы абсолютно ясно представляли себе, в каком направлении от устья Борисфена и расположенной недалеко от него западной оконечности Ахиллова бега лежит Меотида, и при необходимости указывали этот ориентир. Именно так и поступил Филострат-младший, уточняя, в какой именно части острова расположен названный им храм. Безусловно, здесь имеется в виду оконечность Ахиллова бега, отделившаяся в виде отдельного острова.

В-четвертых, Филострат-младший сообщает, что на острове, «растут тополя и вязы, вокруг храма в порядке, а остальные как попало». На Левке никаких деревьев, как известно, не было. А западная оконечность Ахиллова бега называлась рощей, как сообщают Арриан и Страбон. Такое название было дано, конечно же, не случайно. Этот район примыкал к знаменитой Гилее. Следовательно, описанная картина относится именно к острову, отделившемуся от западной оконечности Ахиллова бега.

В-пятых, Филострат-младший приводит два различных объяснения относительно происхождения острова Ахилла. Сначала он сообщает, что Посейдон «поднял остров Белый», а затем рассказывает, как тот «запрудил ил, который несут реки из Скифии в море, и образовал упомянутый остров».

Остров Левка — тектонического происхождения. Следовательно, первая версия относится именно к нему. А ставшая островом западная оконечность Ахиллова бега, как и вся коса и прилегающее к ней побережье, представляет собой аллювиальные наносы древней дельты Борисфена, перекрытые песчаными наносами моря. А во время пика фанагорийской регрессии эти илы обнажились и были хорошо видны. Таким образом, происхождение этого острова соответствует второму объяснению.

Итак, рассмотренные в этих пунктах сведения наглядно показывают, что Филострат-младший, как и Плиний, объединил в своем описании сведения о двух разных островах — Левке и Тендре. Причина путаницы также заключается в том, что на обоих островах существовал храм Ахилла.

Клавдий Птолемей указывает Ахиллов, или Белый остров, под координатами 57°30’— 47°50′ (III, 10, 8), т. е. всего в 200 стадиях, или 37 км северо-западнее западной оконечности «Ахиллова бега, который называется Священный мыс». Это уже не та оконечность, роща, которую указывают Страбон и Арриан, а новая. А указываемый Птолемеем остров и есть та, ранняя оконечность, отделившаяся от остальной косы. Расстояние от новой оконечности до острова, т. е. ширина разделившего их «пролива», у географа, видимо, несколько больше действительного. Но это преувеличение вполне объяснимо спецификой работы Птолемея. Весьма показательно, что остров указан на одной долготе с устьем Борисфена, в 333 стадиях, или 62 км. Это расстояние примерно в два раза больше действительного, но в абсолютном измерении указанное искажение не столь уж значительно и также вполне объяснимо. В целом же приведенные цифры убедительно свидетельствуют о том, что Птолемей под Ахилловым, или Белым островом, указывает координаты бывшей -западной оконечности Ахиллова бега, ставшей отдельным островом. Змеиный же не указан вообще. Его название дано отмеченному острову у Ахиллова бега. Как мы видим, Птолемей впал в ту же ошибку, что и Плиний, и Филострат-младший, а также многие другие авторы.

В свое время Г. Келер, М. И. Ростовцев, П. О. Карышковский, М. В. Скржинская и другие исследователи высказывали аналогичный вывод о том, что указанные античные авторы в своих описаниях слили воедино сведения о двух разных островах [330, с. 632 сл.; 215, с. 187; 121, с. 150, примеч. 6; 228, с. 28]. Но вторым островом учёные считали Березань. Теперь, когда бесспорно установлено, что Березань в античное время была полуостровом, необходимо сделать соответствующую поправку: не Березань, а Тендра.

Необходимо отметить также, что ранее, когда еще не было достаточно полной картины об эволюции западной оконечности Ахиллова бега, автор настоящей книги относил соответствующие сведения Плиния и Филострата-младшего к западной части Кинбурнского полуострова, отождествляемого с островом Борисфеном (Борисфенидой) [10, с. 132—135; 12, с. 121 —128]. Ныне же, с получением новых данных комплексное изучение имеющихся источников убедительно показывает, что речь идет об острове, отделившемся от западной оконечности Ахиллова бега, т. е. об острове Тендре.

Обратимся теперь к восточной оконечности Ахиллова бега. В классическое—эллинистическое время она, как уже говорилось, примерно соответствовала современной оконечности Джарылгачской косы и называлась Тамиракой.

Примерно в конце II—I вв. до н. э. в результате повышения уровня моря и других геологических процессов восточная часть Ахиллова бега отделилась от остальной косы и превратилась, как можно понять из сведений античных авторов, в три небольших острова.

Страбон при описании Каркинитского, или Тамиракского залива, сообщает: «В этом заливе есть три островка, а вдоль берега — мели и немногие подводные камни» (VII, 4, 1).

Плиний в разделе, посвященном европейским островам, после «смешанного» описания острова Ахилла продолжает:

«Остальные острова — в Каркинитском заливе: Кефалоннес, Сподуса и Макра» (IV, 93).

Сопоставление этих сведений и проработка крупномасштабных батиметрических карт Каркинитского залива дают основания отождествить указанные Страбоном и Плинием острова, что предполагал еще Л. А. Ельницкий (ВДИ, 1949, № 2, с. 284, примеч. 8). Эти острова изображены почти на всех средневековых портоланах и более поздних картах. В последующие столетия они вновь соединились с упомянутой оконечностью и отождествляются с восточной частью современной Джарылгачской косы. Следы других древних островов в заливе не прослеживаются. Мелкие острова в районе устья р. Каланчак и верховьях залива образовались уже в последние столетия и не могут отождествляться с указанными античными авторами островами, как это полагали некоторые исследователи (ВДИ, 1948, № 2, с. 233, примеч. 10; ВДИ, 1949, № 2, с. 284, примеч. 8).

Обратимся теперь к данным Птолемея. Восточная оконечность Ахиллова бега названа у него Мисаридой. Но это уже не тот мыс, который указывают Страбон и Арриан под названием Тамирака, а новый, образовавшийся после отделения от косы указанных выше островов. Тамирака же находится у Птолемея примерно в 520 стадиях (96 км) севернее Мисариды и примерно в 110 стадиях (20 км) западнее устья р. Каркинита. Вторую цифру надо признать близкой к действительности. Первая же цифра очень преувеличена. Надо полагать, географ «привязал» Тамираку именно к Каркиниту, т. е. пересчитал линейное измерение и получил соответствующие координаты. Вследствие неизбежных при состыковке двух соседних участков искажениях расстояние между Мисаридой и Тамиракой оказалось чересчур «растянутым». Кроме того, сказались существенные ошибки при ориентировке указываемых объектов относительно друг друга. Так, например, Прекрасная гавань помещена к северу от Мисариды, тогда как в действительности она находилась в противоположном направлении — на юг от мыса, через Каркинитский пролив.

Примерно в 167 стадиях, или 31 км, на север от Мисариды Птолемей указывает Кефалоннес. Это тот самый остров Кефалоннес, который Плиний называет в Каркинитском заливе вместе с двумя другими островами: Сподусой и Макрой. Но Птолемей почему-то не говорит о топографии Кефалонеса, как, впрочем, и Тамираки.
Тамирака Птолемея также была островом. Во времена источника Страбона и Арриана (полный перипл) Тамирака представляла собой восточную оконечность Ахиллова бега, а затем отделилась от остальной косы и превратилась в остров.

Вернемся теперь к сведениям Плиния. Он указывает рассматриваемые острова в такой последовательности: Кефалоннес, Сподуса и Макра. Отсюда следует, что в более ранние времена, т. е. до конца II—I вв. до н. э., Макра была оконечностью Ахиллова бега. При этом обращает на себя внимание тот факт, что оба названия весьма близки: Та-ми-рака — М-акра. В первом случае вторая часть названия представляет собой, надо полагать, испорченное акра, т. е. мыс. Ведь эта местность действительно была мысом.

Именно так характеризуют её  Страбон, Арриан и другие античные авторы. Плиний правильно передает это слово, но у него оказалась испорченной первая часть названия. Если источник Страбона и Арриана правильно передал первую часть названия, то из сказанного следует, что восточная оконечность Ахиллова бега, отделившаяся потом в отдельный остров, именовалась Тамиакрой.

Обратимся теперь к краткому периплу Арриана. Здесь дано весьма лаконичное описание рассматриваемого района:

«От Прекрасной Гавани до Тамираки триста стадиев; внутри Тамираки есть небольшое озеро. Отсюда еще триста до устья озера; от устья озера до Эионов — триста восемьдесят стадиев, а отсюда до реки Борисфена — сто пятьдесят» ( § 31).

Как мы видим, это описание существенно отличается от сведений, изложенных в полном перипле. Здесь практически отсутствует характеристика Ахиллова бега, названного одним словом — Эионы. Под Эионами в соответствующих местах подразумеваются восточная и западная оконечности Ахиллова бега. Но какой же объект назван Тамиракой? Ведь автор ничего не говорит об этом, а только приводит это название.

Видимо, такого рода неясности привели Л. А. Ельницкого к локализации гавани Тамираки на южном берегу Каркинитского залива у озера Бакал, которое отождествляется им с упоминаемым в кратком и полном перипле Арриана озером (ВДИ, 1947, № 4, с. 202; примеч. 4; ВДИ, 1948, № 1, с. 273, примеч. 1). И Бакальская коса соответственно должна быть отождествлена с мысом Тамиракой. Основываясь на этих выводах, мы ранее пытались наложить приведенные Аррианом расстояния на современную карту [14, с. 119, рис. 6].

Выявленная эволюция восточной оконечности Ахиллова бега позволила объяснить существовавшие неясности и противоречия в этих вопросах. Комплексное рассмотрение имеющихся данных показывает, что для локализации гавани Тамираки у озера Бакал, отождествления этого озера с упоминаемым Аррианом озером, а Бакальской косы — с мысом Тамиракой нет никаких оснований и никакой необходимости.

Полученная палеогеографическая реконструкция позволяет теперь предложить следующее объяснение сведений Арриана.

В полном перипле Тамиракой названа, как уже говорилось, восточная оконечность Ахиллова бега, которой примерно соответствует оконечность современной Джарылгачской косы. Расстояние от Прекрасной гавани, существовавшей на месте современного поселка Черноморского, до Тамираки автор перипла определяет в 300 стадиев, или 47 км. Эта цифра примерно соответствует действительной. И далее следует описание Ахиллова бега.

А в кратком перипле Арриан использовал другой, более поздний источник, относящийся ко времени, когда Тамирака стала уже островом. Данный источник определяет расстояние от острова Тамираки до устья небольшого озера, которое находилось «внутри Тамираки», т. е. Тамиракского, или Каркинитского, залива, тоже в 300 стадиев, или 47 км. Это озеро существовало где-то в верховьях современного Каркинитского залива. Указанное расстояние не противоречит такой локализации. Далее читаем, что «от устья озера до Эионов — триста восемьдесят стадиев», или 60 км. Здесь измерено обратное расстояние от упомянутого озера, но уже не до острова Тамираки, а мимо него далее на запад до новой оконечности Ахиллова бега, называемой просто Эионами. Отсюда следует, что расстояние между старой и новой оконечностью Ахиллова бега равнялось 80 стадиям, или 13 км.

Сравнение сведений античных авторов позволяет предположить, что изменения в восточной оконечности происходили в такой последовательности. Сначала образовался остров Тамирака, который, видимо, указан в кратком перипле Арриана. Спустя некоторое время появился и остров Кефалонес (Кефалоннес). И источник (или источники) Клавдия Птолемея называет уже два острова: Кефалонес и Тамираку. Затем от одного из этих островов отделился остров Сподуса. И Плиний перечисляет уже три рассматриваемых острова. Соответственно в такой последовательности датируются и сведения источников.

Разумеется, высказанные здесь выводы и предложения требуют дальнейшего изучения и дополнительной аргументации. Будем надеяться, что комплексные историко-археологические и палеогеографические исследования в западной и восточной оконечности Ахиллова бега дадут новые важные результаты, которые позволят полнее и точнее осветить эти вопросы. Необходимо подчеркнуть также перспективность целенаправленных подводных археологических исследований в этих районах.

Далее… Глава 6. Крымское побережье.