Земля и её потомство.

Греческая мифология. А.А. Тахо-Годи.

Земля и её потомство.

Для греческого стихийно-материалистического мифомышления характерно, что Небо — Уран не является извечным, но само порождено Землей — Геей (Гесиод. «Теогония». 126-128), будучи также порождающим началом и вместе с тем пространством, усеянным звездами, по своей протяженности равным Гее.
Независимо от Неба Земля производит на свет из своих недр горы и обитающих в них нимф, а затем и шумное море, Понт (Гесиод. Теогонии 129-132). Примечательно, что Понт в духе архаической магии является и морским простором (ср. др. — рус. пЖть — путь) и живым существом, дающим начало новому потомству.

Итак, оказывается, что мир, или по-гречески «космос», получает свой привычный вид благодаря жизненной силе земли. Космос простирается между небом и землей, омываемой морем, покрытой горами и тенистыми горными лесами.

Однако не забудем, что наряду с землей среди первых четырех вселенских потенций нашёл себе место Эрос, сила которого покоряет живую душу и лишает её разума. Именно благодаря Эросу Небо — Уран и Земля — Гея, вступив в брачный союз, рождают ужасных видом детей — шесть сыновей и шесть дочерей (Гесиод. Теогонии, стр. 132-136), которые получают имя титанов.
Братья — Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Кронос. Сестры — Тейя, Рея, Фемида, Мнемосина, Феба, Тефия.
Тритон, похищающий нимфу. II — I вв. до н. э. Рим. Музеи Ватикана

Дети Земли и Неба наделены неиссякаемой силой жизни — они бессмертны. Каждый из них имеет свое собственное имя, в котором слышны отзвуки каких-то природных стихий и владычества над ними — воздуха, влаги, ветра, огненного жара, звездного света. Но уже среди буйства вихревых потоков и грозовых молний и ливней, освежающих землю, возникает робкое чувство о чем-то дозволенном, а значит, и недозволенном (греч. themis — Фемида), о чем-то остающемся в памяти, а значит, незабываемом (греч. mnemosyne — Мнемосина, память). Отсюда напоминание или память о праве перейдет к детям титанов (они получат имя Олимпийских богов), укрепится там и станет основой устроения их могущества.
А пока титаны и титаниды, братья и сестры, вступают друг с другом в брак по законам кровнородственной семьи, смешав в одно целое круговорот космических стихий.
Но кого же ещё, как не детей небесных грозовых просторов, готовых низвергнуться на черную землю, могли породить Уран и Гея? И вот среди их потомства ещё трое — круглоглазые киклопы: Бронт — Гром, Стероп — Молния и Apг — Ослепительный блеск молний (Гесиод. Теогонии, стр. 139 — 146).

Рядом с ними тоже трое, по словам Гесиода, «несказанно ужасных» Сторуких — Котт, Бриарей и Гиес. У каждого — пятьдесят голов и сотня рук (Гесиод. Теогонии, стр. 147 — 153).

Дальнейшую историю титанов по Гесиоду можно себе представить следующим образом (Гесиод. Теогонии, стр. 154 — 210).
Весь этот чудовищный род стал ненавистен даже их отцу — Урану, и тот немедленно отправлял своих детей при появлении на свет в недра матери-Земли. Но тогда великанша Земля начала испытывать тяжкие муки и задумала отомстить Урану, переполнившему её утробу.
Из «седого железа» она сделала серп и печальными словами пыталась разжалобить своих детей, подбивая их отомстить отцу.

Однако все молчали, объятые страхом, и лишь один Кронос (др.греч. Κρόνος), младший из титанов, обладавший хитрым умом, исполнился смелостью и осуществил замысел Земли. Наученный матерью, Кронос оскопил спавшего отца Урана и тем самым пресек неиссякаемую плодовитость Урана, которая переполняла землю чудищами. По версии Аполлодора (I 1, 4), все титаны, за исключением Океана, напали на отца.

Но даже из крови оскопленного Урана, пролитой в море, и из морской пены, смешавшейся с кровью, все еще появлялись существа, поражавшие или своим диким видом, или невиданной страстью.
От крови Урана родились Эринии (др.греч. Ἐρινύες «гневные») — седые окровавленные старухи с собачьими головами и змеями в спутанных волосах, блюстительниц прав материнского рода.

От крови Урана родились Гиганты и древесные нимфы Мелии — Ясеневые, из стволов ясеней древние герои делали древки копий. Но от него также и прекрасная Афродита — «пеннорожденная», всегда в сопровождении Эроса и Гимера — страстного желания, вышедшая на берег острова Кипра вблизи приморских Кифер,поэтому Афродиту называют Киприда и Киферея.

Итак, Земля отомстила Урану и пресекла избыток сил плодородия, поставив им некий предел, который мы можем оценить как достаточно раннюю и пока ещё слабую попытку ограничить тератоморфную хаотичность земнородных. С этим актом уходило в небытие владычество Урана и наступало царство Кроноса. Однако деяние Кроноса, при молчаливом согласии его братьев-титанов, было чревато возмездием, которому пока не пришёл срок, но которое уже задумано в глубинах мифологической истории, начавшей различать и держать в памяти права, связующие отцов и детей, и нарушение этих прав.

Кекропс. Фрагмент росписи кратера Мастера Кекропса. Конец V в. до н. э. Кассель. Частн. колл

Тем временем, пока созревали условия будущего возмездия, не подозревавшие своей печальной участи дети Геи и Урана продолжали заселять землю новым потомством (Гесиод. Теогонии, стр. 211 — 232).

Оказалось, что Ночь, рожденная некогда самим Хаосом, также вполне самостоятельно, вне всякого брачного союза, стала матерью Мора, Смерти, Сновидений и также породила брата и сестру — едко насмешливого Мома и Печаль.

Дети Ночи   Месть — Немезида и Эрида — Раздор, причём Эрида дала начало тяжкому труду в сопутствии голода и скорби, а также стала матерью убийствам, битвам, ослеплениям и всяческим беззакониям.

В черных глубинах Ночи зародилась сама Судьба в виде трёх сестёр — Клото (прядущая нить жизни), Лахезис (дающая человеку тот или иной жребий) и Атропос (бесповоротность, неотвратимость судьбы).

Таким образом, те четыре первоначала, о которых мы говорили выше (Земля, Хаос, Эрос, Тартар), вполне закономерно начали проявлять своё могущество.

Земля оказалась всеобщей матерью, дающей начало жизни, пусть эта жизнь ещё полна ужасов, спутана, безобразна. Но, раз появившись, она несёт в себе принцип совершенствования и чревата лучшим будущим. Хаос-бездна из собственных глубин рождает антипод жизни — Ночь, породившую Смерть и все те ужасы, которые будут преследовать в дальнейшем человека.

Древние греки, будучи великими жизнелюбцами, вполне справедливо ещё в страшных глубинах архаики уравновесили царство Ночи её же собственной дочерью, исполненной света Гемерой — Днем.
Эрос оказался движущей силой космического влечения, и без него немыслимо мифологическое развитие древних.

В объятьях Тартара  Земля породила своего младшего сына, Тифона, или Тифоея. У Тифона не только сотня змеиных голов, но это головы, мечущие из глаз пламя, а глотки этого чудовищного дракона испускают «невыразимые голоса» — то рев быка, то львиный рык, то собачий лай или змеиный свист, а то вдруг внятный голос, доступный для понимания.
Однако своё подлинное предназначение Тартар выполнит на исходе архаики, когда он станет абсолютно необходимым в той картине космоса, которая постепенно станет вырисовываться во мгле тысячелетий, принимая все более и более совершенную конструкцию.
До этого времени, правда, ещё далеко, почему и Земля и Море, сплетаясь и залегая в Тартаре, всё ещё без устали порождают чудовищных детей и по своему усмотрению заселяют ими мировое пространство.

Чудовища населяют землю. Губительные силы.

Как было уже установлено выше, потомки матери-Земли были и тератоморфны, и миксантропичны, то есть их чудовищный вид уже имел какие-то человеческие черты. Особенно причудливы и страшны были порождения женского рода, что вполне понятно, если учесть матриархальную основу древнейшей мифологии (Гесиод. Теогонии, стр. 237 — 239, 270 — 280).

Особенно было богато потомством Земля и Море — Понт. Обе эти могучие стихии вступили в супружеский союз, плодом которого оказались Форкий и Кето, в свою очередь сочетавшиеся в браке и давшие начало самым причудливым порождениям.

Дочерьми Форкия и Кето, живущими на краю света, были три Грайи, родившиеся седыми старухами с одним глазом и одним зубом, но зато «прекрасно ланитными»  и в изящных пеплосах.  Но главное, дети Форкия и Кето — сестры-Горгоны — Сфено (Мощная), Евриала (Многоречивая) и Медуза (Владычица) .
Все три Горгоны ужасны видом. Их волосы — змеи, вместо зубов — кабаньи клыки, мощные руки — из блестящей меди, за плечами — золотые крылья, взгляд глаз завораживает всё живое, превращая в камень.
Сестры-Горгоны имеют разную судьбу, пройдя неодинаковый по времени путь мифологического развития. Первые две сестры уже бессмертны, Медуза же ещё смертна, что и приведет ее в дальнейшем к гибели.
На одном этом примере видно, с каким трудом завоевывалось в архаическом мире бессмертное начало. Смертными оказывались самые древние и ужасные чудища, поскольку их уничтожение было залогом созидания новой мифологической ступени, подготавливаемой всем социально-историческим развитием родового коллектива и господствующих в нём новых отношений.

Первоначальная неустойчивость бессмертия чудовищных существ хорошо видна и на образе Ехидны (др.греч. Ἔχιδνα, «гадюка») — полуженщины-полузмеи (Гесиод. Теогонии, стр. 295 — 305) — также дочери Форкия и Кето или, по другой версии, Тартара и Геи.

Эта Ехидна не просто зооморфна, но и миксантропична, соединяя в себе тело пестро разрисованной чудовищной змеи и лик прекрасной быстроглазой девы. Ехидна — «могучая духом» — залегает в глубокой пещере под землей, как положено её змеиной сущности, и несет гибель, заманивая путников обманчивой прелестью своего лица.
Как говорилось выше, Ехидна — хороший пример губительной силы красоты в архаической мифологии. Дева и змея, красота и смерть неразлучны в этом образе. Отсюда — два варианта мифа о судьбе Ехидны. По одному — её ожидает гибель, по другому — она остается бессмертной, вечно обитая вдали от людей и от богов как напоминание о тайных и ждущих своего часа силах земли.

Эта страшная дева-змея порождает от стоглавого Тифона не менее ужасных дочерей — Лернейскую гидру, Химеру, душительницу Сфинкс, а также двух кровожадных псов — Орфа и Кербера с пятьюдесятью головами и медными глотками (там же, 306 — 326).

 

Гидра нашла себе пристанище в болотах Лерны. У этой драконши пять или шесть змеиных голов, хотя в более поздней традиции она миксантропична и головы у неё человеческие. Кровь её несет в себе смертельный яд, дыхание её глоток тоже смертельно.

Каждая голова Гидры обладает необычной силой жизни — даже если её срубить, она вырастает вновь. Чтобы лишить это чудовище бессмертия, необходимо принять особые меры, чем и воспользуется в дальнейшем убивший её Геракл.

Только огонь, которым прижигается основание срубленной головы, может уничтожить новое её появление. И опять-таки, по одному из вариантов мифа, средняя голова гидры бессмертна, но и она срублена Гераклом, а затем погребена им же под огромной скалой (Аполлод. II 5, 2).

По сути дела, бессмертная голова, отделенная от смертного туловища, продолжает свое существование в недрах земли как потенциальная угроза человеку.

Крылатая Химера выдыхает пламя, и, чтобы с нею расправиться, надо взнуздать коня Пегаса. Именно с его помощью, взмыв в небо, Химеру настигнет и убьёт герой Беллерофонт (Аполлод., II 3, 1).

Не менее зловредна третья сестра, Сфинкс — Душительница с туловищем льва, головой и грудью девы, крыльями хищной птицы, змеиным хвостом. Это чудовище обладало особой мудростью (Аполлод., III 5, 8). Не сумевших разгадать загаданную ею загадку Сфинкс душила в когтистых лапах, так же как её мать Ехидна душила путников в кольцах змеиного тела.

Мать Ехидна соблазняла красотой лика, дочь Сфинкс соблазняла хитрым вымыслом — и в том и в другом случае люди расплачивались жизнью за попытку приоткрыть покров таинственного бытия природы.

Среди детей то ли морского Форкия, то ли речного Ахелоя — сестры-Сирены (Од. XII 40 — 54, 166 — 200), две или три, тоже миксантропические существа — птицы с женскими головами, а на более древних изображениях просто птицы, круглоглазые, с огромными остановившимися зрачками, острым клювом и когтистыми лапами. В своем облике эти «прекрасно поющие девы» сохранили и хищные когти и неуклюжесть птичьего туловища в тяжелом оперении.
Придёт день, когда мимо Сирен проплывет корабль аргонвтов и Одиссей, привязав себя к мачте, насладится их пением. Однако до этого ещё далеко, время героев пока не наступило.

Магия женской красоты, магия таинственного слова и магия прельстительного пения, может быть, даже заклятия смертельна для всякого, кто пытается к ней прикоснуться и, значит, разгадать ее скрытый смысл.
Мир архаической мифологии дышит ужасом и нагоняет страх. Дети Ночи — Керы веселятся среди битв, обагряя себя кровью и нанося смертельные удары воинам.
Собакоголовые и тоже окровавленные Эринии — Алекто, Тисифона, Мегера — выходят из царства смерти, чтобы возбудить месть, безумие и злобу (Аполлод. I 1,4).

Крылатые чудовищные птицы с девичьими лицами — Гарпии (Гесиод. Теогонии. стр. 267) налетают вихрем и уносят бесследно исчезающих людей.  Кровавая Аамия бессонно бродит по ночам, похищая и пожирая детей (Страбон I 2, 8).
В пещере таится дракон Дельфиний, полузмей-полудева, готовый прийти на помощь порождениям Земли (Аполлод. I 6, 3).
В Темпейской долине гигантский змей втайне выкармливает стоглавое чудовище Тифона на погибель миру (Гомер. гимн. II 173 — 177).

Где-то у морского пролива подстерегает мореходов чудовищная двенадцатиногая Скилла с шестью собачьими головами, с шестью пастями, железными зубами в три ряда. А по другую сторону пролива страшный водоворот Харибда трижды в день поглощает и извергает чёрные воды, неся неминуемую гибель мореходам, так что даже сам владыка моря Посейдон не в силах спасти человека, попавшего в ловушку между Скиллой и Харибдой (Од. XII 85 — 100, 245 — 250).
В самом же сердце Греции, в Беотии, охраняет священный источник огромный дракон (Аполлодор. III 4, 1).

На берегу Понта Эвксинского (Чёрного моря), в Колхиде, неусыпно сторожит золотое руно дракон с горящими глазами (Аполлодор, I 9, 23).

На крайнем западе, где врата смерти, стережет золотые яблоки вечной молодости змей, свернувшийся в кольцо и глубоко укрывшийся в землю (Гесиод. Теогонии. стр.333 — 336).

И наконец, по свидетельству так называемой орфической теогонии (Аполлодор. Род. I 503), владыкой мира до того времени, пока им стал править титан Кронос, был обитавший на снежной горной вершине гигантский змей Офион (греч. ophis — змея).

Далее… Люди населяют землю. Благодетельные силы