Военное дело славян. Набор и организация войска.

Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга вторая. Жизнь древних славян.

Глава XI. Военное дело.
Набор и организация войска.

 Военное дело.

Пока славяне жили на своей прародине, они не воевали, их общий  уровень военной культуры был сравнительно низок, они не развили ни своего военного дела, ни своего вооружения, которое долгое время оставалось весьма примитивным. Как только славяне вышли за пределы своей прародины и расселились на своих исторических землях, где встретились с более развитыми в военном плане народами, с агрессивным римским, греческим и германским миром и с Востоком, славяне сумели быстро приспособиться к новым культурам и наряду с другими сторонами жизни быстро подняли на высокую ступень своё военное дело и всё, что с ним связано. Вспомним хотя бы упоминание Иоанна Эфесского от 584 года о том, что славяне, лишь незадолго до того пришедшие на Балканы, научились воевать лучше римлян. Военное дело у славян в X и XI веках н. э. стояло на совершенно ином уровне, чем это было первоначально на их прародине. Мы видим, что славяне не отставали от своих соседей как в отношении личной храбрости, так и в отношении технических знаний. То, о чем я пишу ниже, относится к концу языческого периода.

Набор и организация войска.

Организация набора войска вначале просто основывалась на родовых порядках. Каждый род, каждое племя или жупа обязывали в нужное время всех годных мужчин вооружаться и воевать. В исключительных случаях воевали и женщины; примеры этого мы видим в битвах у Царьграда в 626 г. и в чешско-германских битвах 872 г.

Группа воинов определенного рода составляла  естественную и первичную наименьшую войсковую единицу, а глава рода был военным вождём этой группы.

В государствах Балтийского побережья, обладавших военным флотом, род обязан был выставить судно с экипажем. Такова была основа организации славянского войска. Однако детали этой организации, как, например, возраст, в котором мужчина должен был нести службу, и способ созыва войска, нам неизвестны, так как древних сообщений об этом нет. Имеющиеся у нас сообщения относятся лишь к концу языческого периода и началу христианской эпохи, когда древняя родовая организация претерпела уже многие изменения.

Мы иногда уже видим постоянное войско, частично наёмное, а славянские воины начинают нести службу и вооружаться в зависимости от имущественного состояния. Так появляются категории всадников и пеших, а у пеших, в свою очередь, разные специальные подразделения.

Постоянным подразделением княжеского войска была княжеская дружина, от общеславянского слова другъ — приятель, член дружины. Несомненно, что зачатки военной дружины развились во владениях славянских князей издавна и самостоятельно. Было естественно, что вождь рода, а потом и целого племени окружал себя группой избранных мужчин, которые составляли его свиту во время публичного выступления на сходке (вече), при отправлении языческих обрядов, при выступлении на войну.

Однако большие дружины славянских князей X и XI веков, развились не самостоятельно, а сначала для силового противодействие вражеским военным объединении, то есть под влиянием известных германских дружин (Gefolge; у Тацита, Germ., 13–14, – comitatus). Хотя для этого и нет точных доказательств, но если принять во внимание тесные связи, которые были у западных славян с германцами, и учесть, сколь многое было заимствовано славянами в военной области в особенности у готов III и IV веков. Такая дружина из 70 primatu была уже у антского короля Божа в IV веке.

Вероятно, постоянные дружины некоторых славянских князей  III и IV веков, называемые обычно в источниках primates, viri meliores, сформировались под германским влиянием.

К восточным славянам русские князья из рода Рюрика привели дружину скандинавского происхождения (4); жизнь русской дружины в Киеве достаточно подробно отражена в ряде мест летописи. Русская дружина жила весело, предаваясь пирам, еде, питью и всевозможным увеселениям в больших хоромах княжеского дворца; она верно служила своему князю и была ядром каждого военного похода; после того как дружина в XI веке славянизировалась, князья постоянно пополняли её новыми варяжскими наёмниками.

Большая постоянная княжеская дружина из 3000 защищенных доспехами мужей (loricati) была у польского князя Метко, но характер её неясен (5). Княжескую дружину польского князя частично составляли наёмники, подобные упоминаемым Галлом 3900 лорикатов в городах Болеслава Храброго.

На шее воины-наёмники носили значки (torques in signum militiae). (Gallus, I.16; ) этот «torques» был ни чем иным, как византийским μανιακής — «маниакис»  (или μανίακιον — «маниакон» в честь выдающегося византийского полководца Георгия Маниака;  воинские отряды в византийской армии — Маниакаты), заимствованным славянами.

Византия заимствовала «torques» у персов, поэтому Ян Лидус называет византийских воинов τορκουάτοι — «торкова-той«, στρεπτοφόροι -«стреп-то-фарой«, οί τούς μανιάκας φοροΰντες — «ой тоус маниакос фороунтес». Из них развилось будущее польское рыцарство.

Меньшие дружины упоминаются у балтийских славян; в Померании и у более мелких правителей имелись свои дружины в 30 всадников (7). На юге дружина засвидетельствована в IX веке в описании боев князя Людевита с Борной (8). Большей частью эта была конная дружина. Но и помимо неё мы должны допустить у славян существование конных отрядов в войске, и в некоторых местах эти отряды были довольно многочисленны. Зависело это, по-видимому, от того, насколько край был богат лошадьми.

В Северной России диких лошадей не было, чем и объясняется отсутствие конницы у русов (9), но в южной России, где славянам достались степи с бесчисленными дикими табунами лошадей, в войсках киевских князей всегда имелись значительные конные отряды (10).

Конные дружины были и у южных славян, а у хорватов в X веке, как сообщает византийский император Константин, было даже 60 ООО всадников и 100 000 пеших воинов (11). У южных славян уже в VI веке были конные отряды, которые поступали также на службу в византийскую кавалерию.

У западных славян конных отрядов было меньше, но в польской Силезии лошадей было достаточно, и ещё больше их было в Померании, где имущественное состояние оценивалось по количеству лошадей и где, как я уже говорил выше, даже мелкие правители имели свои конные дружины (12).

На севере славянская конница принимала участие даже в морских операциях. На больших славянских судах наряду с пешей командой были и всадники, которые на лошадях нападали на неприятеля, едва судно приставало к вражескому берегу (13). Приведенная выше, в Главе VII. Начало права и государственного устройства, грамота Лаутенбергского монастыря от 1181 года упоминает о наличии у сербского племени далеминцев нескольких социальных слоёв, и среди них слой, называемый Витязи — withasii, что является латинской транскрипцией русского: витязь, церковнославянский: витезъ, полабского: вицазь — vicaz, чешского: vitez, польск. zwycięzca,  то есть все формы произошли от праславянского eumęzb.

Из санскрита: Вити — viti — блеск. (родственные слова в др. рус. яз.: Витязь – сильный, храбрый муж).  

Это был слой конных воинов, ибо в грамоте говорится определенно: «in equis servientes, id est withasii» -«воины на конях, то есть витязи«.  Толкование слова витязь встретилось со многими трудностями, и ещё в настоящее время нельзя определенно сказать, является ли оно преобразованием германского племенного названия vitung или скандинавского viking (15) «piratae quos illi wichingos (withingos) appellant» — «пираты, кои есть вихингос (витингос)«. Или же слово «витязь« имеет другое происхождение, и неясно, как это название попало к сербам в качестве наименования общественного слоя (16). Не исключено, что viting служило наименованием тех воинов, которые приходили на войну вооруженными и призывались условным знаком – поджиганием вороха прутьев, называемых viti.

Так как служба в коннице была дорогостоящей и требовала хорошего вооружения, то естественно, что в коннице стали служить только более богатые люди, и вообще развитие этого рода войска связано с историческим развитием рыцарства у славян.

Пешее войско было по сравнению с конницей гораздо более многочисленным, вооружение пеших воинов было всегда более легким. Только один раз славяне напали на Царьград в 623 году двумя колоннами (лат. agmen), из них первая дружина была вооружена легко, а вторая – в броне, но это было не обычное славянское войско, а войско, сформированное и предводительствуемое аварами (18). Как созывалось пешее войско, мы не знаем.

Имеются сообщения о том, что начиная с XI век, а у поляков с XIII века, созыв войска происходил с помощью венка, сделанного из лыка, который князь рассылал по селениям. Это, очевидно, древний обычай. Венок этот назывался вить, польск. wić, а профессор А. Брюкнер связывает с этим словом также происхождение загадочного названия vicaz, о котором мы говорили выше (19). Однако это объяснение так же недостоверно, как и другие, в особенности если мы примем во внимание, что в соседней Дании viti было также символом призыва народа на войну, хотя и другого характера.

Простого воина древние славяне называли ратникъ (от рать — бой) или вой, воинъ, войникъ. Тот, кто вел войско, назывался воевода; это славянское название перешло и к византийским грекам (греч. βοεβόδος — воеводос) Константина Багрянородного (De adm. imp., 38), и к румынам (vojevod), и к венграм (vajvoda, vajda).

Из санскрита: Рата — ratha — быстрая боевая колесница, повозка (родственные слова рус. яз.: Ратай, ратник, ратников, ратничать, ратный, ратоборец, ратобор, ратоборство, ратовать, соратник…. )

Ратештра — ratheṣṭā — ратник ( родственные слова рус. яз.: соратник, рать, ратный…). Кшатра — kṣatra — из воинов-колесничих аристократическая верхушка, обладатели власти.

Ракшитар — rakşitar — защитник ( родственные слова рус. яз.: рать, ратный, ратник, соратник…).

Сарата (Са+Рата) — saratha-(sa+ratha ) — вместе с колесницей;
СA-ратхам — sa-ratham — на той же колеснице, вместе с…, в сопровождении (RV).
СаРатин — sarathin — езда на той же колеснице. (родственные слова в рус.яз. — соратник)

Са-ратхи — Sarathi — возница колесницы (sа – совместно, ratha — колесница, воитель, герой). Сиррату/ сарру = sirratu/sarru, = саратники; Саратья — sarathya — соратник, рать, ратный, от «соратник» в славянских языках происходит слово – царь, а в германских — кезарь и кайзер.

Вой – voi — воин (родственные слова в рус. яз.: воин, воинство, воитель, войско, войсковой, ВОЙНА, воинство, воинственный…; в др. рус. яз.: Вой, вуй — дядя по матери, «вуй великий» — дядя, брат родной бабушки — «воин великий»; БУесть — отвага, горячность; дерзость, необузданность; буйство). )

Только в войсках, находившихся под римским или византийским влиянием, уже в X и XI веках появились наименования меньших чинов, предводителей небольших отрядов, такие, как десятникъ (от десетъ) и сетник, сотник (от сто), а позднее и другие (20) в Лаврентьевской летописи под 996 годом, и в хорватских документах

Примечания

2 Славянские древности, I, 62; Ann. Fuld., 872; Mon. Germ., Ser. I, 384.

3  lord., Geth., 246; см. «RukovSt’ slov. star.», I, 145.

4 Лаврентьевский список, passim. Интересные сообщения есть и у Ибн Фадлана (Гаркави, указ. соч., 101).

5 Ибрагим Ибн Якуб (ed. Westberg), 55, 92.

6 Gallus, 1.8.«De magistr.», ed. Bonn, 157. Подробности см. у Кондакова. Клады, 160; Древности, V, 130, 151; см. также «Ziv. st. Slov.», III, 480.

7 Saxo (ed. Holder), 276; Helmold, 1.87; Herbord, 11.23, 24. У Герборда, II.21, упоминается: «Vratizlaus dux cum suo comitatu».

8 «Annales Finhardi» под 819 годом.

9 Ибн Русте (Гаркави, указ. соч., 266) и Гардизи (изд. Бартольда).

10 Ипатьевская летопись под 1146 г., Лаврентьевскую летопись под 1096 г.

11 Const. Porph., De adm. imp., 31. Procop., 1.27; Михаил Сириец, XI.5; loan. Ephes., VI.25.

12 Конницу у чехов упоминает, например, «Ann. Fuldenses», 871 года; Lambert, 1075 года (Mon. Germ., V.227); Kosmas, II.35; у поляков Gallus, II.28; III.l; Thietmar, VII.12 (VIII.18), VII.15 (VIII.23). О балтийских и полабских славянах см. Vidukind, 1.36; Helmold, 1.36, II.4; Ebbo, III.5; Herbord, III.2; Saxo (ed. Holder), 477, 564; Thietmar, 111.18 (II), «Ann. Corv.», 1114.

13 Saxo (ed. Holder), 444, 477, 501, 608–609; Snorro, Hist., (Mon. Germ., XXIX, 345); Knytlingasaga (ibid., 306).

15  Adam Brem., IV.6.

16  «Ziv. st. Slov.», III, 486. Шафарик и Миклошич полагали, что оно произошло от vithungy (о последних см. у Zeusse, Deutschen, 312), Уленбек и Янко объяснили его происхождение от Vikingy. Я. Пейскер усматривает в них просто остатки викингов, славянизированных сербами («Beziehungen» 302, 302, 320). См. также статью Е. Шварца в «Zeitschrift ftir slav. Philologie», II, 104–116.

17  Schwerin, Reallex. germ, alt., I, 140, «Zeitschrift f. deut. Kulturgesch.», Ill, 621.

18 Chronicon paschale ad a. 623.

19 Bruckner, Rozpravy Akad. Krakow, XXXV, 1908, 308.

20 Racki, Documenta, VII.81, 82, 128, 144 ; Jirecek, Staat, 1.76.

Далее… Тактика боя.