Символическое значение венка и пояса.

ЗОЛОТАЯ НИТЬ. Жарникова С. В.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Нить времени

ОБРЯДЫ И ПРАЗДНИКИ.

Символическое значение венка и пояса.

Отмечая, что купальская обрядность — в основе своей свадебная, стоит вновь вспомнить поучение XVI века, в котором говорится о том, что в этот день

«простая чадь обоего пола соплетает себе венцы из ядомого зелия или корения и препоясавшеся былием возгнетают огнь».

Здесь имеет смысл обратиться к строкам свадебного гимна Атхарваведы, в котором, как и в севернорусской народной традиции, невесту называют «солнцем», а жениха «месяцем». Они гласят:

Мы на свадебной колеснице
привезли тебе Сурью-деву (т. е. Солнце — С. Ж.)
Агни боже отдай же мужу жену в жены и с ней потомство.
Агни бог возвратил супругу
да с красою да с долголетьем долголетен супруг
да будет до ста осеней да с супругой.

Ты благая мыслью нас дари невеста
Даром достохвальным благородства родов.
Красоты супруги броды в чистых водах
дайте нам сметая мыслей злых препоны.
Эти травы и эти реки эти нивы и эти рощи
да хранят от нечисти для мужа молодую ради будущих родов.

70. Молоком земляным я тебя препоясал
Молоком травяным я тебя препоясал
на потомство препоясал
на богатство препоясана да стяжаешь награду.

73. Эти праотцы навстречу невесте вышед
глянуть на эту свадьбу
да подарят они супругам сыновей ради их спасенья.

74.Этой встречной препоясанной
первой тут отдавши потомство и
богатство да уйдут они нехоженной дорогой.
Плодородная Вирадж победила |43.
(Вирадж — в Ригведе и Атхарваведе — женское олицетворение изначального космического принципа).

Итак, на Руси во время купальской ночи мужчины и женщины, юноши и девушки перепоясывались травами, судя по гимну Атхарваведы «на потомство и богатство», причём такие пояса названы в гимне «молоком земляным» и «молоком травяным».

Перепоясанность невесты имела значение в связи с её встречей с праотцами, которые именно «этой препоясанной» отдавали потомство и богатство.

Мы знаем, что в русской традиции пояс плели или ткали из льна (т. е. из травы) и украшали сложными архаичными ромбо-меандровыми и свастическими узорами.

С поясом были связаны многие обрядовые действия. Так, в Вологодской губернии при гадании о судьбе девушки клали пояс поперек половиц, на него раскладывали испеченных из теста «собачек». Затем впускали в дом собаку. Та девушка, чью «собачку» собака съест раньше, как считалось, раньше выйдет замуж. В Кадниковском уезде Вологодской губернии в первый вечер Святок девушки клали на божницу новый шерстяной пояс, приговаривая: «Пояс, пояс, покажи мне во сне суженого поезд» 144.

В Никольском уезде существовал обряд с опоясыванием невесты и её подруги одним поясом, чтобы та тоже скорее вышла замуж. В. К- Соколова отмечает, что в Архангельской области хозяйка повязывала пояс на голое тело, а затем расстилала его в воротах, через которые весной в первый раз выгоняли скот. Также поступали и в Московской области, причём посредине пояс запирали замком. Аналогичный обычай был и на Украине.

«Исполняя эти обряды, верили, что пояс оградит скот от всех напастей, заставит держаться своего двора», — пишет В. К. Соколова 145.

Пояс играл в народной одежде огромную роль. И это не удивительно — он охранял самую уязвимую часть тела человека — живот. Каждый уважающий себя крестьянин не позволял себе распоясаться даже в избе. Женщины не снимали пояс на ночь, рубаха-исподка должна быть обязательно подпоясана. Интересно, что в «чёрных заговорах» между поясом и нательным крестом поставлен знак равенства. С этим феноменом мы встречаемся в поморском заговоре «на присуху»:

«Два раза проклят, проклят враг супостат, послужи мне на вечерней заре, в злые часы, минуты и секунды, чтобы раб божий (имя) не мог ни есть, ни пить, ни спать, ни гулять без рабы божьей (имя)… По черной книжке, по седьмой строке я даю тебе жертву, раба божия (имя) из трёх морей, из трёх океанов… Если потеряешь — сойдешь с ума и пропадешь прямо за тридевять морей в тридесятое царство, которому я служу и верую, когда снимаю крест и пояс» 146.

Таким образом, в народном сознании пояс равен кресту. О том, что пояс до введения христианства выполнял те же охранительные функции, что и крест впоследствии, свидетельствует обычай перепоясывания ребенка ещё до крещения: после рождения его свивали и кроме свивальника, которым служил широкий пояс, обязательно одевали маленький поясочек. Пояс обязательно клали в гроб, не подпоясанным человека на тот свет никогда не отправляли. А иногда даже надевали несколько поясов, на все случаи его загробной жизни. Надо отметить, что православное духовенство очень хорошо знало об этом народном восприятии семантики пояса и всячески с ним боролось. Так, по свидетельству О. П. Куваевой (р. 1913) из Деревни Скоково Бабушкинского района Вологодской области: «Невеста без пояса ехала в церковь. Поп не будет венчать с поясом». Однако невесты, как правило, приезжали к венцу подпоясанные, пояс одевался как на голое тело, так и на рубашку-исподку.

Очень часто функции пояса выполняло ритуальное, украшенное вышивкой и браным ткачеством, полотенце. Особенно это характерно для севернорусской свадебной обрядности, где дружки использовали полотенце как пояс. На поясе могли, как и на полотенце, опускать в могилу гроб. Пояс считался выполняющим священную связь между предками и потомками, он был своеобразной дорогой от живых к мёртвым. Как полотенца, таки пояса во время «родительских» поминальных дней вывешивались за окна; как по поясу, так и по полотенцу в дом могли зайти и выйти из него души предков. Н. А. Криничная, говоря об истоках народной культры, отмечает, что:

«Семантика пояса уже в достаточной степени выявлена исследователями: он представляется замкнутым кругом, символизирующим вечность, поэтому подпоясание человека служит средством приобщения его к вечности« 147.

Об этом свидетельствует и следующий заговор, произносимый дружкой, ограждающим свадебный поезд:

«Встану я, раб Божий (имя рек), благословясь, пойду перекрестясь, умоюсь студеной ключевой водой, утрусь тонким полотенцем; оболокусья оболоками, подпояшусь красною зарею, огорожусь светлым месяцем, обтычусь частыми звездами и освечусь я красным солнышком» 148.

В ведической традиции «пояс олицетворял жизненные силы» |49. Таковым он был и в хеттской традиции, имеющей также множество параллелей с восточнославянской. У хеттов развязывание поясов у пленных указывало на изменение правового положения человека, на его зависимое состояние. И в то же время красно-белый пояс был одним из символов царской власти. Так, В. Г. Ардзинба отмечает, что:

«В храме Солнца царь облачался в праздничный наряд адупли и подпоясывался поясом, сплетенным из белой и красной шерсти« |50.

В ведической традиции учитель, принимая ученика, повязывал ему пояс и произносил следующие слова:

«Вот пришла ко мне богиня- сестра, священная повязка, оставив дурные слова, очищая человека как очиститель, одеваясь силой вдоха и выдоха, мощью».

Р. Б. Пандей пишет: «Пояс считался дочерью веры (шрадцхи) и сестрой мудрецов, обладающим силой охранять его (ученика — С. Ж.) чистоту и целомудрие и удержать его от зла» 151.

В данной ситуации пояс служил религиозным символом, делался из тройного шнура (трех нитей) и символизировал то, что ученик был всегда окружён тремя Ведами.

Так как посвящение в ученики считалось вторым рождением, то пояс отождествлялся с пуповиной |52, которая соединяет ученика с учителем-брахманом, дающим жизнь-знание, а через него и с предками — небесными мудрецами. Об этом свидетельствует, как было отмечено ранее, один из гимнов Ригведы (I, 105), в котором брахман Трита говорит:

«От земли до семи лучистых пуповина моя восходит», — т. е. подчеркивает свое родство с семью звездами Большой Медведицы — великими мудрецами — прапредками арьев 153.

Обязательность пояса и для женщин подчеркивает не только текст свадебного гимна-заговора Атхарваведы, но и посвящённый Ардвисуре — Анахите древнеиранский «Ардвисур-Яшт», где богиня священных вод описывается, как «прекрасная девушка, сильная, стройная, прямая, высоко подпоясанная» |54.

В свете всего вышесказанного неудивительно, что православные священники ещё в начале XX века отказывались венчать подпоясанных орнаментированными поясами женихов и невест, а также то, что в русском языке стойко сохраняется как определение абсолютно недопустимого поведения слово «распоясаться».

Примечания к главе третьей

Махабхарата. Мокшадхарма… С. 70-71.
Махабхарата. Нараяния. Ахшабад: Ылым. — 1984. — С. 245.
Махабхарата кн. III. Лесная. М.: Наука. — 1987. — С. 302.
Пандей Р. Б. Древнеиндийские домашние обряды…
Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография.-М.: Наука.-1991.-С. 344.
Калидаса. Избранное. Драмы и поэмы. — М.: Худ. литература.-1973. -С. 226.
Перфецкий Е. Бытовые языческие черты в свадебных обрядах русского населения Архангельской губернии// ИАОИРС.-1912.-№ З.-С. 116.
Васильев Г. Сличение индийских законов Ману о браках с брачными обычаями славян по летописи Нестора//Университетские известия.-Киев.-1867.-№ 12.
Перфецкий Е. Бытовые языческие черты… С. 115.
Жирнова Г. В. Некоторые проблемы и итоги изучения свадебного ритуала в русском городе середины XIX — начала XX века // Русский народный свадебный об- ряд.-Л.: Наука.-1978.-С. 43.
Гусева Н. Р. Художественные ремесла Индии.-М.: Наука.-1982.- С.75.
Гура А. В. Заяц// Этнолингвистический словарь славянских древностей. Проект словника.- М.: 1984.-С. 136.
Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев, белорусов. М.: Наука. — 1979. — С. 240.
Тэйлор Э. Первобытная культура.-М.-1939.-С.287.-С. 283-284.
Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей.-М.: Изд.МГУ. — 1982 -С. 51.
Рыбаков Б. А. Язычество древних славян… С. 24.
Русские заговоры… С. 55.
Ковалевский А. Н. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. — Харьков. — 1956. — С. 83.
Башенькин А. Н., Васенина М. Г. Женский убор древнего населения Устю- женского края // Устюжна.-Вологда.-1993.-С. 5.
Башенькин А. Н. Древности земли устюженской // Устюжна.-Вологда.- 1992.-С.23.
Косарев М. Ф. Бронзовый век Западной Сибири.-М.: Наука.-1981 .- С. 263-264.
Грысык Н. Е. Лечебные и профилактические обряды русского населения бассейна Ваги и Средней Двины: пространственные и временные координаты // Русский Север.-СПб.: Наука.-1992.-71.
Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия.-М.-1880.-С. 97; Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила.- С. Петербург: Полисет.-1994.- С. 84, 401.
Ригведа. Мандала… С. 108.
Русские заговоры… С. 55.
Голосовкер Я. Э. Сказания о титанах.-М.: Высшая школа.-1993.-С.35.
Глушко Е., Медведев Ю. Словарь русских суеверий, заклинаний, примет и поверий.- Н. Новгород-1995.-С. 519, 407.
Йеттмар К. Религии Гиндукуша С. 267.
Городцов В. А. Дако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчестве.//Труды ГИМ. Вып. 1.-М.-1926.
Перфецкий Е. Бытовые языческие черты в свадебных обрядах русского населения Архангельской губернии. // ИАОИРС.-1912.- № 3.- С. 114.
Лелеков Л. А. О символизме погребальных облачений.// Скифо-сибирский мир.-Новосибирск.: Наука.- 1987- С.28.
Йеттмар К. Религии Гиндукуша. М.: Наука. — 1986. — С. 402-403.
Виноградова Л. Н. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян.-М.: Наука.-1982.- С. 174.
Веселовский А. А. Очерки по истории изучения быта и творчества крестьян Вологодской губернии. // ВОЙСК—Вологда.-1922-27.-Дело 11.-Очерк III.-л. 87-88; Цейтлин И. Поморские народные сказки// ИАОИРС.-1911. N° 2. С.91.

Далее… ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Золотая нить вечности.
СЕМАНТИКА НАРОДНОГО КОСТЮМА