Сельскохозяйственные постройки в античном Северном Причерноморье

Владимир Дмитриевич Блаватский. «Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья». (Издательство Академии наук СССР, Москва, 1953 г.)

12. Сельскохозяйственные постройки в античном Северном Причерноморье.

Северо-понтийские сельскохозяйственные постройки лучше всего сохранились на Гераклейском полуострове, где до настоящего времени возвышаются над землей многочисленные руины хорошо укрепленных древних усадеб.
Обилие оборонительных башен на Гераклейском полуострове позволяет заключить, что большая часть, а вернее все находившиеся там усадьбы были хорошо укреплены.

Однако это положение не распространяется на западную оконечность территории Маячного полуострова. Обследования, произведенные H. М. Печенкиным, установили наличие там окруженных каменными оградами не укрепленных усадеб. Башни «гераклейского типа» не были обнаружены на Маячном полуострове и в последующее время. Отсутствие таких укреплений обусловлено тем обстоятельством, что весь Маячный полуостров был достаточно надежно обеспечен с суши оборонительной стеной, проходившей по узкому перешейку между Казачьей бухтой и морем.

Длина стены не менее километра (450 сажен), достигала 2,75 метров в ширину и была усилена шестью башнями. Примерно в 180 метров (85 саженях) к западу от упомянутой стены находилась вторая стена с восемью башнями. Такой же длины, как и первая, вторая стена имела в ширину 1,37 метра.

Некоторое представление о не укрепленных усадьбах Маячного полуострова дают нам раскопки Η. М. Печенкина в 1910 г.
Одна из раскопанных тогда усадеб, стоявшая у перекрестка двух дорог (около 5 м шириной), занимала площадь не менее 560 кв. метра. Усадьба состояла из жилого дома и служб.

Дом, площадью около 105 кв. метров, судя по наличию в нём каменной лестницы, видимо, был двухэтажным; в нижнем этаже дома было четыре помещения. Видимо, под службы отведено было шесть помещений различной величины, назначение их не освещено исследователем. Во дворе находилась вырубленная в скале цистерна грушевидной формы, не менее 3 сажен (6,2 метров) глубиной. Судя по находкам, эта усадьба возникла в IV веке до н. э. и наиболее интенсивно жила в III—II вв. до н. э.

Другая усадьба занимала площадь около 520 кв. метров, но была застроена гораздо больше, чем предыдущая. Два здания, одно сильно вытянутое, прямоугольное, а другое в виде буквы «Г», трёх сторон обрамляли довольно широкий прямоугольный двор. От первого здания сохранилось пять помещений; наличие печи в угловой комнате допускает предположение, что хотя бы часть этого дома была жилой. Другое здание состояло из трёх помещений, различных по величине, наибольшее из них имело 18 метров в длину и 5 метров в ширину; назначение его скорее всего было хозяйственным. Среди находок обращает на себя внимание большое количество обломков остродонных амфор, особенно ручек с херсонесскими клеймами, что позволяет думать о винодельческом характере хозяйства.

Заслуживает упоминания венец глиняной бочки-пифоса со штемпелями и меткой Δ||, что, очевидно, означает объём 422. Скорее всего объём обозначен в метретах. Размер метрета =39,39 литров, следовательно, емкость пифоса достигала 1654,38 литров. Судя по поддающимся датировке находкам, время бытования усадьбы — IV—II вв. до н. э.

Обследование других усадеб на Маячном полуострове дало ещё меньше материала. Поэтому приходится ограничиться приведенными сведениями. Укрепленные усадьбы Гераклейского полуострова издавна привлекали внимание исследователей. Они были известны еще во времена путешествия по Крыму академика Палласа в 1793—1794 гг. О них писал Фр. Дюбуа де Монпере. Довольно обстоятельные и ценные сведения об этих сооружениях находим и у 3.А. Аркаса, который описывал и измерял эти развалины, не прибегая к раскопкам последних.

Интерес к этим усадьбам особенно усилился в 20-х годах текущего столетия, причем особо следует отметить деятельность севастопольских краеведов, с большим энтузиазмом проводивших рекогносцировочные работы, результатом которых явились очень ценные материалы для археологической карты полуострова.

В 1924 г. там производились раскопки И. Н. Бороздиным, позднее, в 1928—1929 гг., К. Э. Гриневичем, обнаружившими очень интересные памятники, которые до настоящего времени не были надлежащим образом опубликованы.
Мы уже упоминали о том, что количество известных в настоящее время Гераклейских укрепленных 128 усадеб— достигло солидной цифры. Вместе с тем нельзя сомневаться в том, что число их в древности было значительно больше.

Характерной особенностью укрепленных усадеб Гераклейского полуострова было наличие в них монументальных крепостных башен. В плане они квадратные или прямоугольные. Длина их различна, но обычно она колеблется в пределах от 8 до 30 метра. Стены постепенно суживались кверху, что придавало башням характерную пирамидальную форму. Эти башни воздвигались из скрепленных пиронами хорошо отесанных громадных блоков, иногда достигающих 1,5 метров в длину; башни нередко усиливались ещё двойной обкладкой стен каменными блоками. Около башен сооружались цистерны для воды, колодцы, постройки с монументальными стенами и прочные ограды.
Гераклейские усадьбы были различных размеров, представляя собой более или менее сложные строительные комплексы. В более значительных из них была не одна, а две башни и большое количество различных помещений. Еще З. А. Аркас заметил, что некоторые усадьбы Гераклейского полуострова состоят из десяти и более помещений с оградами и цистернами. Размеры этих усадеб довольно значительны. Так, одна из них, недалеко от хутора Юхарина, по словам З. А. Аркаса, имела «здание с 11 отделениями или комнатами, со службами, оградой и площадью. Длина строения 12 сажен (25,2 м), ширина 15 сажен (31,5 м), длина ограды 18 сажен (37,8 м), ширина 30 сажен (63 м)».

И. Н. Бороздин, раскапывавший в 1924 г. укрепленную усадьбу около Александриады, ограничился опубликованием общей статьи, в которой очень суммарно остановился на характеристике исследовавшегося им памятника. Со слов И. Н. Бороздина, видно только, что усадьба занимала прямоугольную площадь, примерно 27×24,6 метров. Этот участок был обнесен стеной, сложенной из больших блоков; толщина последней 1,7 метров. Внутри ограды находилась прямоугольная башня, а около неё две цистерны.

По сравнению с небольшими раскопками И. Н. Бороздина, К. Э. Гриневич вскрыл в 1928—1929 гг. значительно большую площадь. Однако, к сожалению, эти работы велись на весьма невысоком научном уровне, в силу чего данными материалами приходится пользоваться с крайней осторожностью.
В 1929 г. К. Э. Гриневич докапывал тот же самый памятник. При этих работах, которые он сам назвал «логическим продолжением работ 1928 г » раскапывание велось уже по иным слоям, а именно I слои XII—XX вв., II слой от VI—VII до XI—XII вв., III слой от Ι до V век н. э. и т. д («Отчетная выставка результатов раскопок Гераклейского полуострова…», Севастополь, 1929,стр. 7, 23 и сл.). Не приходится говорить о том, что при такой работе стратиграфия слоев не была надлежащим образом выявлена, а весь материал безнадежно перепутан.

Хотя отчёт К. Э. Гриневича сравнительно обширен, а местами даже изобилует мелочными подробностями, но он не даёт достаточно чёткого представления о разрытом памятнике, ввиду крайней запутанности изложения и неясности мыслей автора.

Гораздо отчетливее результаты этих работ описаны Е. Г. Суровым, который кратко характеризует гераклейские усадьбы в своей статье о виноградарстве и виноделии Херсонеса. Несомненно, что К. Э. Гриневич откопал большой комплекс усадебных построек, обнесенный крепкой оградой, сложенной из больших каменных блоков размером 1,2×0,8×0,65 метра и снабженной бойницами.

В этот комплекс входили две башни. Одна из них, почти квадратная в плане, размером 10×11 метров была сложена из больших квадратов и в дальнейшем укреплена обкладкой ее со всех сторон. Обнаружены многочисленные помещения, видимо, хозяйственного назначения, а также цистерны. О назначении усадьбы свидетельствуют находки большого блока винодельческого пресса, а равно пифосов и пашенных ям, служивших для хранения хлеба.
Говоря о Гераклейском полуострове, мы отмечали, что находившиеся на его территории башни служили укреплениями для расположенных около них деревенских усадеб. Эта точка зрения отнюдь не является новой, она высказывалась ещё в конце XVIII века. Недавние попытки несколько по-иному истолковать эти сооружения, связав башни с системой обороны Херсонеса, или видеть в них постройки, принадлежавшие государству, в которых сидели помещики, уполномоченные херсонесской общины, уже подвергались критике.

Башни, служившие убежищем в случаях нападений, нам известны не только на Гераклейском полуострове. Их строили античные землевладельцы и в Средиземноморье. Много башен до недавнего времени находилось в довольно хорошей сохранности на острове Тенос, где они служили укрытием на случай набегов пиратов. Башня (πύργος) неоднократно упоминается в найденной на Теносе надписи III — начала II века до н. э., в которой говорится о продаже земельных участков. Весьма примечательно при этом, что иногда несколько собственников совместно владели одной башней. Так, в одной из записей упомянутой теносской надписи говорится, что Артимах, сын Аристарха, приобрел имение с различными угодиями и, кроме того, четвертую часть башни с цистерной.

Возвращаясь к гераклейским укрепленным усадьбам, ещё раз отметим, что монументальные ограды и особенно пирамидальные башни могли служить надежным укрытием их владельцам на случай внезапного нападения разбойников или иных недругов. Однако заслуживает внимания и другое обстоятельство. Исключительной солидностью в сущности отличаются и другие постройки. Это позволяет предполагать, что хозяева гераклейских усадеб держали своих рабов в помещениях, стены которых не уступали любому эргастулу, и в силу этого могли служить достаточной гарантией как от побегов, так и иных выступлений. Да и самые пирамидальные башни, в которых, возможно, владельцы усадеб ночевали со своими семьями, нужно думать, могли обеспечить их обитателей не только от внешней опасности, но и от собственных рабов.

Помимо монументальных усадебных построек, не малых трудов и расходов требовало также сооружение каменных стен для садов, со всех сторон ограждавших гераклейские клеры. Видимо, все эти мероприятия вызывались особыми условиями жизни на Гераклейском полуострове, следует думать, более тревожными, чем в метрополии. Во всяком случае в метрополии ограждение каменными стенами обширных садов представлялось непосильным расходом. По словам Колумеллы, Демокрит в своей книге, озаглавленной «О земледелии», полагал неразумным строить ограды для садов, так как глиняные ограды непрочны, а каменные приводят к издержкам, не соответствующим значению сооружения, причём ограждение обширного участка требует громадных средств.

Сельскохозяйственные постройки Ольвии и Боспора значительно меньше привлекали внимание исследователей, чем усадьбы Гераклейского полуострова. Активное исследование ольвийской периферии началось лишь в последние годы, и результаты этих очень интересных работ не получили еще надлежащего опубликования, а поэтому и не вошли в научный обиход.

На Боспоре Киммерийском внимание исследователей всегда привлекали города или их некрополи, в силу чего по изучению сельских местностей до настоящего времени сделано крайне мало. Однако и там нам известен один очень важный памятник, открытый А. Е. Люценком в 1870 г., — винодельня на Темир-горе (около Керчи), которую в известной мере можно считать близкой сооружениям Гераклейского полуострова. Отметим, что укрепленную винодельню на Темир-горе вряд ли можно считать отдельно стоявшей усадьбой. Как показали разведки, производившиеся в 1952 г. И. Д. Марченко, вокруг места раскопок А. Е. Люценка на значительном протяжении наблюдается культурный слой, ввиду чего можно думать, что винодельня находилась в древнем поселении.

Этот памятник стал известен благодаря успешным архивным изысканиям В. Ф. Гайдукевича. Усадьба, обнаруженная около кургана на Темир-горе, представляла собою квадратное в плане сооружение размером 20х20 сажен (=42х42 метров). Наружные стены этого сооружения имели 3—3 1/3 аршина (т. е. 2,13—2,4 м) в толщину, что могло служить достаточно надежной защитой. Северо-восточный угол этого здания на Темир-горе занимала винодельня, план которой убедительно восстановлен В. Ф. Гайдукевичем. Она состояла из двух давильных площадок и примыкавшей к ним цистерны, разделенной на два резервуара. Размеры этих резервуаров были: длина 3 аршина (2,13 метров), ширина 1 1/2 аршина (1,06 метра) и глубина 2 — 2 1/4 аршина (1,42—1,6 метра). Наличие винодельни в северо-восточной части здания является бесспорным доказательством сельскохозяйственного назначения последнего. Остальная часть постройки разделена стенами, значительно уступающими по толщине наружным, на восемь прямоугольных помещений. В некоторых из них обнаружены ямы, вероятно, служившие для хранения зерна. Время существования описанной усадьбы — примерно последние столетия до н. э.— III века н. э.

Начатые нами в 1950 г. исследования сельскохозяйственных поселений Синдики ещё далеки до завершения. Однако уже в настоящее время можно утверждать, что в синдских поселениях сооружались монументальные каменные постройки и вымостки.

Далее… 13. Обработка и хранение продуктов сельского хозяйства: 2). Обработка и хранение винодельческой продукции в античности