Русский датчанин Владимир Даль

220 лет назад 10 (22) ноября 1801 года в местечке Лугань (Луганский завод) Славяносербского уезда Екатеринославской губернии (ныне Луганск) родился Владимир Иванович Даль, составитель «Толкового словаря живого великорусского языка».

Его отец — датчанин доктор Иоганн Христиан Даль — приехал в Россию в 1799 году по приглашению императрицы Екатерины II, принял российское подданство, стал называться Иваном Матвеевичем и служил придворным библиотекарем. Мать будущего лингвиста Владимира Даля — Мария Христофоровна была немкой, свободно владела пятью языками, была хорошо образована, интересовалась литературой и сама учила всему своих детей. Неудивительно, что Владимир получил прекрасное домашнее образование. Бабушка Владимира Даля по материнской линии — Мария Фрейтаг переводила на русский язык немецкие пьесы и даже сама сочинила «оригинальную русскую драму в пяти действиях».

Для семейства Даля Россия стала настоящей родиной.

Летом 1814 года Владимир Даль и его младший брат поступили в Морской кадетский корпус в Петербурге. На учебной практике в 1817 г. в числе лучших кадетов Владимир Даль ходил в учебное плавание плавании в Швецию и Данию. В это время он вёл дневник, где писал о своём посещении Дании во время учебного плавания на бриге «Феникс»:

«Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков».

Неслучайно в конце жизни он придёт к такому выводу:

«Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где надо искать принадлежности его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа — мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Даль с отличием окончил курс обучения (1814–1819 гг) в Морском кадетском корпусе, был выпущен мичманом, и получив назначение, он отправился из Петербурга в Николаев служить на Черноморском флоте.

И во время учёбы, и во время службы Владимир Даль писал стихи, пьесы. Известно, что одна из комедий Даля «Невеста в мешке» была поставлена в театре в Николаеве.

В марте 1819 года Владимир Даль сделал первую запись в особой тетради, которая стала основой для «Толкового словаря великорусского языка». По пути к месту службы Владимир услышал от ямщика необычное слово «замолаживает» и записал в своей записной книжке: «»Замолаживать» — иначе пасмурнеть. В Новгородской губернии значит «заволакиваться тучами», говоря о небе, «клониться к ненастью»». Так в марте 1819 года началась грандиозная работа над сбором материала для будущего словаря. Потом Даль напишет:

«Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стройность, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи». 

В 1824–1825 гг. Владимир Даль служил на Балтийском флоте в звании мичмана.  1 января 1826 года уволен «от службы в чине лейтенанта».

Владимир Даль почувствовал «необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть полезным человеком».

В 1826–1829 гг. Владимир Даль учился на медицинском факультете университета в Дерпте (ныне Тарту в Эстонии). 8 марта 1829 года защитил диссертацию. После окончания университета Даль направился в действующую армию на Балканы — шла очередная русско-турецкая война. Владимир Иванович служил военным врачом (1829–1832), ординатором в передвижном госпитале. А параллельно он собирал слова, пословицы и поговорки:

«Бывало на дневке, где-нибудь соберёшь вокруг себя солдат из разных мест, да и начнёшь расспрашивать, как такой-то предмет в той губернии зовётся, как в другой, в третьей; взглянешь в книжку, а там уж целая вереница областных речений».

За участие в русско-турецкой войне Даль был награжден орденом святой Анны третьей степени и Георгиевской медалью на ленте. Правда к этой награде Владимир Иванович относился иронически, поскольку её выдавали всем уцелевшим на русско-турецкой войне. Известно, что из трехсот врачей, призванных в армию вместе с Далем, более двухсот погибло от вражеских сабель, пуль и снарядов.

Вернувшись из турецкого похода, Даль в 1831 году снова был призван на войну. На этот раз ему пришлось воевать с поляками. Здесь-то и совершил Даль свой удивительный подвиг, когда одним махом топора он сумел остановить целую польскую армию. Было это вот как.

Однажды пехотный корпус, в котором Даль служил врачом, оказался прижат поляками к берегу реки Вислы. Чтобы вступить в бой, силы были слишком неравными. А отступить за реку у наших солдат тоже не было возможности, так как мост поляки заранее сожгли. Двенадцатитысячная армия противника вот-вот должна была обрушиться на небольшой русский отряд.

Тут-то дивизионный врач Даль вспомнил свои навыки инженерного дела, которые получил, учась в морском корпусе. На заброшенном винокуренном заводе, где Даль расположил раненых и больных, валялось множество пустых бочек. Из них-то он и предложил соорудить временную переправу через Вислу. Командование согласилось, и солдаты под руководством Даля спешно принялись за работу. Из бочек, плотов, лодок и паромов Даль в кратчайшие сроки сумел построить свой необыкновенный мост и перевести через него не только солдат и лошадей, но даже артиллерию.

Когда через реку Вислу благополучно переправились все русские солдаты, к опустевшему берегу подошли передовые отряды польского войска. Несколько польских офицеров ступили на мост. Вдруг от винокуренного завода к ним подошел Даль и объявил, что он врач, а в помещении завода якобы находятся больные и раненые, которых он не успел переправить на другой берег. Даль сказал также, что надеется на великодушное отношение польского командования к его беспомощным подопечным. Так, беседуя, они вместе дошли до середины моста, а следом за ними по переправе шла польская кавалерия.

И тут Даль ускорил шаг и прыгнул на одну из бочек, где у него был заранее припасён остро заточенный топор. Именно в этом месте он специально связал канаты скрепляющие мост так, чтобы их можно было перерубить одним ударом. Поляки не успели опомниться, как Даль взмахнул топором — и вся переправа, составленная из пустых бочек, вдруг распалась. Бочки и лодки, а вместе с ними и всех, кто был на переправе, понесло вниз по Висле. Под выстрелами обманутых поляков Даль благополучно доплыл до берега и был встречен восторженными криками наших солдат.

«Мы пришли на место назначения со скудным запасом кое-как собранного и на одной подводе уложенного инструмента, дали солдату вместо ружья топор и пилу в руки, рубили лес с корня, захватили несколько досок, несколько бочек из пивоварни, настроили лодок, скинули их на воду, набрали гребцов из солдат же, переправили два батальона с орудиями, захватили множество лодок у неприятеля, вязали и наводили плоты на широкой, неимоверно быстрой реке, переправили Корпус со всеми тяжестями, спустили мост вёрст на 30 ниже, навели оный снова, и, наконец, когда буйный 22 тысячный корпус неприятельский, нарушив перемирие или не приняв оного, овладел внезапно укреплениями самой переправы, успели истребить мост, так сказать, в руках его, а по востребованию немедленно построили и навели в третий раз новый», — писал затем Владимир Иванович.

Так находчивость и отвага дивизионного врача спасла русское войско в «польской кампании». За ратные подвиги Царь Николай I личным указом наградил Владимира Даля боевым Владимирским крестом с бриллиантами и бантом.

Вернувшись из польского похода в марте 1832 года Владимир Даль поступил на службу ординатором в столичный военно-сухопутный госпиталь и вскоре стал медицинской знаменитостью Петербурга.

«Здесь он трудился неутомимо и вскоре приобрёл известность замечательного хирурга, особенно же окулиста. Замечательно, что у него левая рука была развита настолько же, как и правая. Такая счастливая способность особенно пригодна была для него, как оператора. Самые знаменитые в Петербурге операторы приглашали Даля в тех случаях, когда операцию можно было сделать ловчее и удобнее левою рукой», — вспоминал писатель Павел Мельников.

Даль начал приводить в порядок свои записки. До того, чтобы составить из них настоящий словарь, было ещё очень далеко, пока же Даль стал сочинять сказки.
В 1830 г. в журнале «Московский телеграф» напечатана повесть «Цыганка».

В 1832 году вышли в свет «Русские сказки Казака Луганского» («Пяток первый»), а придуманное им имя (псевдонимом) «Казак Луганский» происходит от названия города Луганска, где он родился. В сказках он обильно использовал пословицы, присказки, шутки и прибаутки — все богатства живой русской речи. Это был самый первый опыт употребления настоящего народного языка в русской литературе. Однако экземпляры «Русских сказок» были изъяты из продажи, так как в них «содержатся насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и проч.» (из доклада директора канцелярии Третьего отделения).

О своих сказках Даль впоследствии писал:

«Не сказки сами по себе были мне важны, а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было показаться в люди без особого предлога и повода — сказка послужила предлогом. Я задал себе задачу познакомить земляков своих сколько-нибудь с народным языком и говором, которому открывался такой вольный разгул и широкий простор в нашей сказке».

Книга сказок Владимира Даля с восторгом была встречена всеми лучшими русскими писателями того времени. Особенно радовался выходу этой книги Александр Пушкин.
Первая встреча Владимира Даля с Пушкиным состоялась в 1832 году в Петербурге после выхода из печати «Русских сказок». Они познакомились так. Даль решил подарить Пушкину свою книгу сказок и направился к нему, не будучи формально представленным:

«Я взял свою новую книгу и пошёл сам представиться поэту. Поводом для знакомства были «Русские сказки. Пяток первый Казака Луганского». Пушкин в то время снимал квартиру на углу Гороховой и Большой Морской. Я поднялся на третий этаж, слуга принял у меня шинель в прихожей, пошёл докладывать. Я, волнуясь, шёл по комнатам, пустым и сумрачным — вечерело. Взяв мою книгу, Пушкин открывал её и читал сначала, с конца, где придётся, и, смеясь, приговаривал «Очень хорошо»».

Под впечатлением от удивительного языка сказок Даля Пушкин сочинил сказку «О рыбаке и рыбке». Рукопись её Пушкин подарил Владимиру Ивановичу с надписью: «Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому от сказочника Пушкина».
Владимир Даль был очень дружен с Пушкиным, который горячо поддерживал идею создания словаря.

«Сказка сказкой, — говорил он Далю, — а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке. Надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по-русски и не в сказке…»

В 1833 году Даль получил должность чиновника для особых поручений при генерал-губернаторе Василии Перовском в Оренбурге. По долгу службы он совершал инспекторские поездки по Оренбургской губернии, знакомился с бытом не только русского населения, но и татар, башкир, казахов. В Оренбурге Даль написал автобиографические повести «Мичман Поцелуев» и «Вакх Сидоров Чайкин», другие повести и рассказы.

19 сентября 1833 года в Оренбурге Даль снова встретился с Пушкиным, который начал писать «Историю Пугачёвского бунта» — они вместе ездили по деревням, отыскивая людей, которые ещё помнили живого Емельяна Пугачёва.

А после роковой дуэли Александра Пушкина с Жоржем Дантесом именно Владимир Даль ухаживал за смертельно раненым поэтом в январе 1837 года. В последние часы жизни Пушкина у постели умирающего находится Владимир Даль. На память о Пушкине достались Далю перстень, который поэт называл талисманом, и простреленный чёрный сюртук с небольшой дырочкой от пули.

Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан. (А. С. Пушкин)

В 1839–1840 годах доктор Даль участвовал в Хивинском военном походе, лечил солдат. В истории военной медицины остались изобретённые им подвесные «койки» для перевозки больных на верблюдах. В газетах и журналах того времени частенько появлялись записанные им рассказы «пленников», выкупленных или бежавших из Хивы.

Летом 1841 года Даль возвратился в столицу. По рекомендации Перовского его назначили начальником особой канцелярии Министерства внутренних дел. В этой должности (1841–1849 годах) Владимир Иванович сделал многое для улучшения работы петербургских больниц. Одновременно он активно занимался литературной деятельностью.

Участвовал в учреждении Русского географического общества, первое заседание которого состоялось 19 сентября 1845 года в Петербурге на квартире у Владимира Даля.

7 июня 1849 года Владимир Иванович Даль был назначен управляющим Нижегородской удельной конторой, ведавшей делами 40 тысяч государственных крестьян, и прослужил он на этом посту десять лет. Именно в Нижнем он завершил многолетнюю работу по собиранию русских пословиц. А свой толковый словарь Владимир Иванович довёл там до буквы «П».

Выйдя в отставку в 1859 году, действительный статский советник Даль переехал в Москву и посвятил всё своё время обработке собранных материалов. Первый том «Толкового словаря живого великорусского языка» увидел свет через два года, финальный был издан в 1868 году.
Корреспонденты из разных уголков России регулярно высылали Далю образцы пословиц, сказок и народного говора. Владимир Иванович всё чаще задумывался о переезде из столицы в провинцию — ближе к живой крестьянской речи.

В 1861–1862 гг. были изданы «Пословицы русского народа», затем в 1863–1866 гг. увидел свет многотомный «Толковый словарь живого великорусского языка». Именно эти два литературных труда поставили Владимира Ивановича Даля на пьедестал прочной, многовековой памяти соотечественников.

За первые выпуски «Словаря» Даль получил Константиновскую медаль от Императорского географического общества. А когда грандиозный труд был наконец завершён, его автор удостоился Ломоносовской премии.

В четырёхтомный «Толковый словарь живого великорусского языка» вошло около двухсот тысяч слов, восемьдесят тысяч из которых Даль записал впервые. Словарь был составлен по принципу «гнёзд»: однокоренные слова стоят не по алфавиту, сменяя друг друга, а занимают общую большую статью, внутри которой иногда допол­нительно сгруппированы по семантическим связям, этот словарь можно читать как интересную книгу.

Автор изначально противопоставлял свой труд словарям, которые готовились учёными Российской академии. Он неслучайно назвал его толковым, то есть объясняющим слова на конкрет­ных примерах:

«Общие определения слов и самих предметов и понятий — дело почти не исполнимое и притом бесполезное. Оно тем мудрёнее, чем предмет проще, обиходнее. Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десятком других, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры ещё более поясняют дело».

Словарь Даля охватывал самые разные говоры великорусского языка, распространённого на огромной территории Российской империи. Владимир Иванович не ездил специально в экспедиции, не разрабатывал анкет и не записывал целых текстов. Он просто общался с людьми в поездках или слушал в крупных городах речь приезжих, так были собраны по­следние четыре слова словаря, записанные у прислуги, по поручению умирающего Даля.

Многие слова, включённые Владимиром Ивановичем в словарь, современники считали придуманными. Подтверждение их реальности нашлось потом — в древнерусских литературных памятниках. Например, в новгородских берестяных грамотах, первая из которых была найдена в 1951 году, есть параллели с известными из словаря Даля словами: выжля — «гончий щенок», доведка — «дознание, расследование», полох — «переполох», попред — «сначала», сдеть — «снять», способиться — «устроить дело»…

По оценкам специалистов, Владимир Даль совершил подвиг в науке, в одиночку за 50 лет создав толковый словарь, для составления которого потребовались бы «целая академия и целое столетие».

Этот словарь можно без преувеличения назвать национальным сокровищем, источником истинно народного слова для поколений русских людей.

«У нас нет Акрополя. Наша культура до сих пор блуждает и не находит своих стен. Зато каждое слово словаря Даля есть орешек Акрополя, маленький Кремль, крылатая крепость номинализма, оснащённая эллинским духом на неутомимую борьбу с бесформенной стихией, небытием, отовсюду угрожающим нашей истории», — писал Осип Мандельштам.

А сам Даль отзывался о своём словаре так:

«Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего живого рускаго языка. Много ещё надо работать, чтобы раскрыть сокровища нашего роднаго слова, при­вести их в стройный порядок и поставить полный, хороший словарь; но без подносчиков палаты не строятся; надо приложить много рук, а работа черна, невидная, некорыстная…»

Однако этим грандиозным словарём литературное наследие Владимира Даля не ограничивается. Даже десятитомное издание его художественных произведений, вышедшее в 1897–1898 годы, не даёт полного представления о его творчестве. В нём напечатаны 145 повестей и рассказов, 62 короткие истории из сборника «Солдатские досуги», 106 коротких историй из сборника «Матросские досуги», статьи и очерки…

Даль-писатель отличается необыкновенным вниманием к слову. Критики отмечают, что он стоит особняком в русской литературе. Если у большинства прозаиков доминируют авторская фантазия и сюжет, а слово поставлено в зависимость от них, то у Даля как раз сюжет и вымысел зависят от слова. Иногда его даже упрекали в том, что он слишком насыщает свои произведения пословицами, поговорками, народными словечками. Литературное творчество Владимир Даль рассматривал как способ вернуть в жизнь исконное русское слово. Датчанин по рождению, русский по духу…

22 сентября (4 октября) 1872 года Владимир Иванович Даль умер. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

«Толковый словарь» печатается в факсимильных вариантах, переводится на современный язык, иллюстрируется, существуют электронные издания. Жизнь слов и мыслей Владимира Даля продолжается.

Фантастическое в творчестве Владимира Даля:

Фантастические произведения Даля — следствие его увлечения фольклором и низшей мифологией. Фантастическое у Даля реализовано в форме мистики и волшебной сказки. В 1846 году Даль опубликовал исследование «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа». К тематическим для сайта художественным произведениям можно отнести многочисленные пересказы народных сказок и легенд или рассказы, где происходят события, берущие истоки в простонародных поверьях.

Среди волшебных сказок Владимира Даля в  XXI веке издаются сказки  «Девочка Снегурочка», «Старик-годовик». , «Привередница», «Сказка о похождениях чёрта-послушника, Сидора Поликарповича…», «Сказка о Иване Молодом Сержанте…», «Сказка о Рогволоде и Могучане царевичах», «Новинка-диковинка или Невиданное чудо, неслыханное диво», «Сказка о строевой дочери и о коровушке-бурёнушке», «Две былины», «Илья Муромец», «Правда», фантастическая сказка-пьеса «Ночь на распутье, или Утро вечера мудренее».

В «Сказку о прекрасной царевне Милонеге-Белоручке» в качестве вставных историй входят три социально-философских волшебные сказки, при этом «русская» «Сказка о Морозе Снеговиче и о двух родных братьях» противопоставляется «западной» о «похождениях поучительных принца Адольфа Лападейского на острове Вечного Веселья» и «восточной» «о Халифе Багдадском, о семи славных мудрецах его и о прокажённой».

Во многих случаях Даль не ограничивался простым пересказом народных сказок, но подвергал произведения серьёзной переработке, как правило — в ироничном ключе.

Особое место занимают сказки и легенды по мотивам «страшных» народных историй о колдунах, ведьмах, призраках: малорусская легенда «Упырь», «Богатырские могилы», «Подземное село» (популярный мотив о жестоко наказанном за грехи жителей поселении), «Сказка о кладе» (договор с нечистой силой), уральское предание о призраке в степи «Полунощник», «Сказка о бедном Кузе Бесталанной Голове и о переметчике Будунтае», обработка сказки Г. Квитки-Основьяненко «Ведьма».

Необходимо упомянуть о рассказах в жанре христианской мистики — «Архистратиг», где солдат, ветеран войны с Наполеоном, при возвращении домой попадает в руки разбойников и обращается за помощью к покровителю воинов Архангелу Михаилу; в мистическом рассказе «Послух», дух умершего священника приходит во сне к старушке, чтобы не дать ей умереть без покаяния. В рассказе «Суд Божий» обманщик и убийца удивительным образом оказываются наказаны за грехи.

Вместе с тем Даль иногда в реалистические произведения включал мистические элементы, чтобы высмеять народные суеверия: «Клад», «Кликуша», «Ворожея», «Знахарь».