Русский след Русский след в мировой истории
«В поисках скифских сокровищ» — книга Иосифа Брашинского.
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась.
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь…
Ф. И. Тютчев
Группа курганов «Пять братьев», об одном из которых мы поведём речь, ещё совсем недавно гордо возвышалась на берегу Дона в его дельте, возле хутора Колузаево, недалеко от известного Елизаветовского городища. Своими размерами, высота их достигала 7—12 метров, а диаметр 60— 70 метров, эти курганы заметно выделялись среди окружающего их множества более мелких, придавая неповторимый колорит простирающейся вокруг плоской равнине. Плывущему по широкому извилистому Дону за каждым поворотом реки, на протяжении многих километров, эти огромные курганы открывались с разных сторон, постоянно меняя свое «лицо», неизменно вызывая восхищение своей суровой красотой.
Теперь, в результате раскопок и строительных работ, почти все пять курганов исчезли. Сиротливо продолжает нести свою тысячелетнюю вахту лишь один, самый большой из них. На нём расположено современное кладбище, и он всё ещё ждёт разгадки тайн, погребённых под его гигантской шапкой.
Донские курганы «Пять братьев» издавна привлекали к себе внимание путешественников и исследователей. О них высказывались самые различные, порою фантастические, мнения. Так, например, английский путешественник Кларк, видевший эти курганы в начале прошлого столетия, полагал, что они представляют собой… алтари Александра Македонского для жертвоприношений (!?). Другие видели в них сторожевые вышки разных народов.
Интерес к «Пяти братьям» возрос во второй половине XIX века в связи с поисками в низовьях Дона древнего города Танаиса, и некоторые учёные полагали, что эти курганы принадлежат некрополю Танаиса. Заметим, что мнение о локализации Танаиса у станицы Елизаветовской оказалось ошибочным — город всегда был расположен у хутора Недвиговки на правом берегу Мертвого Донца.
К раскопкам Пятибратних курганов в 1871 году приступил сотрудник Археологической комиссии Петр Иванович Хицунов, живший в Таганроге и имевший уже опыт раскопок курганов в Крыму и на Таманском полуострове. Раскопки его затронули два больших кургана в группе и четыре маленьких. Как было принято в то время, Хицунов копал их «глухой траншеей», вырезая кусок кургана до его центра. В своей работе он столкнулся с большими трудностями. Был ноябрь, шли проливные дожди, ощущалась постоянная нехватка рабочих. Для раскопок нанимались главным образом пришлые из средней России рабочие, а у них, как пишет Хяцунов в своём отчёте, был «обычай наниматься на сроки до Покрова, Михайлова или Филиппова дня». Эти затруднения во многом предопределили неудачу работ Хицунова — его раскопки не были доведены до конца и не дали достойных упоминания результатов.
О раскопках интересующего нас большого кургана Хицунов писал в своем отчёте: «Когда в глубину достигли еще 3 саженей (т. е. 6.4 метра — И. Б.) при самой трудной и опасной работе, то показались толстые, совершенно истлевшие пласты тростника, куги и камыша, которыми, вероятно, покрыта была гробница, она действительно вскоре и обнаружилась под тростниковой настилкой; заметны были деревянные перекладины на бывшем потолке гробницы, представлявшиеся, впрочем, в виде мельчайших кусочков или комков красноватого порошка. Итак, на глубине 4,5 саженей (9.6 мертов, — И. Б.) от поверхности кургана, не в центре, однако же, оного, а на окружности, на материке, оказалась обширная каменная гробница… Грубо, без цемента сложенные стенки её из дикарного камня, вероятно, от тяжести налегавших верхних слоёв кургана местами покосились и разрушились. Вся правая сторона этой гробницы и середина оказались пустою и ничего, кроме песка и глины, перемешанных с истлевшим деревом и камышом, не содержащей, даже костей человеческих и лошадиных не оказалось, между тем как в левой стороне её собрано несколько лошадиных костей и при них беспорядочно раскиданных бронзовых, более похожих на медные, украшений от конской сбруи». Решив, что гробница ограблена, Хицунов прекратил раскопки и, как увидим, ошибся.
В 1954 году, и том же году, когда был раскопан и Мелитопольскип курган, в дельте Дона начала работать экспедиция Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР и Ростовского областного музея краеведения, которую возглавил Валентин Павлович Шилов (1917-1995 гг.). Решив приступить к раскопкам «Пяти братьев», В. П. Шилов прежде всего занялся детальным изучением всех материалов об этих курганах, всего того, что было сделано его предшественниками. В архиве Института археологии в Ленинграде он тщательно изучил дела, касающиеся исследования Курганов Елизаветовского могильника, и в первую очередь отчёт П. И. Хицунова. Прежде всего, следовало установить, какие же курганы раскапывал Хицунов. Задача осложнялась тем, что тот не составлял планов раскопанных курганов, а тем более всего могильника в целом. Предстояла большая, кропотливая работа, нужно было внимательно осмотреть курганы на месте, заметить нарушения, которые могли быть вызваны раскопками Хицунова, и сопоставить все это с архивными материалами. А ведь со времени раскопок Хицунова прошло более 80 лет, и раскопы его заплыли и снивелировались.
В 1954 году экспедиция В. П. Шилова раскопала семь небольших курганов в Пятибратней группе, не трогая пока больших — самих «братьев». В число этих семи курганов входили и четыре раскопанные некогда П. И. Хицуновым. И сразу Шилову бросилось в глаза чрезвычайно важное обстоятельство: все курганы, раскопанные Хицуновым, содержали значительное число находок — раздавленные винные амфоры, железные и бронзовые наконечники стрел, обломки медных котлов и т. д. Стало совершенно очевидно: Хицунов ни в одном случае не довел исследования раскапанных им курганов до конца, все они требовали доследования.
Внимательно исследовав большие курганы на местности и сопоставив увиденное с архивными данными, В.П. Шилов смог определить и те два из них, которые копал Хицунов. Особенное внимание привлёк курган, в котором Хицунов обнаружил каменную гробницу. Многое в отчёте Хицунова настораживало, и прежде всего его утверждение, что в могиле «даже костей человеческих … не оказалось». Если это действительно так, решил В. П. Шилов, то, по-видимому, человеческое захоронение не было открыто Хицуновым.
В пользу такого предположения говорило и то что, по утверждению Хицунова, открытая им в кургане гробница была расположена «не в центре, однако же, оного, а по окружности». Можно было надеяться, что этот считавшийся уже раскопанным курган продолжает хранить под гигантской девятиметровой насыпью тайну своего хозяина.
Для того чтобы проверить свое предположение, Шилову предстояло снять всю огромную насыпь кургана целиком. Ни один квадратный метр площади не должен был остаться неисследованным. Для этого требовалась мощная техника, большая подготовка.
Раскопки кургана начались лишь пять лет спустя: осенью 1959 года в насыпь начали вгрызаться бульдозер и скрепер. Ещё до раскопок кургана на нём была отчетливо видна огромная заплывшая грабительская воронка. Но воронка была несколько смещена от центра курган, грабитель чуть-чуть ошибся, и оставалась, хотя и слабая, надежда, что эта ошибка могла спасти погребение от полного разграбления. Как мы увидим, надежда эта оправдалась: значительная часть погребальной камеры оказалась нетронутой грабителями.
Раскопки велись в чрезвычайно сложных условиях: шли проливные осенние дожди, подула «низовка» — западный ветер, нагоняющий воду из Азовского моря в Дон, в результате чего он широко разливается и затопляет все низменные части дельты. Часто лишь с трудом удавалось пешком подойти к кургану — кругом всё было залито водой; бывало, и лодкой приходилось пользоваться. Тем не менее работа продвигалась успешно.
Когда была снята насыпь толщиной 6.75 метра, показался верхний край каменного склепа. Здесь бульдозер и скрепер уже сделали свое дело, дальше начиналась более «тонкая» работа. На смену бульдозерному ножу пришла лопата. Самая кропотливая работа — при помощи скальпеля и кисточки — была ещё впереди.
Склеп представлял собой большую квадратную камеру, к которой примыкал длинный коридор — дромос.
Стены, сложенные из необработанных камней известняка, имели высоту до 2 метров. Пол был выложен такими же необработанными плитами, а сверху всё сооружение было некогда перекрыто накатом из толстых дубовых брёвен. Одно из частично сохранившихся брёвен имело в диаметре 60 сантиметров!
Когда камера была расчищена, археологи увидели, что здесь был похоронен пожилой мужчина, от скелета которого сохранились лишь череп, позволивший определить его возраст, и разбросанные рядом кости ног. Вся южная часть склепа была начисто ограблена. Грабители орудовали в склепе в то время, когда перекрытие уже рухнуло внутрь камеры, и это спасло её от полного ограбления. Возможно, кладоискатели, откопав человеческий скелет и захватив богатую добычу, решили, что больше в склепе искать нечего и что не стоит дальше рисковать. Возможно, их спугнуло что-то и они решили удовольствоваться захваченным: ведь грабителям всегда приходилось действовать в крайне опасных условиях, ежеминутно рискуя жизнью — в любой момент они могли быть пойманы с поличным, а то и оказаться погребёнными заживо под многометровой толщей земли.
Не довёл до конца раскопки и П. И. Хицунов, обманутый своим ошибочным заключением. Опытный археолог В. П. Шилов так поступить не мог: непременным и обязательным правилом современной археологии, как мы уже говорили, является полное исследование раскапываемого памятника, каковыми бы ни были предварительные заключения археолога о вероятных результатах, к которым он может прийти в ходе работы. И раскопки Пятибратнего кургана лишний раз подтвердили справедливость этого требования.
После полной расчистки погребальной камеры оказалось, что в её северной части было второе, совершенно не потревоженное захоронение: здесь лежали останки молодого воина в роскошном царском убранстве. Всё здесь соответствовало уже известному нам по другим царским курганам погребальному инвентарю скифских вождей: роскошный наряд и драгоценные украшения, парадное оружие, богатые культовые сосуды.
Погребение царя в склепе кургана «Пять братьев» . Золотые украшения из ларца на полу погребальной камеры. IV век до н. э.
От парадной одежды скифского царя сохранились многочисленные золотые нашивные бляшки, украшавшие её; на них были изображения лани и борющихся варваров. 
Один лишь головной убор был украшен 78-ю золотыми бляшками.
На шее царя была массивная золотая гривна, украшенная на концах фигурками лежащих барсов, а на пальцах — золотые перстни и т. д.
Золотой перстень с грифоном. Пять братьев.
У левого бедра царственного покойника лежали золотая обкладка горита, в которой оказался пучок из 108 наконечников стрел, и железный меч в деревянных ножнах, обложенных золотым листом; так же украшена и рукоять меча.
Возле погребённого, как обычно у скифов, лежало его оружие. В разных местах нашли остатки колчанных наборов — бронзовые наконечники стрел: всего их было собрано 827 штук!
Возле погребённого, как обычно у скифов, лежало его оружие. В разных местах нашли остатки колчанных наборов — бронзовые наконечники стрел: всего их было собрано 827 штук!
Украшение золотой облатки горита и ножны были абсолютно идентичны найденным в Чертомлыцком кургане; идентичные гориты, с сюжетом из жизни греческого героя Ахилла, были найдены также в Ильниецком и Мелитопольском курганах.
Золотая обкладка горита. Курган Пять Братьев.
Сцены из жини легендарного героя Ахилла, изображенные на золотой обкладке горита, рассмотрены в главах посвящённых раскопкам кургана Чертомлык и Мелитопольского кургана.
Остановимся подробнее на ножнах меча из курганов Пять Братьев, которые оказались лучшей сохранности, чем в кургане Чертомлык.
Меч и ножны из Курганной группы «Пять братьев».
Фрагмент №1 золотой обкладки ножен. Курганная группа «Пять Братьев».
Вся поверхность золотой обкладки ножен покрыта рельефными изображениями. Сражение скифов с греками происходит под покровительством могущественного скифского крылатого грифона с телом молодого сильного льва, который перегрызает горло оленя с ветвистыми рогами. Сцена терзания оленя грифоном изображена в верхнем ряду и главенствует над всеми сценами сражений скифов с греками, и это иносказательная аллегория грядущих побед скифов над всеми врагами.
На поверхности золотой обкладки ножен в нижнем ряду представлено пять сцен битвы скифов с греками. Сражение в самом разгаре и, судя по всему, складывается не в пользу греков: их военачальник в шлеме и панцире (он стоит первым слева) обернулся назад с вытянутой рукой и, очевидно, призывает на помощь подкрепление. Он не замечает опасности, грозящей ему со стороны предводителя скифов, который уже занёс над ним свой короткий меч — акинак.
Фрагмент №2 золотой обкладки ножен. Курганная группа «Пять Братьев».
Следующая группа изображает схватку двух греков со скифом. Безбородый грек лежит на земле, он ранен, но ещё жив. Его поддерживает бородатый греческий воин, который пытается копьём отразить удар скифа, стремящегося добить копьем раненого юношу.
Фрагмент №3 золотой обкладки ножен. Курганная группа «Пять Братьев».
На третьей сцене показан бой пешего грека с двумя скифами — пехотинцем и всадником. Пеший юноша-скиф ранен и упал на колени. Греческий воин пытается его добить, а раненый скиф готовится к отражению удара своим боевым топором (секирой). На помощь ему спешит скиф на коне с длинным копьём в руке, но лошадь его споткнулась и упала на передние ноги. Всадник натянул поводья, пытаясь поднять коня, но безуспешно. Юный скиф, по-видимому, обречён.
Фрагмент №4 золотой обкладки ножен. Курганная группа «Пять Братьев».
Четвертая группа, расположенная на самой узкой части ножен, весьма любопытна. Здесь изображены два грека, один из которых ранен и полулежит облокотившись, другой же, склонившийся над ним, оказывает ему «первую помощь»: зубами он пытается вытащить из колена раненого вонзившуюся туда стрелу. Перед нами сцена врачевания в бою. Подобные сцены, как, вероятно, помнит читатель, мы могли наблюдать на электровой вазе из кургана Куль-Оба (близ Керчи).
Фрагмент №5 золотой обкладки ножен. Курганная группа «Пять Братьев».
Наконец, последняя сцена изображает мчащегося во весь опор коня, волокущего раненого молодого скифа, который крепко держит в руке повод. Перед конем на земле лежит греческий шлем.
Все изображения на ножнах очень реалистичны, детально переданы особенности скифского и греческого вооружения, одежды и т. д. Скорее всего, на ножнах изображены сцены скифского героического эпоса в передаче греческого мастера, но в основе этого изображения лежит хорошее знание особенностей ведения боя как греками, так и скифами. Весьма вероятно, что греческий художник, создавший это замечательное произведение искусства, сам участвовал в военных столкновениях со скифами и воспроизвел боевые эпизоды, виденные им воочию.
Помимо перечисленного оружия, в могилу скифского царя были положены три копья, дротики и кинжал. Там были найдены греческие бронзовые кнемиды и другие предметы вооружения, в частности два длинных боевых пояса, состоявших из бронзовых пластинок, прикрепленных к кожаному ремню. Все указывало на то, что покойный был очень знатным воином.
В могилу были также положены драгоценные серебряные сосуды: чаша, схожая по форме на знаменитую ритуальную чашу из кургана Куль-Оба и другими аналогичными ритуальными сосудами, и килик. Около входа в камеру на небольшом пространстве пола в беспорядке лежала целая куча драгоценных предметов: золотых пластинок и бляшек с различными рельефными изображениями, разнообразные бусы и т. д. Всего здесь было найдено 1273 золотых предмета. По мнению В. П. Шилова, здесь стоял деревянный ларец, в который были уложены парадная одежда, головные уборы и украшения.
Как и в других скифских курганах, в могилу были положены запасы пищи и вина: в дромосе, по обе стороны входа в склеп, стояли 14 амфор, вмещавших около 120 литров вина. Вино было привезено из южных черноморских городов Гераклеи и Синопы. На большинстве амфор имеются клейма мастерских, в которых они были изготовлены, позволяющие достаточно точно определить дату захоронения: оно было совершено в последней трети IV века до н. э.
Вместе со скифским царём были похоронены и его боевые кони: одна лошадь в дромосе, другая — в отдельной могиле вне склепа. Здесь не было обнаружено человеческих жертвоприношений, характерных для днепровских царских курганов.
По сравнению с Куль-Обой, Чертомлыком или Солохой курганное захоронение «Пять Братьев».в дельте Дона куда более скромен, но многое и роднит его с ними. Очевидно, что во всех случаях мы имеем дело с могилами высших представителей скифской аристократии, которых мы, вслед за Геродотом, называем скифскими царями. Поэтому и Пятибратний курган с полным основанием причисляют к скифским царским курганам, но он принадлежит скифскому царю иного племени или объединения племён, чем цари, захороненные в курганах Чертомлык и Солоха.
Далее… Гайманова могила.