Неиранское происхождение восточнославянского бога Хърса/Хорса.

Профессор Константин Л. Борисов.

Несмотря на то, что в древнерусских исторических и религиозных источниках Хорс является вторым по частоте упоминаний после верховного языческого бога Перуна, о его роли в пантеоне древних славян практически ничего не известно. В этой статье делается попытка нового осмысления функции Хорса через метод сравнительного лингвистического и мифологического анализа.

В самых ранних исторических исследованиях Хорс описывался как славянский аналог греческого Бахуса (Дионисия), а также сравнивался с древнепрусским божеством плодородия Curcho.

Однако, с середины девятнадцатого века прочно утвердилась теория об иранском происхождении имени Хорс, как прямого заимствования из персидского xwaršēδ/xoršid ‘солнце-царь’. На этом основании Хорс представляется как ‘солнечный бог’ или как некое абстрактное ‘божество солнечного диска’. Такая интерпретация Хорса и сегодня является общепризнанной среди историков. При этом игнорируются объективные сложности произведения имени ‘Хорс’ из иранского xoršid. Такая радикальная трансформация звучания не характерна для известных иранских заимствований в славянский. В частности, необъясним предполагаемый переход иранского š в s.

Кроме того, слово xwaršēδ появилось в средне-иранском языке относительно поздно, не ранее IV века до н. э., как сокращённый  вариант Авестийского hvarə хšаētəm — ‘солнце сияющее, правящее’, и не является собственно теонимом. С последующим развитием  Зороастризма функции солярного бога Hvar перешли к переосмысленному Митре (Mihr), и само его имя стало уже использоваться как синоним солнца. В современных иранских языках xoršid также имеет значение ‘солнце’, но без какого-либо религиозного подтекста.

Наряду с лингвистическими есть и культурно-исторические препятствия иранского происхождения теонима ‘Хорс’. Несмотря на то, что образ солнца занимает важное место в славянском фольклоре, зачастую солнце представлялось как  ‘девица’. Однако главной проблемой в теории об иранском происхождении Хорса является вопрос о том, когда и при каких условиях славяне вообще могли заимство­­­вать солнечный культ и название солнечного бога у иранцев.

Изначальная проблематичность теории прямого заимствования из иранского заставляла многих исследователей искать альтернативные объяснения. В частности, были попытки использования фонетической близости восточнославянского ‘хорошо/хорош’. При этом, как правило, не подвергался сомнению постулат о солярной сущности Хорса и его иранском происхождении. Основная трудность на этом пути состоит в том, что отсутствует надёжная этимология самого слова ‘хорошо/хорош’ и его конкретный иранский источник. Возможность прямого родства с практически полностью фоно-семантически совпадающим древне-индийским hṛṣu — ‘радостный, довольный’ не рассматривается a priori, ввиду якобы невозможности прямого контакта древних славян с индо-арийскими языками в силу их географической удалённости и установившимся предубеждением, что любые схождения сакральной и религиозной лексики славянского с индо-иранским следует рассматривать исключительно как заимствования из иранских языков посредством скифского.

Данная работа опирается на возможность сохранения в Северном Причерноморье этноса или языковых реликтов прото-индо-иранского языка, восходящего ко времени Ямной культуры (3600—2300 до н. э.), до его предполагаемого разделения на индо-иранскую и иранскую ветви. Отталкиваясь от кардинального значение корня hṛṣ в древне-индийском, как ‘ощетинивание, эрекция’, возводимому к праиндоевропейскому этимону *ghers(*g‘^hers-) ‘ощетиниваться’, теоним ‘Хорс’ интерпретируется как божество плодородия, сочетающее функции ‘солнечного героя’ и ‘хтонического бога’, сравнимого по функции с греческим Дионисом и его аналогами в других европейских и восточных  культах.

В заключительной части коротко описываются некоторые перспективы сравнительного мифологического анализа, которые открываются благодаря новой интерпретации образа Хорса как отражения древнего ‘дионисийского комплекcа’.

Источник: https://borissoff.wordpress.com/tag/etymology/

The article in which I try to give an alternative etymology of the name of the Eastern-Slavonic god Xors (Hors)  has finally been published in Studia Mythologica Slavica.

It is the result of several years of research and I consider it an important event in my academic work.

You can read it at my Academia.edu  page

The paper examines the traditional explanation of the Eastern-Slavonic deity Xors as an Iranian loan from the Persian xwaršēδ/xoršid ‘sun’ and advances an alternative etymology via the Indo-Aryan root hṛṣ-, Indo-European *ghers/*g’^hers and its cognates in other Indo-European languages. Based on the linguistic and mythological comparative analysis Xors is interpreted not as an abstract ‘solar god’ but as a ‘sun fertility hero’ viewed as the development of the ancient archetype of the ‘dying and resurrecting god’ comparable in role to Dionysus. The paper closes with a brief outline of some new venues for research following out of the proposed re-interpretation of Xors.

The traditional explanation of Xors as a late Iranian loan from the Persian xwaršēδ/xoršid ‘(radiant) sun’, conceived in the era when the Historical Linguistics was in its infancy, has now become an anachronism. It is not viable linguistically and is also a methodological dead-end because declaring Xors as an abstract generic ‘solar god’ or the ‘god of the solar disc’ does not really explain anything. Slavonic mythology and pre-Christian religious cults directly continue the Indo-European and Proto-Indo-European traditions so we should view the character and nature of Slavonic deities not as detached ‘exotic’ entities or endless ‘borrowings’ from surrounding peoples but as local developments of the common ancient base-myths. The new etymology of Xors as a relic of the I-E *h(V)rs-, preserved to this day in toponyms in the Balkan and Circumpontic areas and  in numerous cognates in the principal I-E language branches, integrates Xors-Daž’bog into the mainstream of the pan-European and Eurasian mythology. It also helps to understand the intricate deep connection of the multitude of seemingly diverse Eurasian cults and myths which may all decent to the same fundamental Palaeolithic archetypes of the ‘Great Mother’, ‘Divine Marriage’ and the eternal ‘wheel’ of birth and dying repeated at all levels from plants, animals, humans to the seasonal and cosmic cycles.