Вторник , 19 Март 2024
Домой / Древнерусские обычаи и верования / Лад — бог согласия, любви, весны и веселья.

Лад — бог согласия, любви, весны и веселья.

Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян. IV. Система славянской мифологии.  А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян.

Лад — бог любви, весны и веселья. 

К циклу солнечных божеств следует причислить и ЛАДА, имя которого, не засвидетельствованное древними памятниками, оставило однако глубокие следы в географических названиях местностей всех славянских земель, преимущественно же в Хорватии, Венгрии и в средних и северных губерниях России, например: Ladjevd, Ladara в Далмации, Ladanje (Dolnje и Gomje), Ladesicdraga, Ladina, Ladinec, Ladisic selo, Ladjevac (Dolnji и Gomji), Laduc (Dolnji и Gornji) в Хорватии, Ladendorf, Ladia в Крайне, Ladstadt, Lading в Каринтии, Ladenbecher в Штирии, Ladin (Hiladin) в Моравии, Laden, Laaden, Ladowitz (Ladvice), Laduny в Чехии, Ladamas (Ladendorf) в Семиградии, Ladany в Австр. Сербии, Ladjarak в Среме, Ladjevac в Словении, Lad (Kari-L., Magyar-L. и т.п. 5 селен.), Ladany, Lodany, Ladanye (6 сел.), Lad-Rezsenyo, Ladhaza, Ladiskocz (Also- и Felso), Ladna (Kis- и Nagy-), Lando, Ladomany, Ladony (2 сел.) в Венгрии, Ladanec, Ladyczyn в Галиции, Ladenberg в Познани, Lady, Lady-many в Мазовше, Ladtkeim (Gross- и Klein-), Ladekopp, Ladekoth, Ladenthin в Прусии, Ladebow в Померании, Ladecop (Oster- и Wester-), Laderholz в Ганновере, Ladegaard, Ladelund в Шлезвиге; кроме того: Laderbergen, Westladerbergen в Вестфалии, Ladau в Зальцбурге, Laadendorf в Австрии, Ladis в Тироли.[Sablair. Miestnp. ricen. 217-219. – Hoffman. Enc. d. Erk, 1320-1321]
Массу названий, производных от «Лад», встречаем в России, например: по словам Ходаковского, Ладо, река в Люблинском воеводстве, в Островском уезде, Ладище в Вышневолоцком у., Ладога – гор. на Волхове, там же – пустошь в Гдовск. у озера Ладожское в Бежецке,  Ладуга – ручей в Осташковском у., то же пустошь в Юрьеве – Польском у., то же Владимирской губ., Ладино Новоржевском у., то же Буйском у., Ладельникова Псковском у., Ладожка Новгородском у. и др., то же сложные названия, например: Безладова, Оладино, Переладово, Розладино, Заладье, Великие Лады в разных местах. У Семенова названы: Лада – село Пензенской губ.. Ладейное поле, гор. Олонецк, Ладинский Покровский монастырь на речке Ладинке, при с. Ладине, Ладовская столица Кубанского казачьего войска, Ладовская балка, при реке того же имени, в Ставропольской губ.[Ходаковский. Сравн. слов. 232. – Макаров. Русские предания. II, 68. – Семенов. Геогр.-стат. слов. ]

Имя Лада возглашается преимущественно в припевах весенних и свадебных песен восточных и южных славян. В народных песнях слово «лад» до сих пор означает нежно любимого друга, мужа, любовника, а в женской форме: «лада» – подругу, жену, любовницу. Ссылаясь на целый ряд примеров применения этого слова в указанном значении в разных народных песнях, приведенный Афанасьевым [Поэтические воззрения славян на природу. I, 227], укажу на употребление его в «Слове о полку Игореве»: «Чему мычеши хановския стрелы, – обращается Ярославна к ветру,на моея лады (то есть моего мужа) вои»? Там русские жены плачут: «Уж нам своих милых лад (мужей) ни мыслию смыслити, ни думою думати». Ладовать, ладковать во Владимире на Волыне значит славить свадьбу; ладковать в Рязанской и Тульской губерниях значит сватать, лады в Калужской губ. – помолвка. [Макаров. Русские предания. II. 68. – Оп. в.-русс. обл. слов. См. Лад], ладины в Вышневолоцком и Осташковском уездах – сговор, сватовство, ладканя в Галицкой Руси – свадебная песня. «Не з ладом муж, не з ладом жена», – говорят белоруссы, выражая тем мужа или жену не по любви[Древлянский. Белорусские народные предания 15]. В одной болгарской песне невеста зовёт своего милого: «Дуни, ми, дуни, Ладяне, – Дойди, ми, дойди, Драгане»= «Дохни, дохни. Ладо [мое], – прийди, прийди, Драган«[Каченовский. Памятники болгарского народного творчества. 131].

Самое распространенное значение слова лад – согласие. Взглянув на список древне-италийских божеств, между которыми мы привыкли уже находить столь близкие аналогии с божествами славянскими, мы находим там богиню Concordia, имя которой точно так же значит согласие. Concordia, как видовое название Венеры, сближается с Воna Dеа — добрая, благая, ладная богиня, тождественной с Maia, в свою очередь сочетающейся с богом Maius — этрусским Deus Maius, Jupiter Maius), который, следовательно, сближается с Ладом. Bona Dea и Maia чествовались у римлян 1-го мая. Bona Dea отождествляется с Fauna (от favor), которая также значит: добрая, благосклонная. Отсюда Maia и Maius сближаются с Faunus и Fauna, а следовательно, с ними же сближаются и Лад и Лада. [Preller. Röm. Myth. I, 270, 398; II, 455].

По свидетельству Стрыйковского, Дидис Ладо = Dzidzis Lado был великий бог, которому приносили в жертву белоснежного петуха, которого чествовали с 25 мая по 25 июня: мужчины в корчмах, а девушки и женщины – на лугах и на улицах, где устраивали пляски и, взявшись за руки и став в кружок — хоровод, жалобно припевали: «Lado, Lado, Didis musu Dewie» -«Ладо, Ладо, Ладо, великий наш боже!» Это и ныне ещё исполняется в Литве, Жмуди, в Лифляндии и на Руси, прибавляет Стрыйковский.[Kron. Pols. I, 146].

У латышей припеву «Ладо» соответствует припев Lighо. Лиго, бог или богиня любви и радости, по словам Крузе, и ныне ещё призывается латышами, в особенности в Ивановскую ночь. Имя этого бога сотни раз возглашается латышами в песнях радости (Freudenlieder), литвины, по словам Крузе, вместо «Лиго», припевают Лодо. [Kruse. Gesch. d. Esthn. V. 50].
В старинной приписке на экземпляре Кромеровой летописи, хранящейся в Рижской публичной библиотеке, между прочим, значится: «И в наше время литовцы, равно как и летты и куры, призывают Ледо или Ладо около Иванова дня». По свидетельству Резы (Rhesa), старопруссы и литовцы, в честь Лиго, бога весны и веселья, накануне Иванова же дня, под липами зажигали огни и всю ночь плясали, припевая в песнях: «Лиго, Лиго!» – Различные формы имени Лада: Ладо, Ледо, Лодо проявляются и в географических названиях местностей, произведенных от имени Лада, напр. Ladovic в Чехии называется также Ledvice; в Венгрии встречаем селение, называемое Lodany и другое – Ladany; в России Ладейное поле называется также Лодейным, Ладинский Покровский монастырь – также Лодинским. [Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. IV, 21.] Жмудью, по свидетельству Лазиция, почитался бог Лигичус — Ligiczus, создающий и поддерживающий в среде людей согласие. Тождество его с Лито латышей, старопруссов и литовцев очевидно.

Итак, Лад, Лиго, Лодо, Лигичус, всё эти однородные божества согласия, весны, радости и любви соответствуют, по значению своего имени, древне-италийской Concordia, а отсюда и сближающимся с нею божествам: Bona Dea, Maius и Maia, Faunus и Fauna, и чествование их, начинаясь с наступлением весны, кончается праздником Иванова или Петрова дня, словом, во время высшего солнцестояния.

В Хорватии в конце прошедшего столетия записана была песня, которую во время высшего солнцестояния пели хором девушки, пляшущие вокруг Ивановского костра; здесь обращаются к «святому богу» Ладу:

Lepi Jve terga roze
Tebi, Lado, szeli boze,
Lado, slusaj nas, Lado!
Pewke, Lado, pewamo ti,
Sedca nase wklaniamo ti,
Lado, slusaj nas, Lado! [Коllar. Nar. Zpiew. I, 417]

Прекрасный Иван срывает розы
Тебе, Ладо, святый боже,
Ладо, слушай нас. Ладо!
Песни, Ладо, поём тебе,
Сердца наши преклоняем пред тобою, (посвящаем тебе),
Ладо, слушай нас, Ладо!
В других песнях встречаем имя Лада только в форме припевов, не имеющих непосредственного отношения к тексту данной песни, например, в хорватской колядке, где имя его повторяется в конце первого стиха каждого двустишия, а также в следующем за каждым двустишием припеве: «Oj, Lado, Oj!»
В Славонии в прошедшем столетии пели также песню, в которой взывали к «милому Ладу»:

Tri devojke zito zele,
Lade mi Lade, mile Lade moj!
Jedna dnigoj govorila,
Lade mi Lade, mile Lade moj!.. [Коllar. Nar. Zpiew. I, 417]

Три девицы жито жали,
Ладе, Ладе, милый Ладе мой!
Одна другой говорила,
Ладе, Ладе, милый Ладе мой!..
В Загребе ещё недавно девушки, расхаживая толпами по городу, от одного дома к другому, пели песни, в которых особенно часто повторялись слова:

«Lado, Lado, lepoje Lado» = «Ладо, Ладо, прекрасен (прекрасна) Ладо.» [Hanuš. D. Wiss. d. Slav. Myth. 366.]

По словам Чаиловича, имя Лада известно в Хорватии, Далмации и Словении. Антон удостоверяет, что Лада знают, кроме России и Польши, также молдаване и валахи [Hanuš. D. Wiss. d. Slav. Myth. 365-366]. Не менее популярно имя его и среди болгар и сербов.
В Болгарии взывают к «богине Ладе»[Каравелов. Пам. Болг. I, 204].
У карпато-руссов празднуют Ладо утром в Иванов день, в честь его поют ладовые песни. [Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. IV, 20-21] По вышеприведенному свидетельству Стрыйковского, на Руси, как и в Литве, Жмуди и в Лифляндии прославляли «великого бога Лада», также Ладу, которую величали, по свидетельству Нарбута, в Литве «великой богиней»; «великую Ладу» чествовали в песнях и в Межибожье по Бугу с 25 мая до 25 июня. [Narbutt. Mit. Lit. 40. 147, – Макаров. Русские предания. II, 69]

В настоящее время в России главное чествование Лада и Лады происходит раньше, а именно во время празднования «красной горки», например, в песне, сопровождающей игру «сеяние проса», известную в Великой, Малой и Червонной Руси; также в Семик и Троицу в песнях встречается припев «Ой Ладо» иногда и позже — в «Петр день» в песнях. [Снегирева Русс. пр. праз. III, 103, 117-118. 124, 147,151; IV, 67].

В праздновании Иванова дня, в Малой и Белой Руси место Лада заступил Купало (См. ниже). Значение Лада, как весеннего божества, несомненно доказывается не только повсеместно распространенным в среде южных и восточных славян обычаем призывать имя его в припевах весенних песен, но главным образом тем, что пение весенних песен носит название ладования, и самые певицы этих песен именуются ладовицами. Так, в Славонии пение песен на Юрьев день называется ладованием. [Stojanovič. Sl. ez. živ. Hry. n. 252]; в Хорватии, в окрестностях Вараждина, около Карловца и др., девушки, поющие особенные песни накануне Юрьева дня и в самый Юрьев день, называются ладовицами, а петь эти песни, снабженные припевом «Ладо» – ладати. [Березин. Хорват. 372. – Караџић. Срп. рјечн. см. это слово].

В Болгарии весенние песни, которые поются девушками в вербное воскресенье, называются ладиными, сами певицы ладовицами, а петь эти песни – называется ладувать. Припев «Ладе, Ладо!» встречается в болгарских песнях, поющихся уже в воскресенье перед Великим постом, то есть в самых ранних весенних песнях. [Каравелов. Пам. болг. 190, 204. – Раковский]. В Чехии, где имя Ладо ныне уже исчезло, певицы весенних песен, в период времени от Троицына до Иванова дня, носили в старину название ладариц. – Замеченная Челяковским чешская пословица «Ach Lado Lado, srdci byva rado» доказывает, что имя Лада было известно и чехам. [Hanuš. Bajesl. Kai. 172. Срезневский. Доп. зам. к чеш. глосс. 146].
И карпато-руссы поют в Иванов день ладовые песни. Как божество согласия, весны и любви. Лад и Лада  призываются в весенних и свадебных песнях, главнейшим мотивом которых служит любовь. Утратив ныне для народа первоначальное свое значение, имя Лада или Лады, возглашается в припевах песен разными придаточными словами или слогами, ныне также уже непонятными для народа, а потому и произвольно искажается, видоизменяется, например: Ладо — самая часто встречающаяся форма, Лада, Ладе, Ладу, Ледо, Ладо-ле, Ладо-люди, Дид Ладо, Дид и Ладо, Дед Ладо, Диво Ладо, Лелю-Ладо и т.п. Приведу несколько примеров полных припевов песен:
болгарские: – Ладе, Ладо! – Ой Ладо, Ладо! [Каравелов. Пам. болт. 190, 204]

сербские: – Ладо, Ладо!
– Ладо-ле, миле, Ој Ладо Ој! [Караџић Срп. н. п. I, 198] хорватские: Lado-le mile, oj Ljeljo, oj! [Stojanovič. Sl. iz. av. Hrv. n. 245]

великорусские: – Ой лелю Ладо! [Костомаров. Слав. миф. 77] – О Ладо моё! [Сахаров. Сказания русского народа. II. VII, 90] – Ладу, Ладу, Ладу! [Студитский. Нар. п. (Волог. губ.) 42] – Диво Ладо![Перм. сбор. II. п, 56]

белоруссие: – Ладо-люди! [Е. П. Нар. белор. п. 8]

Мало- и галицко-pyccкие: – Ой Дид Ладо!
– Ой Дид и Ладо!
– Та владу Ладом!
– Дид Дид и Ладо! [W. Z’oleska. P. I. – Ga1· 53·– Pauli P. I. Rus. I, 16. – Головацкий. Нар. п. II, 181; III, 163]

Тот же припев, иногда с замещением в слове Дид буквы и буквой е, встречается и в великорусских песнях. Слово Дид, очевидно заимствовано из литовского didis = великий.  Этим Стрыйковский поясняет значение припева Didis Lado. Из «Дидис» в устах русского народа произошли варианты: Дид, Дед, Диво, Диди…

Я уже упоминал о том, что имя Ладо, как бога любви и веселья, встречается и в припевах свадебных песен. Примерами могут служить сообщенные Войцицким и Голембиовским свадебные песни с припевами: «Ladо, Lado!» [Wojcicki. P. I. Bialo-Chrob. 72, 75. – Goleblowsky. Lud Pols. 46-48]

В Густинской летописи Лад характеризуется так: «Ладо – бог женитвы, веселия, утешения и всякого благополучия; сему жертвы приношаху хотящие женитися, дабы его помощью брак добрый и любовный был». [ПСРЛ II, 257]. Гизель, определяя Лада почти теми же словами, прибавляет: «такожде и матерь Лелеву и Полелеву Ладу поюще, Ладо Ладо, и того идола ветхую прелесть диавольскую на брачных веселиях руками плещуще, и о стол биюще, воспевают«.[Синопсис, 46]. Подтверждением тому, что Лад и Лада был божеством брака, может служить, между прочим, и селение Псковской губернии Ладельникова, называемое также Весельникова [Ходаковский. Срав. слов. 233]: веселье на разных славянских наречиях -малорусском, сербском, польском, чешском значит свадьба.

Общеславянскому Ладу соответствует белорусский бог брака – Любмел (от любить – ладить; быть «з ладом»). На брачных торжествах его изображает красивый мальчик от 10 до 12-летнего возраста, нарядно одетый в белую рубашку с красивым кушаком, в красные сапоги или башмаки, с венком из красных цветов на голове. «Весь на Любмела», – говорят белоруссы, то есть красив как Любмел. Молодые кланяются Любмелу в ноги, его сажают на почётное место, близ молодых, которых он потчует. Он же кладёт в башмак молодой деньги – «Любмелевы гроши«, которые должны принести дому молодых счастье. В честь молодых поют песню, в которой обращаются и к Любмелу:

Да дай же-ж им счасьце – долю,
Любмел ты наш, а больше ничий.
Кали ты их насадзив з сабою,
Не кинь же их, не набратуючи (т.е. не исполнив их просьбы).
Любмел, Любмел!
Да Любмел же-ж, Любмел!
«Любмел не дав счасьця – долю», – говорят о доме, где нет счастья. [Древлянский. Белорусские народные предания 10-105].

Литовские русины обращаются в свадебной песне к брачному божку Любичу или Любчику:

О ty Lubicu!
Wwedi w loznicu,
Zapaliwszy swicu
Maju holubicu. – В великорусских областных говорах слово «любич» означает любезного молодого человека (Рязанской губ.) или волокиту (Иркутской губ.) [Narbutt. Mit. Lit. 109.Оп. в.-русс. обл. слов. См. это сл.]

В «боге женитвы и веселия» Ладе мы узнаём божество, близкородственное великорусскому Яриле, представителю весеннего плодородия и похоти. Мысль эта подтверждается параллелью, которая естественно может быть проведена между Ладом, Ярилом и скандинавским богом Фрейром. Последний в древнейшем народном представлении скандинавов олицетворял солнце. [Тkany. Myth.: Freyr]. По свидетельству Адама Бременского [Hist. eccles. IV, 26, 27], Фрикко — этим именем он называет Фрейра, был богом, «доставлявшим людям мир и веселие», как Лад, и изображался «с громадным фаллосом», как Ярило. Богу Фрикко «приносились жертвы на брачных празднествах», как Ладу, которому, как мы только что видели, «жертву приношаху хотящие женитися», имя которого возглашалось и до нашего времени возглашается «на брачных веселиях». Близкое родство между Ладом, Ярилом и Фрейром подтверждается и сходством культа этих богов. Независимо от молитв о счастье в брачной жизни, возносившихся, как мы только что заметили, к Ладу и Фрейру, само имя последнего тождественно с италийским Liber, в культе которого, как у Фрейра и Ярила, главную роль играл фаллос – эмблема оплодотворения и плодородия. Вольф упоминает об изображениях на древних памятниках в Антверпене, Гельдерне, Брабанте, Брюсселе, Виртемберге и др. Приапо — образного бога, несомненно близкородственного или тождественного с Фрейром, и приводит некоторые из этих изображений. Фаллос каждый раз играет главную роль: в Антверпене бесплодные женщины приносили этому богу в жертву венки и цветы и молились о том, чтобы сделаться матерями. В Брабанте бесплодные женщины с той же целью отскабливали кусочки от фаллоса идола и проглатывали их с водой. В Брюсселе изображение бога Фрейра украшалось женщинами в праздники цветами и венками. [Wolf. Beitr. z. Deut. Myth. I, 107].

Имена бога Фро, Фрейр, Фрикко, а также Приапа происходят от корня ведического санскрита: Прия, Приях — Priya, Priyah — приятен, дорог; приятный, милый, хороший.

Всё это совершенно совпадает с общим характером вышеописанного обряда погребения Ярила, сопровождаемого причитаниями и воплями женщин и циничными прибаутками мужчин: в то время как бабы в Малой Руси подходили ко гробу ярилоподобной куклы, плакали и печально повторяли: «Помер он, помер!», мужчины подымали и трясли куклу, как бы стараясь разбудить усопшего, и потом замечали: «Эге, баба, не бреше! Вона знае, що јій солодче меду». [Терещенко. Быт русского народа. V, 101].
Лад сближается и с Туром. Припев в песне о Type «удалом молодце«, в одном из вариантов своих отождествляет оба божества: «Ой, Тур, Дид Ладо!» Здесь Тур прямо называется «великим Ладом». Кроме того, вспомним, что, по свидетельству старинного «Русского азбуковника», март месяц назывался турас; а май – месяц, преимущественно посвященный на Руси Ладу и Ладе, а у древних италийцев соответствующим им божествам – Maius и Maia, у малоруссов иногда называется ярец. В колядке карпатских горцев «дождь» говорит: «Як я перейду три разы на ярь, три разы на ярь месяца ярця«.[Потебня. О мифическом значении некоторых поверий и обрядов. 24].

Май месяц называется у словинов risalcek (русальным). Это сближение и сплетение в народном языке названий Тур, Лад, Ярило (ярец), Хорс, в лице хръсалки и отправляемых в честь её «русалий», во время «русального» месяца или «ярця», и показывает, что все они служат к обозначению различных сторон одного светлого, благодетельного, плодоносного божества — Солнца. Все они представляют эпитеты одного бога Солнца, освещающего, согревающего, плоды дарующего, представителя похоти и плодородия, любви и брака, а вместе с тем и согласия и веселья.

Древнем сербском предании говорится о Type как о ратном боге, то есть сходном с Mapсом. Замечательно, что точно так же Длугош признает Ляда (Lyadam) за бога войны, Странский и Стредовский переводят имя Ладоня (Ladon), бога мораван и чехов, именем Марс. – В этой последней форме — Ladon имя Лада приведено и у Прокоша, но без определения его значения. [Tkany. Myth.: Ladoň. – Hanuš D. Wiss. d. Slav. Myth. 75].

В скандинавской саге описывается разрушение королем Олафом истукана Фрейра. Узнав, что жители Дронтгейма в Норвегии возвратились к боготворению Фрейра, король, по словам саги, отправился к святилищу истукана. В окрестностях храма паслись священные кони. Король сел на жеребца, а сопровождавшая его свита на кобыл, и все отправились к храму. Войдя во храм, Олаф разбил находившиеся в нем истуканы, кроме изображения Фрейра, которое взял с собой. Народ, узнав о случившемся, собрался для совещания. Тогда Олаф велел выставить идол Фрейра и обратился к народу с вопросом: «Знаете вы этого мужа?» – «Это Фрейр, наш бог», – отвечал народ. – «Чем он доказал вам свое могущество?» – спросил король. – «Он часто беседовал с нами, – отвечали собравшиеся, – предсказывал будущее, даровал нам мир и плодородие». В доказательство ничтожества языческого бога, Олаф, на глазах народа, собственноручно разбил истукана Фрейра. Рассказ этот, по замечанию Гримма, носит новейший отпечаток, но несомненно основан на древнем предании [Deut. Myth. 547].

В приведённом рассказе Фрейр представляет некоторые черты, весьма напоминающие Радегаста балтийских славян. Радегаст-Сварожич стоял в Ретрском храме, окруженный множеством других богов, как Фрейр в Дронтгейме. Радегасту-Сварожичу в Ретре, вероятно, и в земле бодричей посвящен был конь, как Фрейру – целый табун. К Радегасту народ приходил за советом, следовательно, бог беседовал с народом, как Фрейр; его вопрошали о будущем, и он предвещал будущее, как Фрейр; Радегаст был добрый бог, вспомним сравнение его с божественным благодетелем людей Меркурием-Добропаном, в глоссах к Mater verborum, он даровал плодородие, как Фрейр, что доказывается обнаженными половыми частями истукана Радегаста в земле бодричей, подобно изображению Фрейра (Фрикко Адама Бременского) в Упсальском храме, и Приапа образным истуканом, почитавшимся, преимущественно бесплодными женщинами, которые желали сделаться матерями, в Антверпене, Гельдерне, Брюсселе и др. местах.
Наконец, в пользу близкого родства Радегаста славян с Фрейром скандинавов говорит и самое имя Радегаст. Германские мифологи из скандинавского Фрейра создали, по аналогии, германского, не подтвержденного памятниками, бога Фро, в смысле вольного, радостного бога веселия и плодородия. Такого бога радости и веселия, радетеля о благополучии людей, я узнаю в Радегасте: нам нет нужды создавать его, как германским мифологам своего Фро. Радегаст несомненно подтверждён письменными памятниками для земли редарей и бодричей, но он отличается от Фрейра тем, что, подобно древнеиталийскому Гарану-Геркулесу, он не только благой, добрый сельский бог плодородия, но и воинственный витязь. Оттого и кажется возможным производить имя его от «рат» или «реть»; но, ввиду проведенной только что параллели между Радегастом и Фрейром, а также ввиду некоторых соображений, которые будут изложены ниже, следует, по моему мнению, отдать предпочтение производству имени славянского бога от «рад» в смысле света — корень rad означает: блестящий, просветленный, radio – блещу, radius – луч; и радости и веселья — греческий Дионис, подобный славянскому Ярило, близкородственный Ладу и Радегасту, называется у Гесиода (Theog. 941) подателем радостей, а следовательно, и связанного с ними веселья.

Имена славянских богов Лад, Лада и Радегаст происходят от корня ведического санскрита: ЛАД, лада, ладо — Lad, lāda, lādo — любимый, дорогой, ладный. Ладити, ладати, Ладьяти —  lādity, laḍati, lāḍayati – ладить, жить мирно, в согласии. Ладен, ладна — lāden, lādna — хорошо, красиво. Связано с санскрит. словами: рад, радха — rāḍ, rāḍhā – красота, великолепие; раджан — râjan — царь, вождь

Представителем радости и веселья на Руси был Лад, охарактеризованный в Густинской летописи как «бог женитвы, веселия, утешения и всякого благополучия». Нельзя не обратить внимания на то, что веселие, синоним радости, на разных славянских наречиях значит – свадьба, то есть брачное веселие: Радегаст-фрейр (freien = свататься) со стороны радости и веселия совпадает, следовательно, с Ладом, «богом женитвы». С другой стороны, как бог плодородия, снабженный фаллосом, олицетворяя собою плодоносную, припекающую силу солнца, он сближается с богом плодородия, Яровитом, а также с Приапообразным Припекалом, которые вместе с Радегастом представляют близкое родство с русским Симом Ерылом (Симарглом). Под именем Нестерова Сима Ерыла, идол которого поставлен был Владимиром в Киеве, несомненно следует понимать заимствованное от балтийских славян изображение Яровита (Сима Яра), или близкородственного ему Радегаста. Склоняюсь даже скорее в сторону последнего, на основании следующих соображений: Владимир в одно и то же время поставил истуканы Хорса-Дажьбога, Перуна, Мокоши и Сима Ерыла. Как изображение, так и имя Хорса-Дажьбога, вероятно, заимствованы им из земли вагров, где почиталась Подага (в Плуне), или из соседней с нею Дажьей земли, а Дажья земля принадлежала бодричам, почитающих и снабженного фаллосом Радегаста. Естественнее всего предположить, что истукан Сима Ерыла заимствован был от истукана Радегаста, стоявшего в области бодричей. Неподалеку отсюда же, в земле вагров, в Старограде (Aldbenburg), на берегу Балтийского моря, по словам Гельмольда, почитался Проне, то есть Перун, от которого князь Владимир мог заимствовать фигуру великолепного идола Перуна с серебренной головой и золотым усом, сооруженного наподобие истуканов балтийских славян и, как можно заключить из слов нашего летописца, первенствовавшего на киевском Олимпе. Здесь же, наконец, в земле вагров и в среде соседних с ними полабских славян, Владимир мог найти и без сомнения нашёл образец для истукана богини Мокоши, которая, как увидим ниже, почиталась ваграми в лице плунской богини Подаги, а у полабских славян – в лице Сивы. Сива почиталась близ мекленбургского города Варена.Итак, северо-западный уголок славянско-балтийского помория служил связующим звеном мифологические представлений, или по крайней мере пластических изображений этих представлений, между славянством западным и восточным. Центром вышеназванной общей мифологической группы служил Радегаст-Сваражич, который точно так же непосредственно связывает западное славянство и восточное с юго-западным. Радегаст, солнечный бог, плододавец, добый бог греющего и припекающего солнечного тепла (Припекала), находит на юге аналогичное божество в лице «доброго бога Бронтона» , представителя припекающего солнечного зноя – «врућина»; он же сходствует с древнеиталийским Припекалом – Анксуром, наконец, с близкородственным последнему Аполлоном Соранским, с которым непосредственно связывает Радегаста его прозвище, или точнее отчество: Soranus = Sauranus = Suranus  тождественно с именем Свaражич.

Радегаст-Сваражич и Аполлон-Sauranus названы так по отцу Сварагу (Сварогу), в честь которого носила несомненно название свое гора Соракта (Сваракта), Soracte, то есть Сварогова гора (ср. выше Saurachberg, Saureggen и пр.).
Мы видели, что к «священной» горе Соракте, в день празднества древнеиталийского Сваражича – Аполлона Соранского, со всех сторон стекалась бесчисленная толпа народа, зажигались костры, и жрецы Аполлона, во славу его, ходили босыми ногами по пылающим угольям. Что в это время возглашали или пели собравшиеся на празднество, – неизвестно, но известно, что в совершенно аналогичном случае, а именно при праздновании высшего солнцестояния, в Купальскую ночь — в ночь на Иванов день, местами на Петров день, возглашают славяне, также массами стекающиеся на это празднество, также возжигающие костры, также прыгающие через костры, вообще соблюдая при этом торжестве целый ряд древнейших, унаследованных из времен язычества, суеверных обрядов. Рассмотрим по порядку, какие божества преимущественно чествовались в это время в разных местах, заселенных славянами.
В Хорватии ещё в прошедшем столетии девушки, пляшучи кругом Ивановского костра, призывали «святого бога Лада». На Руси, в Литве, Жмуди и в Лифляндии в старину, с 25 мая до 25 июня, около времени празднования Русалий и времени высшего солнцестояния, взывали к «великому богу Ладу». У карпато-руссов в Иванов день утром празднуют Ладо и поют в честь его ладовые песни. Выше же было указано, что и латыши около Иванова дня призывали Ледо и Ладо, преимущественно же Лиго, который, по значению своему, как сокращенное имя бога согласия, буквально соответствует Ладу, литвины же призывали Лодо. Наконец, при проводах весны, также совпадающих со временем высшего солнцестояния, а именно отправляемых в Петров день -30 июня, также поют, например, в Тульской губ. песни с припевом: «Ой, Лад, ой Лад!«[Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. IV, 67]

За тем имя Лада исчезает из песен, кроме свадебных, до будущей весны. Итак, судя по сохранившимся песням и преданиям, празднование торжества высшего солнцестояния, то есть праздник проводов отжившего весеннего солнца, в указанных местах, а именно в Хорватии, в Карпатской Руси, на остзейских окраинах России и частью в средних великорусских губерниях происходит в честь бога Лада, заступающего, следовательно, здесь место Радегаста-Сваражича или Аполлона Соранскаго.

В великорусских же губерниях, расположенных почти сплошной полосой к северо-западу, северу, востоку и юго-востоку от Москвы (от Новгородской до Воронежской губ.), состарившееся и отходящее с наступлением момента высшего своего стояния солнце чествовалось, как мы видели, в образе Ярила (Сима Ерыла), которого оплакивали и погребали, или непосредственно перед Петровским постом, или тотчас после Петрова дня. Кроме того, в губерниях Тверской, Ярославской и Рязанской праздник Иванова дня (Купальская ночь) называется в простонародье Ярилою. [Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. I, 179]. Вне названной области, ни в России, ни у западных и южных славян, мы имени Ярила не встречаем, но невольно вспоминаем о Гаране, Ериле и Ерыле древних италийцев. Erilus находится в близком родственном отношении к Феронии, а через неё, следовательно, к Юпитеру Анксуру и Аполлону Соранскому. Древнейший Гаран (gary – ярый), италийский Ярило переименовался с течением времени в Геракла или древнеитальянского Геркулеса, который у сицилийцев назывался Ерыл.

Взглянув на римский календарь праздников, замечаем, что во время, соответствующее высшему солнцестоянию, а именно 30 июня, то есть в тот самый день, в который в некоторых местах России (напр., в Рязанской и Тамбовской губ.) чествовали Ярила, – в Риме отправлялось торжество в честь Геркулеса, предводителя муз, или Мусагета, веселого гения пиров. Изображения этого Геркулеса снабжались надписями, в которых он назывался «миротворцем, непобедимым, святым» (Herculi Pacifero, Invicto, Sancto)[Preller. Röm. Myth. II, 297-298, 456].

Геркулес, веселый гений пиров и миротворец, совпадает с Фрейром – Радегастом – Ладом, представителями радости и веселья, подателями мира, согласия и благополучия. Итак, в пору высшего солнцестояния, когда в Хорватии, в Карпатской Руси, на западных окраинах, а частью и в центральной Руси около Ивановских костров или вообще при проводах весны, приуроченных к Петрову дню, возглашалось имя Лада, а у латышей и литвинов – имена Лито, Ладо, Ледо, Лодо, в указанной полосе великорусских губерний, огибающей дугой с северо-запада на юговосток Московскую губернию, возглашалось имя провожаемого и погребаемого Ярила; в то же самое время в Италии отправлялось празднество в честь родственного Ладу и Ярилу, Геркулеса (Ерыла) Мусагета.
У чехов, словаков и мораван праздник высшего солнцестояния отправляется в Ивановскую ночь и сопровождается возглашениями к Яну (Иоанну): «Velky Boze! Svaty Jene!», «Jane, Jane svaty Jane!»,»Jano Jano Wajanuo!»,»Jano mily Jano!» и т.п. – вот обычные возгласы и припевы песен, которые даже получили название «святоянских», как и возжигаемые в эту ночь «святоянские» огни. [Reinsb.-Dürlngsfeld. Festkai. 311. – Kollar. Nar. Zplew. I. 16, 17, 425. Sušil. Мог. n. p. 734]. Накануне Иванова дня собирают «Иванов цвет» (Sv. Jana kvet), чернобыльник называется «Ивановым поясом», или «Ивановой былиной» (sy. Jana pas cili bylina)[Grohmann. Abergl. a. Böhm. 90-91, 98]. Здесь святой Иоанн Креститель несомненно заместил божество солнца. Нельзя не обратить внимания на интересное совпадение эпитетов, даваемых Яну и Ладу: оба называются в песнях «великим», «святым», «милым»; «святым», как мы только что видели, называется и миротворец Геркулес-Мусагет. К числу обрядов Ивановского торжества принадлежало у чехов сжигание на каком-нибудь возвышении воздвигнутого там дерева (сосны или ели), которое для этой цели парни привозили из леса. [Reinsb.-Düringsfeld. Festkai. 308].

Поляки, называющие Иванов праздник и Ивановы огни «Соботками» , также взывают в «соботских» песнях своих к Яну: «Janie, Janie! Swiety Janie!» – «О Janie, Janie, Janie zelony!» – «O moj bialy Janie!». [Pauli. Pies. I. Pols. 25. – Kolberg. Lud. I, 106, 108] В Силезии в Иванов день предлагают в дар солнцу особенные печения, «slonczeta».
В сербо-хорватских песнях, которые поются на Иванов день, также упоминается об «Иване», собираемые в Ивановскую ночь цветы, которым приписывается чудодейственная сила, называются Ивановскими цветами, «Иваньско цвијеhе». [Караџuћ. Срн. рјечи: «Иван дан»]. В Болгарии также собирают в ночь на Иванов день (Енюв день) цветы и травы, называемые Ивановскими: «Енювец цветие», «Енювы билкы», в Ивановских песнях речь идет о св. Иоанне: «Кто погрешил против св. Иоанна, – говорится в одной из этих песен, – тот пусть бросится в пылающее пламя»; в другой песне говорится о людях, «которые не праздновали Иванова дня и оттого сгорели дотла«.[Каравелов. Пам. болг. 233. – Раковский. Показал. II. Миладиновци. Бжлг. н. п. №№ 30, 43]. Очевидно, и у сербов, и у болгар, солнечного бога, чествуемого в пору высшего солнцестояния, у болгар, кроме того, с плачем и причитаниями погребают в образе куклы или чучела, как на Руси Ярило. [Каравелов. Пам. болг. 233. – Раковский Показал. 11], заместил в песнях, как и у западных славян, святой Иоанн Креститель. Словины также в Иванов день в песнях обращаются к святому Яну. В Граце, в Штирии, существовал обычай, в этот день носить чучело, насаженное на высокий шест. Его, однако, не хоронили, но закидывали горящими метлами, пока оно не сгорало. [«Glasn. solv.» 1866. 290.-Hanuš. Bajesl. Kai. 190-191].

Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян Санкт-Петербург. 1884 годIV. Система славянской мифологии. А. БОЖЕСТВА НЕБЕСНЫЕ. 3. Олицетворения солнца у восточных славян

Далее..Купало — бог плодов земных

Купало - бог плодов земных
Святочный Авсень (Усень) - образ Солнца

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*