Кто помог первому Лжедмитрию взойти на престол?

415 лет назад, 31 июля 1605 г., в Успенском соборе Московского Кремля прозвучало слово «Аксиос!» — «Достоин!», во время церковного чина венчания на царство самозванца Лжедмитрия I. На голову Лжедмитрия возложили венец, в точности повторявший корону Священной Римской империи, уравняв его с европейскими королями.

Сейчас его имя дополняют обязательной приставкой «лже-», но тогда подавляющее большинство русского народа было уверено в том, что на русский престол взошёл законный государь Дмитрий Иоаннович, как его называли в народе, «истинное солнышко наше», венченый на царство и традиционной шапкой Мономаха.

И только две влиятельные силы того времени точно знали, что на русском престоле никакой не Дмитрий Иоаннович, а самозванец и авантюрист Гришка Отрепьев.

Согласно материалам расследования, проведённого по приказу царя Бориса Годунова, самозваным «царевичем» был беглый монах Григорий (Юшка) Отрепьев, сын галичского мелкопоместного дворянина  сотника Богдана Отрепьева, из села Домнино, на реке Монза, притоке Костромы.

Сын Богдана Отрепьева Юшка не пошёл в стрельцы на военную государеву службу потому, что «с издетства грамоте был зело горазд» и в аптечном деле обучался, он занимался организацией сбора лекарственных трав в костромскме селе Домнино, в старинной вотчине боярина Фёдора Романова.

В 1600 г. царю Борису был донос на Романовых с обвинением о готовившемся отравлении царя и его семьи: «В казне их хранятся волшебные коренья, коими те бояре хотели доискаться царства». То есть Юшку Отрепьева, как заготовителя трав, обвинили в том, что он хотел уморить самого царя Бориса Годунова (1552 — 1605) и всю его семью, поэтому Юшка бежал в Чудов монастырь Кремля и постригся в монахи под именем Григорий. А из Чудова монастыря дьяк Григорий, одно время выполнявший секретарские обязанности при патриархе Иове, бежал в Польшу, замышляя Смуту на Руси…

Собрав нужные сведения, чтобы сделать свою легенду правдоподобной, Григорий Отрепьев, устроился в городе Брагин на службу к князю Адаму Вишневецкому, через некоторое время «открылся» ему, заявив, что он и есть чудом спасшийся от смерти в Угличе царевич Дмитрий Иоаннович, наследник русского престола.

Поляки вряд ли поверили в царское происхождение Лже-Дмитрия, однако они хотели использовать его для реализации собственных амбициозных планов, заключавшихся в завоевании части русских территорий.

След польской аристократии.

Первой силой принято считать польского короля Сигизмунда III и польское государство в целом. Всем же известно, что Польша взращивала и пестовала самозванца, а потом помогла ему занять московский престол, чтобы действуя его руками, покорить своего сильного и опасного восточного соседа.

Однако нельзя говорить о тогдашней Польше как о какой-то единой силе, подготовившей приход Лжедмитрия к власти на Руси. Значительная часть польских магнатов боялась и не хотела настоящей, большой и серьёзной войны с Русью. Польский воевода Адам Вишневецкий вместе с родственником Константином Вишневецким взялись опекать «русского царевича» самозванца.

В 1604 году польский воевода Константин Вишневецкий повёз Лжедмитрия в Краков, чтобы представить его королю Речи Посполитой Сигизмунду ІІІ.  Польский министр внешней политики — Великий канцлер коронный Ян Замойский прямо называл Лжедмитрия самозванцем. Польский король Сигизмунд III не оказывал Лжедмитрию прямую поддержку, а на авантюрные действия своих подданных он просто закрыл глаза, и занял позицию «моя хата с краю». В целом короля Сигизмунда III устраивал любой вариант развития событий. Если самозванец Лжедмитрий захватит московский престол — очень хорошо, тогда Польша будет потихоньку подминать под себя земли Московского царства. Если же авантюра провалится, тоже не беда — смута в Москве ослабит позиции Руси.

На самом деле в Польше Григория Отрепьева поддержали только две силы – папский нунций Рангони, мечтавший о том, что Россия станет католической, он назначил самозванцу годовое содержание в 40 тысяч злотых, да и польские аристократы: Адам и Константин Вишневецкие. 

В Самборе Адам Вишневецкий познакомил Лжедмитрия с семейством своего тестя воеводы сандомирского Юрия Мнишека, и с его младшей дочерью Мариной Мнишек.

В случае успешного захвата Лжедмитрием Московского престола, воеводе Юрию Мнишеку была обещана вся Черниговская земля в вечное владение с правом наследования, а его дочери Марине Мнишек – Новгород и Псков.

Стараниями Юрия Мнишека Лжедмитрий к началу похода на Москву сумел нанять 580 гусар и 500 человек пехоты, но этого было явно недостаточно. Защитники самого захудалый приграничный русского  город просто рассмеялись бы со стен при виде такого малочисленного «грозного» войска.

Киев всегда был рад пограбить «москалей».

Помощь пришла с неожиданной стороны. К Лжедмитрию присоединились 2000 запорожских и 1500 донских казаков, которым самозванец даровал своё «царское знамя» – красный прапор с чёрным двуглавым орлом посередине и отправились в польский тогда город Киев. Сын киевского воеводы, Януш Острожский, полностью сорвал Лжедмитрию переправу через Днепр. Острожский велел угнать и спрятать все суда и паромы на несколько дней пути вокруг Киева.
О степени подготовленности войска Лжедмитрия для похода на Москву, а также о его личных организаторских и полководческих талантах говорит тот факт, что его армия стояла у Днепра две недели, не зная, что делать дальше. Самозванец всерьёз подумывал, не свернуть ли поход.

Лжедмитрий в грамоте так описал переправу своего войска: «Для перевозу войска нашего через реку Днепр тые же мещане киевские коштом и накладом своим перевоз зготоваше». То есть жители Киева, обычные мужики, мещане, пренебрегая распоряжениями своего воеводы, оказали самозванцу неоценимую помощь, переправив его армию через Днепр. А многие даже влились в его войско в надежде пограбить богатых «москалей».

Русская аристократия жаждала власти.

Другой влиятельной силой, которая хотела победы самозванца, была русская аристократия, в основном Рюриковичи, бывшие полноправные государи своих княжеств, попавшие под власть Москвы, навсегда лишившей гордых князей самодержавной власти в своих княжествах. Русская аристократия была недовольна тем, что на московском престоле восседает в 1587-1598 гг. шурин царя Фёдора Иоановича (сына Ивана Грозного), ставший фактическим правителем Русского царства с 17 февраля 1598 года Борис Годунов — выскочка, и не ровня русским аристократам! Убоявшись расправы, русские аристократы вынуждены служить Годунову — позорить свой род!

Царь Борис в отличие от Ивана Грозного на бояр руку поднимать боялся. Самое большее, чем он мог грозить боярам – опала и ссылка, но боярскую челядь мог казнить безжалостно.

Появление самозванца сделало возможной заветную мечту Рюриковичей о свержении с московского трона Бориса Годунова и возврате полной власти в своих княжествах. Верхушка аристократии прекрасно знала, что Лжедмитрий — самозванец, а для народа сгодится сказочка о «чудесно спасшемся царевиче Дмитрее,внуке Ивана Грозного, от рода Рюрика». По всей Руси ходили слухи о том, что царевич Дмитрий был спасён «верными людьми» и со временем вернётся, чтобы занять трон. Русские аристократы могли служить напоказ самозваному «царевичу», без ущерба для своей древней княжеской чести, а на самом деле управлять самозванцем, как им заблагорассудится.

В эти стройные планы русских и польских аристократов вмешалась ещё одна сила — сам Лжедмитрий. Ошибочно считать, что Лжедмитрий «плясал под польскую дудку», выполняя чужую волю. Самозванец был лукав, образован и себе на уме. Скажем, король Сигизмунд III прямо просил о заключении военного союза Польши и Руси против Швеции. Лжедмитрий ответил уклончиво, да ещё и попенял, что польский король не желает признавать его императорский титул: «Какова ж между нами после того будет любовь и приязнь?» Король Сигизмунд III также просил наградить и отпустить домой знатных поляков, которые помогли самозванцу занять московский престол. Ответ Лжедмитрия и тут был лукавым, он оставил польских аристократов в роли заложников, осыпая их почестями и богатыми подарками, но не отпуская их и почётного плена. Голландский купец Исаак Масса и вовсе утверждал, что ему стали известны секретные планы нового русского царя: «Втайне замышлял он напасть на Польшу, чтобы завоевать её и изгнать короля или захватить с помощью измены, и полагал так совсем подчинить Польшу Московии».

На свою беду Лжедмитрий оказался слишком «грамотным монахом», деятельным и энергичным. Его планы и начинания поражают размахом. Например, намерение основать университет: «Желает он соорудить Академию, чтобы и Москва изобиловала учёными мужами».
Чтобы обезопасить себя Лжедмитрий реформировал на западный манер «царскую гвардию», его охраняли только иноземцы — рота немцев, рота французов и рота англичан. Предполагалось, что совсем скоро по европейскому образцу будут реформированы и остальные воинские части русской армии.

Лжедмитрий начал серьёзную подготовку к большой войне, которая должна была вывести Россию в европейские лидеры.

Затевался им поход на Крым и Азов: «Зимой он отправил тяжёлую артиллерию в Елец, который расположен у татарского рубежа, намереваясь со всем этим навестить следующим летом тамошних татар и турок».

В планах Лжедмитрия был военный поход на Константинополь и Иерусалим: «Чтоб Божьей милостью и нашей рукою христианство от басурман освобождено было, чтоб рука Великого государя вышилась, а рука басурман нижилась».

Все эти планы Лжедмитрия страшно напугали русскую аристократию. Нет, русских аристократов не страшила перспектива какой-нибудь войны с кем бы то ни было. Их страшило то, что у Лжедмитрия всё это могло получиться, а любой военный успех ставил бы крест на желаниях аристократов «управлять самозванцем, как хотим». В случае военного успеха русской армии Лжедмитрий стал бы всеобщим любимцем, за которого будет сражаться и умирать его народ. Действительно военные успехи могли укрепить позиции Руси, но эти победы лишали бы аристократию даже призрака власти над самозванцем, поэтому самозванец становился опасным.

С этого момента судьба Лжедмитрия была предрешена — его ждала смерть,  сожжение и символический выстрел его прахом в сторону Польши!

   Результатом авантюрной попытки Лжедмитрия править на Руси, заняв московский престол, стала масштабная гражданская война и интервенция на территорию Руси двух соседних держав – Речи Посполитой и Швеции. Русь потеряла западные территории — старинные русские города Псков, Смоленск, Новгород-северский, Чернигов — в общей сложности 29 городов были отданы Речи Посполитой.

За Смутное время на Руси с 1598 по 1613 годы, ознаменованного стихийными бедствиями, польско-шведской интервенцией, тяжелейшим политическим, экономическим, государственным и социальным кризисом. Были ограблены русские города и православные церкви, нанесён сокрушительный удар по сельскому хозяйству, более 80% пахотных земель Руси пришли в запустение, погибло 30-50% населения Руси.

Впрочем, сваливать все беды, причинённые Смутой на Руси, только на соседей, поляков и казаков, было бы не правильно. Григория Отрепьева следовало бы называть не только проклятием, но и позором аристократической элиты Московского царства. Именно русские аристократы несут ответственность за то, что попытка явного самозванца оказалась успешной.

С 1610 года московский престол занимал  де-юре польский королевич Владислав Ваза. Своё право называться «царём русским» в международных документах он подтвердил в 1618 году.

Романовы вернули царский титул только в 1634 году, когда вынудили польского короля Владислава отказаться от русского престола, в результате Смоленской войны (1632 — 1634).

Свидетельства событий из Исторического музея Москвы.

9 февраля 1872 года император Александр II подписал «высочайшее соизволение» на устройство в Москве Исторического музея имени цесаревича Александра Александровича, будущего императора Александра III. Он много размышлял о необходимости создания в России Исторического музея, призванного служить «наглядною историею главных эпох русского государства». Как горячий сторонник организации национального Исторического музея, цесаревич Александр Александрович стал его почётным председателем и преподнёс в дар Историческому музею пять картин из Вишневецкого замка, ставших одними из первых экспонатов музея.

Замок Вишневец на Волыни (недалеко от города Тернополя) принадлежал роду Мнишек до середины XIX века. Картины из Вишневецкого замка должна была увековечить для потомков высший момент славы рода, когда Марина Мнишек недолго была на московском троне. Замок Вишневец сменил нескольких владельцев, и один из них продал серию картин наследнику российского престола.

Портрет Лжедмитрия и парный к нему портрет Марины Мнишек исполнены одним мастером и являются старинными копиями с больших парадных портретов в рост, которые находятся в Вавельском замке, в Кракове. По-видимому, первоначально портреты также представляли супружескую пару в рост, а необычная круглая форма была им придана позднее.

Картины были созданы разными художниками и в разное время. Вероятно, они составили серию через несколько десятилетий после смерти её героев, когда начал забываться бесславный и трагический конец их личной истории.

Разные художники создали три сюжетных полотна, иллюстрирующих заочное обручение Лжедмитрия I и Марины Мнишек в Кракове. На картине с обручением можно заметить самых знаменитых поляков эпохи начала XVII в. Например, примаса польской католической церкви — кардинала Бернарда Мацеевского, который и проводил это обручение.

Любопытно, что автор картины коронационные торжества в Москве, судя по всему, никогда не бывали в Москве. Художник картины въезд Марины Мнишек в Москву тоже никогда не видел русскую столицу, но знал, что Кремль построен из красного кирпича, поэтому он представил город, как замок из красного кирпича, стоящий на берегу моря между высокими холмами.

В 1882 г. портреты и картины из Вишневецкого замка были переданы в Исторический музей и установлены в небольшие углубления в стенах зала.