Четверг , 28 Март 2024
Домой / Античный Русский мир. / Как Боспорское царство торговало хлебом с Афинами и Аттикой.

Как Боспорское царство торговало хлебом с Афинами и Аттикой.

Владимир Дмитриевич Блаватский.
«Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья».  

Вопросы организации труда и эффективности рабочей силы. 
Социальный состав производителей сельхозпродукции в античных государствах Северного Причерноморья.

Как Боспорское царство торговало хлебом с Афинами.

С расширением Боспорского государства при царе Левконе I, правившем в 389/8—349/8 гг. до н. э., наряду с сельскохозяйственными районами античных полисов оказались обширные территории, заселенные местными земледельцами — синдами, торетами, дандариями и псессами. Не исключена возможность, что некоторое количество местных землепашцев, обитавших в ближайших окрестностях боспорских городов, оказалось в зависимости от эллинской знати, переселившейся туда ещё в VI веке до н. э. Указание на это сохранилось в свидетельстве Эфора, переданного нам Афиней (Athen. Deipn., XII, 26), сообщающий, что милетяне, пока не предались роскоши, побеждали скифов-земледельцев и заселили славными городами Понт Евксинский (Чёрное море).

Образцом для использования труда местных землепашцев могли послужить порядки в Милете — метрополии эллинских переселенцев. Ведь обитавшее вокруг Милета гергиты — местное земледельческое население, находилось в подчинении у эллинов (греков) и платило им дань.  Зависимое от милетских переселенцев соседнее население, жившее вокруг боспорских городов в VI—V вв. до н. э., было незначительным по сравнению с теми многолюдными племенами, занимавшими обширные территории и вошедшими в состав Боспорского государства при Левконе I.

Позднее состав племён, входивших в Боспорское государство,  изменялся, но всегда при этом оставался неизменным разноплемённой характер самого государства, в которое входили различные местные племена и античные города. Это резко отличало Боспорское государство от более монолитного Херсонеса.

Каков был социальный строй племён, вошедших в IV века до н. э. в Боспорское государство, неизвестно, так как источники совсем не освещают этот вопрос. У нас нет оснований утверждать, что в IV веке до н. э. в азиатской части Боспора были столь же развитые рабовладельческие отношения, как в районе Феодосии или на Гераклейском полуострове. Скорее можно предполагать, что у племён азиатского Боспора чётко выделилась знать, от которой находилась в зависимости порабощенная ею масса рядового земледельческого населения. Возможно, что боспорская  знать — это управители комов, т. е. местных поселений, о которых упоминает Полиэн (Polyaen Strat., VI, 9, 3). Однако Полиэн представляет собою весьма ненадежный источник, своего рода собрание анекдотов и невероятных историй.

Курганные погребения V—IV вв. до н. э. на Тамани и Нижнем Прикубанье свидетельствуют о богатствах племенной знати, накопленных благодаря дани, получаемой с полу порабощенных земледельцев.

Синдо-меотскую знать можно сравнить с фракийской, которая, по свидетельству Фукидида, любила получать дары (Thuc., II, 97, 4). Синдо-меотское зависимое население отличалось от покупных рабов тем, что, сохраняя свои племенные различия, оно жило на своей родине, имело семьи и, в силу установившегося уклада, вряд ли могло покинуть ту землю, на которой оно сидело. В жизни этих земледельцев большую роль играла община. Очевидно свободные хлебопашцы синды и меоты,  должны были отдавать часть урожая своей племенной знати или боспорским царям.

Почти бесправных земледельцев, находившихся в тяжёлой зависимости от своих господ, мы встречаем в различных государствах античного мира. В положении их бывали некоторые отличия; одни попадали в зависимость за неуплату долгов, другие — в результате завоевания, но постоянной характерной особенностью их было полурабское состояние. К таким земледельцам можно отнести аттических шестидольников (экти-морои = έκτημοροι), спартанских илотов, афинских пелатов на Наксосе, фессалийских пенестов, гераклейских мариандинов и других. Возможно, к таким земледельцам в известной мере приближались по своему положению и зависимые пахари-меоты. Можно думать, что в некоторых отношениях их допустимо сближать с «рабами» (servi) германцев, описанных Тацитом.

По словам римского историка Тацита, каждый из них распоряжался в своём доме и в своём хозяйстве, а их обязанности по отношению к господину заключались в том, что они, подобно колонам, платили оброк хлебом, мелким скотом или одеждой.
Вполне возможно, что значительная часть земель, занятых местными племенами, после включения их в Боспорское государство, стала собственностью архонтов Боспора, получивших теперь титул «царствующих» над этими племенами. При таких обстоятельствах сидевшие на земле хлебопашцы должны были оказаться в положении, близком к тому, в котором находилось земледельческое население эллинистических государств.

Каково было число земледельцев на Боспоре после территориальных расширений при Левконе I (389/8—349/8 гг. до н. э.), нам достоверно неизвестно. Мы можем лишь высказать предположения, основываясь на очень шатких данных, а именно сведениях о количестве хлеба, отправлявшегося из Боспора в Аттику (греч. Ἀττική, Атики — букв. «прибрежная страна»)/ Согласно свидетельству Демосфена в его речи против Лептина, с Боспора ежегодно ввозилось в Афины по 400 000 медимнов хлеба (= 16 700 тонн). Там же у Демосфена имеется указание, что Левкон I освободил афинских купцов от взыскания вывозной пошлины с хлеба, которая взималась с других торговцев в размере 1/30 стоимости товара.

Исходя из указанной Демосфеном цифры — 400 000 медимнов в год, можно примерно подсчитать, какое количество земледельцев было нужно, чтобы обеспечить ежегодный вывоз боспорского хлеба в Аттику, вне зависимости от того, работали ли они непосредственно на Левкона I или добытый их трудами хлеб приобретался архонтами Боспора покупкой у соседних племён.
Согласно свидетельству Колумеллы, не засаженное деревьями поле в 200 югеров могут обработать шесть работников и два погонщика с двумя упряжками волов. Таким образом, если на 200 югеров требуется труд восьми человек, то на одного работника приходится 25 югеров (=6,3 га).
Как мы говорили выше, по словам Страбона видно, что крымская почва давала 30 хоев зерна с одного плефра. В таком случае с 1 га собирали примерно 1000 литров, или 800 кг, зерна. При таких обстоятельствах 6,3 га должны были дать 5040 кг, или около 5 тонн.

При учёте расхода зерна одним хлебопашцем мы исходим из того, что в основном на Левкона I работали не рабы, подобные феодосийским эргатам, а зависимые местные земледельцы, жившие со своими семьями. Это отнюдь не означает, что в распоряжении Левкона I и его преемников не было значительного числа рабов; рабы боспорских правителей трудились в эргастериях, где изготовлялась кровельная черепица.

Считая, что норма потребления зерна таким работником и его домочадцами была не ниже той, которую устанавливает Катон для своих сельскохозяйственных рабов, можно полагать следующее. На самого пахаря нужно в зимние месяцы по 4 модия, пшеницы, а в летние по 4 1/2 модия, что составляет в год 51 модий, или 446 1/4 литра. Потребности жены пахаря могут быть примерно приравнены к вилике, получающей по 3 модия пшеницы в месяц, или в год 36 модиев, что составляет 315 литров. Считая число детей и иных домочадцев примерно равным трём, можно предположительно отвести на них 600 литров зерна в год. При таких обстоятельствах на питание пахаря и его семьи в год потребуется примерно 1350 литров зерна.

Количество зерна, потребного для посева, мы можем установить, следуя норме, указанной Плинием— 5 модиев пшеницы на 1 югер. Тогда на 25 югеров (=6,3 га) потребуется 125 модиев, или 1093,75 литров зерна.

Значительно труднее рассчитать, сколько требовалось зернового корма для рабочего скота. Мы даже не знаем, в каком количестве содержался этот скот в каждом хозяйстве. Одно лишь можно сказать с полной уверенностью, что число скота скорее было значительным, чем малым, ибо Северное Причерноморье в античную эпоху, несомненно, было богато скотом.

Сколько пахотной земли может обслужить одна упряжка волов? Об этом у древних авторов были разные мнения. Согласно Колумелле и Сазерне, упряжка волов может обработать 100 югеров (=25,182 га) пашни; по Плинию, пара быков должна вспахать 40 югеров легкой земли или 30 югеров трудной почвы.

Неясны также данные и о количестве зернового корма для волов. Катон сообщает об этом сбивчивые сведения; к тому же и самый текст, видимо попорчен. Рацион, предлагаемый для волов Колумеллой, менее питателен, чем у Катона. При таких обстоятельствах весьма трудно говорить о каких-либо единых нормах корма для волов в рабовладельческих хозяйствах Италии. Даже если таковые и были, то у нас нет решительно никаких оснований переносить эти нормы в хозяйства Боспора, где питание рабочего скота могло иметь и, вероятно, имело существенные отличия. Всё это создает большие трудности при решении поставленного вопроса.

Золотой бычок из Майкопского кургана -3-век до н.э

Однако рабочий скот, применявшийся для пахоты на боспорских полях, кормился не только травой и сеном. Несомненно, что для скота требовалась добавка и более питательной еды — бобов или зерна. Если при расчёте принять за основу хотя бы и недостаточно надежные цифры, которые сообщает нам Катон, то в год паре волов было нужно не менее 190 модиев такого корма, что составит примерно 1660 литров, или 1400 кг.

Остается совершенно открытым вопрос, какое соотношение было между числом пахарей и числом рабочего скота на Боспоре. По этому вопросу мы не располагаем ни прямыми, ни косвенными свидетельствами. Тем не менее обилие находок костей крупного рогатого скота при раскопках боспорских городов и поселений позволяет думать о значительном числе быков в древних хозяйствах и делает вполне допустимым предположение, что в античную эпоху там на каждого пахаря приходилась одна упряжка рабочего скота — быков.

Если исходить из таких расчётов, то потребности в зерне землепашца на его пропитание, семью, рабочий скот и семена для следующего посева должны составить около 4100 литров, или 3300 кг зерна. Таким образом, произведя около 5 тонн зерна и расходуя 3,3 тонны, пахарь получал излишек примерно в 1700 кг. Эти 1700 кг зерна, вероятно, были тем предельным количеством хлеба, которое можно было получить боспорскому царю от одного зависимого землепашца того времени.

Получив эту цифру, нетрудно подсчитать, какое количество пахарей требовалось, чтобы доставить Левкону I те 400 000 медимнов хлеба, которые он ежегодно отправлял афинянам.

400 000 медимнов равны примерно 21 000 000 литров и весят 16 800 000 кг, или 16 800 тонн; разделив  цифру 16 800 тонн  на 1,7 тонн зерна давало хозяйство одного землепашца царю, мы получим 9865 землепашцев.
Таким образом, если количество земледельцев, работавших на Левкона I для потребностей вывоза, было около 10 000 землепашцев, то они ежегодно засевали хлебом примерно 63 000 га, а принимая во внимание земли, находившиеся под паром, луга и другие угодия, нужно думать, что освоенный ими сельскохозяйственный район имел площадь никак не менее 200 000 га, или 2000 кв. км, что составляло довольно значительную часть территории Боспорского государства.

Нам неизвестно, был ли хлеб, отправлявшийся афинянам Левконом I, добыт трудом боспорских хлебопашцев или частично приобретен у местных жителей покупкой. Мы строим наши расчёты исходя из первого предположения. Однако необходимо отметить, что его нельзя считать доказанным.

Какую площадь занимало Боспорское государство при Левконе I  (389/8—349/8 гг. до н. э.) и его ближайших преемниках, в точности неизвестно, поскольку границы его надлежащим образом не установлены.

Можно только сказать, что основная часть Боспорского царства: Керченский полуостров, Таманский полуостров (бывший в то время архипелагом), а также низовье Кубани вместе занимали пространство в несколько тысяч квадратных километров, не менее 5000 кв. км. Значительно труднее определить размеры боспорских владений на восточном побережье Азовского моря, а также и около Танаиса, игравшего значительно меньшую роль, чем земли, примыкавшие к Керченскому проливу. Однако эти владения боспорских царей занимали довольно обширные пространства, возможно, близкие по размеру основной территории Боспорского царства.

Несомненно, этими десятью тысячами пахарей, не ограничивалось количество рабочих рук в сельском хозяйстве Боспорского царства. Дело не в неясности свидетельства Демосфена о том, что Левкон I дал беспошлинность хлебу, вывозившемуся из Феодосии, порт которой не уступал Боспору Киммерийскому (Керченскому проливу). Несомненно, устройство этой гавани способствовало повышению количества вывозимого хлеба, однако у нас нет никаких оснований утверждать, что ежегодно в Афины вывозилось 800 000 медимнов зерна. По всему содержанию речи Демосфена видно, что постоянным был ежегодный ввоз в Афины в 400 000 медимнов зерна, иначе бы названный оратор не преминул бы сказать, что царь Левкон I дарит афинским торговцам не 13 000, а 26 000 медимнов хлеба.

Дело в том, что, помимо боспорского царя Левкона I, афинским хлеботорговцам продавали зерно также и представители боспорской знати,  располагавшие меньшими ресурсами, чем правитель. Так, по свидетельству Исократа, один из знатных боспорцев Соней отправил со своим сыном в Афины два корабля, груженные хлебом. Точно определить количество хлеба мы не можем, так как не знаем тоннажа кораблей Сонея.

Известная нам грузоподъёмность двадцати-вёсельного корабля, который, согласно Демосфену, предназначался для торгового рейса из Афин в Менду или в Скиону, а оттуда на Боспор, была примерно 300 тонн. Этот корабль, согласно Демосфену, должен был поднять 3000 амфор мендского вина, вес которых, нужно думать, равнялся примерно 150 тонн. При таких обстоятельствах корабли Сопея могли везти 300 тонн зерна. Чтобы получить такое количество хлеба, нужен был труд 177 землепашцев.

Боспорский хлеб шёл не только в Афины. Постоянные торговые связи, несомненно, существовали и с Митиленой, как об этом свидетельствует митиленская надпись середины IV века до н. э. Неудовлетворительная сохранность этого памятника затрудняет его полное восстановление, однако не подлежит сомнению предоставление хлеботорговцам Митилены льготного тарифа, что позволяет считать их крупными покупателями. Одно из возможных прочтений этой надписи даёт указание на ежегодный вывоз боспорского хлеба в Митилену, превышавший 100 000 медимнов. Если это верно, то снабжение хлебом Митилены обеспечивалось трудом не менее чем 2500 пахарей Боспорского царства. Кроме Афин и Митилены, боспорский хлеб вывозился и в другие города. Демосфен сообщает, как некий Лампид нагрузил на Боспоре хлебом большой корабль и, прибыв с ним в Аканф, продал там хлеб.

Наконец, помимо хлеба, вывозившегося в метрополию, значительное количество зерна было нужно для всё более возраставшего населения Боспорских городов. Судя по площади, которую занимали Боспорские города в IV века до н. э., население их было примерно 40 000—60 000 человек. Учитывая, что городское население в значительном количестве употребляло в пищу мясо и рыбу, положим в среднем на человека в год 250 кг хлеба.

Тогда на 40 000—60 000 горожан потребуется 10 000—15 000 тонн зерна в год. Согласно нашему расчёту, для получения этого количества хлеба требовался труд 5882—8823 пахарей, или в среднем труд около семи с половиной тысяч человек.

Подведем теперь итоги нашим расчётам. Пшеница, вывозимая Левконом I в Аттику, обеспечивалась трудом десяти тысяч пахарей. К этому надо добавить хлеб, доставлявшийся в Аттику другими богатыми боспорцами, нужно думать, в значительном количестве, например, на двух кораблях Сонея. Затем следуют большие и постоянные поставки боспорского хлеба в Митилену, возможно, производившегося трудом не менее чем 2500 земледельцев, а равно вывоз хлеба и в другие греческие города, например, в Аканф.

Наконец, потребности в хлебе городов самого Боспора, вероятно, удовлетворялись трудом примерно 7500 пахарей. Произведя подсчёты, мы можем предположить, что число землепашцев на Боспоре было не менее двадцати с небольшим тысяч, а вернее оно значительно превосходило это число, вероятно, достигая 25 000 человек, а может быть, даже превосходя и эту цифру.

Некоторая часть этих пахарей представляла собой рабов; к ним принадлежали уже упоминавшиеся нами феодосийские эргаты. Помимо этих землепашцев, в IV веке до н. э. на Боспоре, видимо, ещё сохранялись свободные крестьяне, работавшие сами и пользовавшиеся трудом немногочисленных рабов. В конце IV столетия до н. э. к числу таких крестьян присоединилась 1000 прибывших на Боспор каллатийских переселенцев. Такое применение рабского труда в сельском хозяйстве Боспора, видимо, практиковалось лишь в ближайших окрестностях городов. Известные нам случаи связаны с Феодосией и Фанагорией. Таковы хозяйства средних размеров, обслуживавшиеся трудом феодосийских эргатов, и мелкие хозяйства каллатийцев. Что же касается более обширных территорий, занятых местными племенами, то там преобладал, надо думать, труд зависимых земледельцев. Едва ли можно сомневаться в том, что эти земледельцы представляли подавляющее большинство производителей в сельском хозяйстве Боспора.

Исходя из этих данных, мы можем предполагать, что количество населения в сельских районах Боспора было примерно 100 000—150 000 человек. Вместе с городскими жителями общее число народонаселения Боспора достигало 150 000—200 000 человек.

Размер сельскохозяйственной территории Боспора при таких расчётах доходил бы приблизительно до 5000 кв. км. Эта площадь примерно равна основной территории Боспорского государства после земельных приобретений при Левконе I. Столь интенсивное использование принадлежавших Боспору земель для нужд сельского хозяйства не должно удивлять.

С этим в полной мере согласуется значительная густота населения в античную эпоху, засвидетельствованная данными исторической географии, во всяком случае для Таманского полуострова и территорий, прилежащих к нему с востока.
Только эти части Боспорского государства привлекали в достаточной мере внимание археологов, и производившиеся там разведки дают возможность сделать надлежащие заключения.

Помимо рассмотренных выше свидетельств письменных источников о вывозе боспорского хлеба во времена ранних Спартокидов, мы располагаем только одним, но весьма важным свидетельством Страбона о том, что Левкон I отправил из Феодосии в Афины 2 100 000 медимнов хлеба. Как видно из слов древнего географа, он имел в виду не систематически повторявшиеся посылки торговых кораблей, а единичный случай, вероятно, вызванный какими-то особыми обстоятельствами, нам неизвестными. В плане настоящей работы важнее всего для нас выяснить вопрос, в какой мере этот факт может способствовать освещению масштабов земледелия на Боспоре. Здесь прежде всего должно отметить, что единичный случай отправки 2 100 000 медимнов хлеба гораздо менее показателен, чем те 400 000 медимнов, которые ежегодно поступали из Причерноморья в Афины. Ведь отправка очень большого транспорта могла быть обеспечена или необычайно большим урожаем в том году, или накопленными за предшествующее время запасами зерна. Наконец, не исключена возможность, что часть этого хлеба была закуплена у местных земледельческих племен, не входивших в Боспорское государство.

Во всяком случае, если подсчитать количество пахарей, которые могли бы обеспечить отправку в Афины 2 100 000 медимнов хлеба, то получатся цифры слишком большие и поэтому маловероятные, именно — 2 100 000 медимнов соответствуют примерно ИО 250 000 литров и весят 88 200 тонн. Если считать, что один пахарь может дать 1,7 тонн хлеба, то для указанного количества потребовался бы труд 51 889 пахарей. При таких обстоятельствах общее число пахарей на Боспоре должно было достигать 70 000 человек, а всё население приближаться к 400 000 человек. Но если мы все же допустим столь большое число жителей, то совсем невероятными представятся размеры территории, необходимой для такого населения. Ведь для 70 000 земледельцев, исходя из нормы 6,3 га на каждого, потребуется 441 000 га, т. е. около 4500 кв. км. Учитывая, что столько же земли нужно под пар и какое-то количество земли потребно для других угодий, мы получим как минимальную цифру 12 000 кв. км. О невероятности данной цифры не приходится говорить, ибо, сколько мы можем судить, она превосходит размеры Боспорского государства.

Таким образом, намеченная нами раньше картина масштабов и характера хозяйственной жизни Боспора во времена ранних Спартокидов в основных чертах, видимо, остается в силе.
Однако в добавление к сказанному необходимо сделать существенную оговорку. Ведь помимо боспорских царей и знати, продававших за море хлеб, поступавший с их земель, определенное количество хлеба вывозилось также боспорскими купцами (οι έμποροι -«ои эмпории»), существование которых засвидетельствовано письменными источниками.

Демосфен сообщает нам, что вывоз хлеба в Афины с Боспора происходил на льготных условиях, без обычной пошлины в размере 1/30 стоимости товара. Лесбосская надпись в честь Левкона I и его сыновей свидетельствует о том, что митиленские купцы платили на Боспоре пошлину по льготному тарифу. Наличие этих привилегий, предоставляемых боспорскими правителями афинянам и митиленянам, позволяет думать, что не меньшее, а скорее большее количество хлеба вывозилось с Боспора в другие города, граждане которых облагались пошлиной в полной мере.

Всё сказанное приводит нас к выводу, что количество хлеба, вывозившегося с Боспора, было значительно больше указанных выше цифр, примерно соответствующих тому, что могла дать сельскохозяйственная территория Боспора. Этот излишек поступал к боспорским купцам от соседних независимых племён. Усилению притока хлеба извне на боспорские рынки в период ранних Спартокидов должна была способствовать возросшая торговая активность Боспора в это время. Значительный рост боспорской торговли со степью приводит к включению в IV— III вв. до н. э. в сферу экономических связей Пантикапея и Среднего Приднепровья, где в VI—V вв. до н. э. всецело господствовала Ольвия.

Какие именно соседние племена и в каком количестве могли доставлять боспорским купцам хлеб для экспорта?

С наибольшей долей вероятия мы можем предполагать, что это были меоты Прикубанья. В пользу такого предположения говорят находки керамической тары. Меньше оснований имеется у нас думать о том, что хлеб мог поступать на Боспор с бассейна Дона, ибо несколько более позднее свидетельство Страбона сообщает, что из Танаиса шли рабы, шкуры и другие товары кочевников. Мало вероятным представляется также предположение, что хлеб мог доставляться гужевым транспортом с Среднего Приднепровья в боспорские гавани. Громоздкие товары в древности обычно перевозились по воде, по большим рекам наших южных степей. О роли речного пути наглядно свидетельствует Страбон, сообщающий нам, что кочевники, живущие по Танаису, неохотно вступают в сношения с чужестранцами, не допускают их в свою страну, а равно и не разрешают плавания по реке.

Весьма показательно так же и то, что довольно громоздкие остродонные амфоры, служившие тарой для вина, проникали лишь в те части наших южных степей, которые были расположены поблизости от водных путей. При таких обстоятельствах со Среднего Приднепровья на Боспор скорее всего шёл не хлеб, а скот и другие легко доставляемые товары.

Боспорское царство и в этническом, и в социальном, и в экономическом отношениях не был однородным. Боспор представлял собою государство, состоявшее из разнохарактерных элементов. В аспекте нашей темы подчеркнем, что доступные нам данные о сельском хозяйстве Азиатского Боспора побуждают думать лишь о применении там труда зависимых землепашцев — местных обитателей, а равно и свободных мелких производителей, возможно, применявших труд немногочисленных рабов.
Можно предполагать, что иные формы организации сельского хозяйства если и были в азиатской части Боспора, то во всяком случае играли меньшую роль.

Далее… Боспорское царство эпохи Сарматской династии

Боспорское царство эпохи Сарматской династии
Организации труда в античном хозяйстве Северного Причерноморья

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*