Вторник , 19 Март 2024
Домой / Язык – душа народа / Этническая память и вопрос о древнем двуязычии

Этническая память и вопрос о древнем двуязычии

Этногенез и культура древнейших славян.
Лингвистические исследования
Олег Николаевич Трубачев

Часть I
ЭТНОГЕНЕЗ СЛАВЯН И ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ ПРОБЛЕМА

ГЛАВА 5.

ЭТНИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ И ВОПРОС О ДРЕВНЕМ ДВУЯЗЫЧИИ

Дистанцию во времени и пространстве, которую дают нам типологические свободные германо-славянские аналогии, представляется иногда полезным — в духе сказанного выше — дополнить аспектом их общего прошлого, отступив в глубь праиндоевропейской древности. Мы достаточно подробно для наших целей реферировали ранее одну из крайних индоевропейских теорий — теорию вторичной индоевропеизации Европы с Востока в V—III тыс. до н.э., принадлежащую М. Гимбутас. Здесь остановимся только на одном аспекте — на том, что, согласно этой теории, носители индоевропейских диалектов пришли в «Древнюю Европу», имевшую иноязычное население.

Проверяя эту теорию индоевропеизации якобы неиндоевропейской Европы, мы вправе ожидать от языка (языков) сохранения следов давней памяти естественного при этом двуязычия (индоевропейско-доиндоевропейский билингвизм) [2]. Но оказывается, что таких следов нет, например, в германских языках. Пример с германским тут не случаен, потому что к неиндоевропейскому субстрату уже пытались отнести и германское передвижение согласных, и ряд германских слов, не имеющих индоевропейской этимологии (З. Файст), но это не подтвердилось и объясняется, по-видимому, прежде всего ещё недостаточной исследованностью самой этимологии. Во всяком случае неиндоевропейская структура этимологически тёмных германских слов не доказана [9].

Некоторые пытаются, далее, представить древнеисландский миф о войне между асами (Asir) и ванами (Vanir) как «реминисцепцию поглощения туземного населения в новом обществе, установленном в германском мире индоевропейскими завоевателями» [10, с. 21]. Но и эта «первая война на свете» между асами и ванами слишком органически связана с собственно скандинавскими, германскими перестройками в мифологии, а, возможно, и в обществе, следовательно, видеть в асах древних внешних завоевателей у нас не больше оснований, чем у Снорри Стурлусона — выводить асов буквально из созвучной Азии [11]. Вряд ли удачно поступают авторы, которые склонны разгадывать следы упомянутого древнейшего двуязычия в тех частях Эдды, где речь идёт о разнящихся названиях предметов в языке людей и языке богов [10]. Ни о чём подобном эта богатая метафорами поэзия, по-видимому, не свидетельствует, сильно напоминая похожую мифологизацию синонимов — тоже в языке богов и в языке людей — у Гомера. В конце концов, и автор используемой нами здесь специальной статьи с характерным названием «Двуязычие и смена языков в отражении некоторых из древнейших текстов на индоевропейских диалектах» тоже заключает:

«...я сказал бы, что в германском нет надежного свидетельства в пользу доисторического двуязычия!« [10, с. 22].

Ещё менее вероятны следы упомянутого древнего индоевропейско-доиндоевропейского двуязычия в славянских языках. Имеющие сюда отношение попытки В. Махека вскрыть «праевропейский» слой дославянской лексики оказались безуспешными, тем более, что в ряде случаев речь шла о словах, вполне удовлетворительно объясненных или объясняемых традиционным путём. Думается, что «праевропейские» этимологические сближения явно не связанных друг с другом слов *věža и нем. Schweige, *glogъ и греч. κράταιγος — krátaigos — боярышник вряд ли пережили своего автора. Вывод отсюда может быть один: никаких следов древнего двуязычия нет и у славян.

Возможные ссылки при этом на забвение таких следов в языковой и этнической памяти не могут быть приняты. Не следует недооценивать ни глубину памяти языка и народной традиции, ни — соответственно — важности события (в данном случае — события, постулируемого теорией М. Гимбутас: покорения чужой страны, переселения в чужие земли).

До нас дошла память этноса и языка об арийском разделе на иранцев и индоарийцев не позднее II тыс. до н.э. Следы индоевропейско-неиндоевропейского общения возможны, например на такой периферии, как Эгейское Средиземноморье, судя по неиндоевропейским догреческим элементам греческого словаря. Значительные события (крупнейшие войны, природные катаклизмы) помнятся чрезвычайно долго. Например, античные источники ещё хранят память о прорыве морскими водами пролива Босфора (Боспора Фракийского), случившемся за 4-5 тыс. лет до н.э. [см. 12]. Упомянутое гипотетическое древнейшее двуязычие было бы не старше образования Босфора, и то обстоятельство, что оно не оставило следов ни в языке, ни в древней традиции, делает приход индоевропейцев в Европу откуда-то извне маловероятным.

Этнокультурная ситуация в Центрально-Восточной Европе в позднем мезолите – раннем неолите (VI – V тыс. до н. э.). Из работы С. В. Кончи 2004 по идеям Л. Л. Зализняка

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКОВ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ

Мы всё больше обращаемся к концепции центральноевропейского, среднедунайского ареала индоевропейцев и славян — как продолжения части древнеиндоевропейских племён. В свете того, что известно о сложности именно индоевропейского этнического состава древней Центральной Европы, трудно согласиться с мнением, что

«Западная и Центральная Европа ещё долго после гибели древнебалканских культур в IV тыс. до н.э. остаётся неиндоевропейской, возможно, вплоть до II тыс. до н.э., когда начинается постепенное распространение по Европе «древнеевропейских» диалектов — процесс «индоевропеизации» Европы» [13, с. 118].

Определенно индоевропейские носители фатьяновской культуры проникли не позднее II тыс. до н.э. с территории Польши и других центральноевропейских районов в междуречье Оки и Волги [см. 14, 15] Через две с лишним тысячи лет этим же, по-видимому, традиционным путём прошли с Запада на Восток восточнославянские вятичи.

Точно так же, видимо, ещё в бронзовый век переселились с Балканского полуострова на Апеннинский индоевропейские племена иллирийцев-мессапов, тоже как бы оставляя у себя в тылу среднедунайский центр Европы, и их, очевидно, традиционный путь в точности повторили затем в новое время их иллирийские соплеменники — албанские переселенцы в Южной Италии. Эти центробежные отселения из внутриевропейских регионов, правдоподобно датируемые II тыс. до н.э. и характеризуемые, к тому же, надежной индоевропейской атрибуцией (а примеры такого рода и близкие по эпохе можно было бы умножить), наглядно опровергают мысль об «индоевропеизации» Европы лишь со II тыс. до н.э.

Неслучайно поколения индоевропеистов продолжают искать начальную область формирования индоевропейских диалектов в Центральной Европе. В предыдущих главах говорилось о теории Боск-Жимперы о первоначальном индоевропейском группообразовании в районе нынешней Чехословакии. Из современных советских (преимущественно археологических) работ можно указать сводки В.А. Сафронова о первоначальном ареале индоевропейской прародины в зоне распространения культуры Лендьел от Карпат и Судет на севере до Дуная на юге [16, с. 83; 17].

Из совершенно других — статистических посылок изучения лексической близости родственных языков исходит Маньчак, который помещает в междуречьях Одера, Вислы и Немана не только прародины славян и балтов (в общем — в соответствии с положениями польской школы автохтонистов), но и прародину всех индоевропейцев, вместе взятых [18, с. 29], с чем, конечно, нам трудно согласиться, ср. аргументы, приводимые также далее и свидетельствующие о вторичном освоении как славянами, так и — до них — другими индоевропейцами пространств к северу от Судето-карпатской гряды.

ЛИТЕРАТУРА

8. Novak V. Vznik Slovanov a ich jazyka (Základy etnogenézy Slovanov) // Slavica Slovaca. 1984. Ročn. 19.3.
*. Подробное изложение см. теперь: Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. Горький, 1989. — Там же, в приложении, см. рецензии на эту работу, в том числе, с. 394-397 — рецензия О.Н. Трубачева.
9. Polomé E.C. The etymological dictionary of Dutch: an analysis of the work of Jan de Vries // Eichstätter Beiträge, 8 (= Das etymologische Wörterbuch. Fragen der Konzeption und Gestaltung. Hrsg. Bammesberger A.). Regensburg, 1983. P. 218-219.
10. Polomé E.C. Bilingualism and language change as reflected by some of the oldest texts in Indo-European dialects // Northwestern European language evolution. V. 1. Odense, 1983.
11. Piekarczyk S. Mitologia germańska. W-wa, 1979. S. 110.
12. Топоров В.Н. Фрак. Βυζάντιον в индоевропейской перспективе // Этимология, 1976. М., 1978. С. 145.
13. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. К проблеме прародины носителей родственных диалектов и методам ее установления (По поводу статей И.М. Дьяконова) // ВДИ. 1984. № 2.
14. Крайнов Д.Л. Древнейшая история Волго-Окского междуречья. Фатьяновская культура. II тысячелетие до н.э. М., 1972, passim.
15. Häusler A. Zu den Beziehungen zwischen dem nordpontischen Gebiet, Südostund Mitteleuropa im Neolithikum und in der frühen Bronzezeit und ihre Bedeutung für das indo-germanische Problem // Przegląd Archeologiczny. 1981. 29. С. 119.
16. Сафронов В.А. Проблемы индоевропейской прародины. Орджоникидзе, 1983.
17. Сафронов В.А. Кавказ в раннебронзовую эпоху и проблема локализации индоевропейской прародины: Тезисы и доклады конференции «Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока». М., 1984. Ч. 1. С. 85.
18. Mańczak W. Sur l’habitat primitif des Indo-Européens //Baltistica. 1984. XX. 1.

Далее…  СРЕДНЕДУНАЙСКИЙ АРЕАЛ

Среднедунайский ареал
Самоназвание и самосознание

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*