Болгары.

   Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга первая. История древних славян. 

Часть II. Происхождение южных славян. 
Глава IX. Болгары.

Тюрко-татарские болгары и славяне.

Славяне начали заселять восточную часть Балканского полуострова в VI веке. Хотя на этот счёт и нет определенных и достоверных сведений, тем не менее иначе нельзя объяснить тот факт, что в  VII веке все восточные области были уже заселены славянами. Несомненно также то, что в результате походов в Грецию уже в VI веке в восточной части Балканского полуострова поселилось большое число славян.

В походах в восточную половину Балканского полуострова принимали участие две большие ветви задунайских славян: так называемые склавины (Σκλαυηνοί), обитавшие в то время, согласно свидетельству Иордана, на среднем и нижнем Дунае вплоть до его устья, и анты (’Άνται), обитавшие на побережье Черного моря между Днестром и Днепром1; однако на Балканах осталась лишь первая ветвь – южнославянская —  склавины (Σκλαυηνοί).

Восточнославянская ветвь – анты – часто совершали набеги на Балканский полуостров, в особенности в первой половине VI века, но о том, что они оставались здесь, нет никаких известий, хотя византийцы хорошо знали их и отличали от остальных славян. Очевидно, анты под натиском тюрко-татарского (аварского) нашествия вновь отошли в южнорусские земли2.

Итак, несомненно, что, как и в заселении запада, так и в заселении средней и восточной частей Балканского полуострова принимали участие все славяне южной ветви, за исключением незначительной части славян других ветвей, не имевших, однако, серьезного значения и прекративших вскоре своё существование. Это был ряд племён и родов, вышедших из южнославянской прародины в Прикарпатье, родственных в языковом и культурном отношении словенским, хорватским и сербским племенам, но имевших, однако, и некоторые различия, которые в дальнейшем все возрастали. Эти племена во время своего появления на Балканском полуострове не были объединены в единое целое, не считали, что составляют единую значительную этническую общность в отличие от своих ближайших соседей сербов, образовывая в лучшем случае большие или меньшие территориально близкие между собой группы, как, например, в Мезии и в Македонии. Условия, способствовавшие образованию из этого ряда довольно независимых племен политического, а затем культурного и языкового единства, подобно Сербии на западе, создались лишь позднее, но и позднее между сербами и болгарами оставалась определенная полоса, тянувшаяся от Тимока через Скопле к Охриде, которая не только в политическом, но также и в культурном и этническом отношениях являлась чем-то промежуточным между сербами на западе и болгарами на востоке, причем этот характер её не могли устранить даже последующие столетия. Следовательно, нельзя считать, что уже в VII веке существовало какое-то единство всех славян восточной и средней части Балканского полуострова.

Весьма вероятно, что и в этой группе славян какое-то местное племя, усилившись, подчинило бы себе остальные племена и образовало бы такую же значительную общность, какую образовали хорваты и сербы на западе, общность чисто славянского происхождения. Но этот естественный процесс опередило событие, которое привело, собственно, к тем же результатам: объединило все славянские племена восточной и центральной части Балканского полуострова, привело к политическому и этническому единству, но это единство было порождено не местными, а инородными элементами. Его создало тюрко-татарское племя болгар в самом конце славянской колонизации.

Болгары – племя гуннского происхождения3 – пришли на Дунай с Волги и Дона в V веке. В 482 году римский император Зенон призвал их для оказания ему помощи в борьбе с готами, а в 499 году засвидетельствовано их первое вторжение на Балканский полуостров.

В течение VI века огромные массы болгар принимали участие в нашествиях на Балканы, а также в нападении на Царьград в 626 году, но затем они возвращались обратно в Задунавье.

Здесь Болгарам удалось свергнуть аварское иго в 635–641 годах, то есть в то же время, что и славянам на западе, но какой-то другой натиск извне, вероятнее всего новое нашествие хазаров с востока, вынудил в начале семидесятых годов VII века кагана Аспаруха (или Испериха) двинуться на юг. Сначала Аспарух остановился у дельты Дуная4, но в 679 году прошёл её и быстро оккупировал всю древнюю Мезию между Дунаем и Балканским хребтом, сконцентрировав свои силы на территории современной Добруджи.

Эта оккупация и связанное с ней подчинение славянских племен, обитавших на этой территории, произошли мирным путём, без сопротивления со стороны славян: напротив, славяне встретили болгар как своих союзников в борьбе с византийцами и вошли с Аспарухом в соглашение, согласно которому он объединил всю территорию, заселенную славянами, поселил славян на новые места с целью защиты Балканских гор от византийского императора, а на западе у Тимока – от аваров. Вследствие этого мы наблюдаем в дальнейшем мирное сосуществование славян с болгарами, видим, что сохранилась старая славянская организация, славянские князья правили под главенством болгарского кагана, можем проследить, как вскоре произошло слияние обоих элементов. При этом ассимиляции подверглись не столько славяне, сколько болгары.

Болгарские правители, а затем бояре и народ в целом уже спустя короткое время стали принимать славянские имена и заменять свой родной язык славянским. Ещё в легендах о св. Димитрии и в византийских известиях VIII века болгары отличаются от славян, но в IX и X веках наблюдается уже их отождествление и взаимная замена обоих терминов, в это же время мы читаем изречения: «Σθλοβενών γένος έ4τ’ οΰν Βουλγάρων»; «езыки словинсюе се рекше Блъгаре» и т. п.5, и если бы впоследствии не было новых пришлых тюрко-татарских элементов (печенегов, половцев, узов), которые укрепили и удержали в Добрудже и в соседней области6 тюрко-татарские поселения, то от древних болгар не осталось бы и следа. Впрочем, остатки их пребывания здесь, которые имеются или которые пытаются найти некоторые исследователи (К. Шкорпил, Занетов) в делиорманских годжалах и гагаузах, вызывают большие сомнения7.

Таким образом, в древней Мезии возникло новое государство, управляемое тюрко-татарскими болгарами, но в основе своей с самого начала являвшееся преимущественно славянским. Этот славянский элемент укреплял государство и по мере расширения границ государства и присоединения новых славянских племен усиливался сам. Первоначально Болгарское государство занимало центральную часть полуострова, потом при Круме (803–814 г.г.) к нему присоединяется Задунавье, при Пресиаме (приблизительно 845–852 годы), при Борисе (855–888) – Северная Македония вплоть до Охриды и Ибара, а в конце IX века, во времена царя Симеона (893–927 г.г.), болгарские владения простирались уже от албанского побережья через Эпир и Македонию до Фессалии, а на севере до Срема и Центральной Венгрии8.

У этих славян, живших некогда отдельными разобщенными племенами, со временем появлялось сознание своей общности и своего единства, проявившиеся в самом факте принятия ими общего наименования болгар. Так, вначале в политическом, а потом и в культурном и языковом отношениях, сплотился и объединился болгарский народ. На основании всего этого ясно, что ни о какой денационализации этих славян, ни о какой их тюркизации вообще не может быть и речи. К славянской крови примешалась совсем незначительная капля инородной крови, да и то лишь на ограниченной территории, лишь в восточной Мезии9, поэтому болгары остались славянами в той же мере, как и соседние сербы или русы. Если кто и повлиял заметным образом на древний чистый славянский тип, то это были как на западе, так и на востоке полуострова остатки балканских аборигенов, а не народ, приведенный Аспарухом.

Территория славян, на которой в течение последующего времени исторически сложился болгарский народ, простиралась на Балканском полуострове от Чёрного и Эгейского морей до Адриатического моря на юг от Бояны и к реке Мораве. К ней примыкали на севере другие обширные области от центральной Венгрии до Серета и затем на юге отдельные районы Греции и архипелага.

Таким образом, это была самая обширная славянская область на юге, заселена она была, конечно, неравномерно. Здесь имелись большие равнины, безлюдные или заселенные остатками древнего населения. На этом основании, а также в силу нашей недостаточной осведомленности относительно всей указанной территории славянское население её представляется нам разделенным на несколько разрозненных групп, а именно:

1) северную группу, мезийскую (в древней Мезии),
2) македонскую,
3) греческую,
4) задунайскую (венгерско-валахскую).

Лишь об этих группах – об условиях их поселений и о дифференциации племен внутри них – сохранились некоторые известия. Хотя данные географии Моисея Хоренского (VII век) относительно прихода на Балканы из Дакии 25 славянских племён и не могут считаться достаточно точными, но всё же они были правдоподобны, и вряд ли славянских племен было здесь меньше10.

В Мёзии славяне, занимавшие территорию между нижним Дунаем и Гаемом, попали под власть пришлых болгар и вместе с ними образовали ядро будущего государства и болгарского народа. Согласно историческим свидетельствам, к славянам Мёзии относились семь славянских племён, которые, по сообщению Феофана, добровольно подчинились Аспаруху11. К ним, по-видимому, относилось племя северян [Σέβερεις Феофана, северов (Severes) Анастасия], обитавших, вероятно, во время прихода Аспаруха где-то у Дуная в Делиормане, откуда оно было переселено на юг к восточным балканским перевалам (от Салокавака к Голице). Однако так как в целях обороны от аваров  Аспарух перевел отсюда ещё ряд других племен на западную границу, где близкие по времени источники упоминают племя мораванов (Μωράβοι, Μωραβία) на реке Мораве12 и племя тимочанов (Timociani) на Тимоке13, то весьма вероятно, что и эти два племени относились к числу упомянутых семи племен мезийских славян, называемых в другом месте дунавцами14. Во всяком случае ясно, что в область болгарских славян уже в VIII и IX веках входили также славяне современной восточной Сербии. Зато неизвестно, где вообще обитали ободриты, называемые также преденецентами и упоминаемые в начале IX века где-то на Дунае. Франкские анналы упоминают их в связи с их отношениями с франкской империей в 822 и 824 годах. Сначала ободриты упоминаются в сообщении о славянских послах на Франкфуртский сейм (822 год), причём в таком контексте, что неясно, не идёт ли здесь речь о балтийских ободритах; но в другом месте четко говорится: «Abodriti, qui vulgo Praedenecenti vocantur et contermini Bulgaris Daciam Danubio adiacentem incolunt». Толкование наименования как ободритов, так и преденецентов неясно. Наименование ободритов связано, вероятно, с названием южно-венгерской реки Бодрога, притока Тиссы в нижнем её течении; наименование преденецентов  связывается обычно с названием Браничева на Млаве (визант. Βρανίτζοβα, Βράνντζα, лат. Brandiz, Brandiez, сербск. Браничево). Но это толкование недостоверно, и пока трудно решить, было это племя болгарским или сербским15.

Славяне в Македонии

В VI и VII веках Македония с севера до самого моря была так плотно заселена славянами, что получила во второй половине VII века специальное название славянской земли – ή Σκλαυινία, αί Σκλαυινίαι16. Склавиния была вначале независимой от болгар, и именно здесь имя «славяне» долее всего сохранилось в речи обитателей Балканского полуострова в качестве этнического обозначения; так, соседние албанцы по сей день называют македонских болгар просто śkjeji, то есть славяне (от итал. schiavo). Причину столь значительного заселения древней Македонии славянами следует искать прежде всего в специфике её местных условий. Варвары, массами двигавшиеся с севера, уже самими естественными условиями направлялись на вардарскую дорогу.

Город Солунь (ныне Салоники) был основан царём Македонии Кассандром в 315 году до н. э.  Город Солунь, подобно Царьграду на востоке, привлекал завоевателей слухами о своём богатстве. Это привело к тому, что именно окрестности Солуни далеко кругом были заселены славянами, о которых в «Чудесах св. Димитрия» имеется целый ряд довольно подробных и интересных сообщений. Да, и сама Солунь подверглась значительному воздействию со стороны славян. Уже в 597 году множество славян поселилось в городе Солуни.

А к IX веку славянский элемент здесь значительно увеличился, что подтверждается словами, которыми император Михаил провожал Константина, отправляя его приблизительно в 862 году в Моравию: «Иди! Вы солуняне, а все солуняне чисто говорят по-славянски»17.

И действительно, здесь, в Солуни, согласно остающимся в силе до сих пор заключениям славянской филологии, господствовал язык, на котором преподавали апостолы Константин (Кирилл) и Мефодий и на который были переведены древние славянские церковные книги. Нельзя более придерживаться старой теории Копитара и Миклошича об отдельной «старославянской» области в Паннонии, на языке которой якобы написаны эти книги. Это был староболгарский язык из окрестностей Солуни18.

В ближайших окрестностях Солуни, владения которой были сведены в конце концов к полосе земли шириной приблизительно в 20 км19, жили, согласно источникам, следующие племена.

Около самого города Солуни на западе обитали сагудаты (Σαγουδάται, Leg. Dem.); Σαγουδάοι (Анна Комнина); Σαγουδάτου (Иоанн Камениата), происхождение наименования которых неизвестно, и где-то рядом с ними ринхины (‘Ρυγχίνοι или Σκλαβΐνοι άπό του ‘Ρυγχίνου, «Чудеса св. Димитрия»), в другом месте также ‘Ρηχίνοι на реке Ринхине, определить которую до сего времени не удавалось20. Оба эти племени занимали, согласно древним источникам, также часть Халкидики, а именно гору Афон.21 Далее к западу от Солуни, между Солунью и Верней, на реке Быстрице жило племя драговичи, или дреговичи (Δρουγουβίται), о которых идёт речь в «Чудесах св. Димитрия» и у Иоанна Камениаты, занимавшее область, где позднее упоминается епископ – επίσκοπος τής Δρουγουβιτίας22. По другую сторону от города, к востоку от Солуни, в нижнем и среднем течении реки Струме жило славянское племя, именовавшееся по названию реки струменцами (Σκλαβΐνοι οί άπό του Στρυμώνος в «Чудесах св. Димитрия», Στρυμονΐται у Иоанна Камениаты) и расселившееся вплоть до Лангадинского озера (Lagkadas); далее на средней и верхней реке Месте (Каре) жили смолены, смоляне (Σμολέανοι, Corpus inscr. graec., IV.318, IX в., Σμολένοι, Никита Хониат), земли которых простирались до верхней Арды, что засвидетельствовано современным Смоляном (тур. Ismilan). Во внутренней части Македонии обитали брзаци, брсяцы (Βερζήται, «Чудеса св. Димитрия»). Их область, на которую уже в 773 году задумал напасть Телериг, находилась, очевидно, там, где по настоящее время удерживается название брсяци для народа, живущего на территории от Охриды и Битоля – через Прилеп, Кичево и Крушево – до Велеса на среднем Вардаре. Там была, вероятно, и древняя Βερζντία Феофана, Кедрена и Льва Диакона23. Кроме названных племён, здесь были ещё и другие, но о них не сохранилось сколько-нибудь достоверных сообщений24.

Из древних легенд ΙΧ-Χ веков известно лишь, что славяне жили на Брегальнице (приток Вардара), около города Равна, и в Кутмичевице (Κουτμντζνβίτζα), в области, к которой относились Охрида, Девол, Главиница; затем в области Δρεμβίτζα (Дреновица?), в области Велица — Βεδίτζα, на реке Велице – притоке Вардара, или на Велице около Охриды; известно, кроме того, что и современная Албания была так густо заселена славянами, что и по настоящее время там имеется много топографических славянских названий даже в местах, где ныне от славян не осталось и следа25. Нам, однако, неизвестно, сколь древним является это заселение, относится ли оно уже к первому периоду славянской оккупации полуострова или же к более поздней эпохе, а именно ко времени, когда в 861 и 920 годах болгарские владения расширились до Драча (Дуррес).

Как на западе, так и на востоке Македонии обитало значительное число славян, о которых не сохранились подробные известия древнего времени, неизвестно также и время их поселения здесь (возможно, славяне пришли вместе с готами). В XIII и XV веках славяне упоминаются во всей Родопии, в окрестностях Фера, Ксантина, Еноса, Кавалла. Поселения славян ближе к Царьграду являются колониями более позднего времени. Славянская область Ζάγορα, Ζαγόρια на юге Балканских гор упоминается уже географией Моисея Хоренского в VII веке26. В это же время славяне обитали и на севере провинции Астики около города Бизия (Виза) («Чудеса св. Димитрия»).

Почти все эти славяне быстро попали под власть болгар и объединились с ними не только в политическом, но и в этническом отношении. Славяне приняли наименование болгар и вместе с ним сознание определенной общности. Несомненно также, что и в языковом отношении славяне и болгары уже издавна начали объединяться и тем самым отходить от сербской языковой общности, хотя полоса македонских племён всегда создавала при этом своего рода переход от чисто сербского к восточно-болгарскому языку. Ясное выражение своей принадлежности к болгарскому народу македонцы проявили, однако, лишь после своего национального пробуждения и в боях за свободу в XIX веке.    Я не разделяю точки зрения тех, кто в большинстве древних и современных македонских славян видит сербские племена, а также и тех, кто пытался превратить их в особый народ, отличный от сербов и восточных болгар27. Но, конечно, не следует отрицать того, что среди македонских славян так же, как и в Греции, были и сербские элементы, занесенные сюда в прошлом потоком великого переселения. Об этом свидетельствует и сербское поселение Σερβία на Быстрице, и некоторые следы сербского языка в древней номенклатуре28.

Славяне в Греции.

Основные наступления славян на Грецию, завершившиеся их поселением здесь, начались в 578 году и закончились после вступления на престол византийского императора Ираклия, так как тогда, как упоминает Исидор (ум. 634) (Chroń., 44), «Sclavi Graeciam Romanis tulerunt», Греция была полностью оккупирована славянами. Речь здесь идёт не о нескольких тысячах человек, обосновавшихся в определенном месте и оттуда распространивших постепенно свою власть на всю Грецию, подобно тому как это сделали болгары на востоке и в центре Балканского полуострова. Славяне расселились по всей Греции и на архипелаге, причём в некоторых местах настолько густо, что в более поздних исторических документах эти земли упоминаются как славянские. Уже Иоанн, бикларский аббат, писал в конце VI века: «Sclaveni partes Graeciae atque Pannoniae occupant»29, это подтверждают в 584 году30 Иоанн Эфесский, Монембассийская хроника и синодальная грамота патриарха Николая III31; в 723–728 годы епископ Вилибальд, который во время странствий из Сиракуз в Святую землю остановился в Монембасии, отметил, что он остановился на славянской земле32, и ещё в X веке, когда Греция была вновь завоевана Византийской империей, на это указал сам император Константин: «έσθλαβώθη πάσα ή χώρα καί γέγονε βάρβαρος», и вскоре после этого комментатор Страбона добавляет: «καί νυν δέ πάσαν ’Ήπειρον και ‘Ελλάδα σχεδόν καί Πελοπόννησον καί Μακεδονίαν Σκύθαι Σκλάβοι νέμονται»33 (Пелопоннес и Македония Скифские Славяне). Поэтому также вместо названия Έλληνες — эллины было принято обозначение ‘ Ελλαδικοί — Эллада.

Власть славян над Грецией продолжалась, согласно указанному известию патриарха Николая III, 218 лет, до победы греков у Патраса (805–807 годы), причем она была настолько твердой, что ни один римлянин не смел появляться в Греции. Только в конце VIII века наступил перелом, сначала на севере после победоносного похода Ставракия против славян Эллады и окрестностей Солуни в 783 году, затем в 847–849 годы после завоевания почти всей Морей во времена Михаила III и, наконец, в 940 году после покорения последних двух обитавших там и свободных племен милингов и езеритов34.

Исторических известий, свидетельствующих об интенсивности заселения славянами Греции, немного. О размерах этого заселения лучше всего можно судить по топографической номенклатуре края и влиянию славянского языка на греческий.

Историческим источникам достоверно известны лишь следующие славянские племена в Греции: ваюниты (Βαιουνηται, «Чудеса св. Димитрия»), места поселения которых остались неизвестными, хотя скорее всего они располагались в Эпире, к северу от залива Арты, в будущей исторической Вагенеции XI–XIV веков35, белегезиты (Βελεγεζήται в «Чудесах св. Димитрия»), обитавшие в Фессалии около Волошского залива вблизи бывших городов Фив и Димитриады36, милинги и езериты, жившие в Морее, по обе стороны Тайгетских гор (Μιληγγοί, ’Εζερΐται у Константина Багрянородного, De adm. imp. 50); езериты обитали на восточной стороне в области, называемой Элос, тут же помещается поселение Езер (Езерон), милинги же —  на западной. Здесь они вошли и в «Житие святого Никона», составленное около 1142 года. Другие славянские племена в Греции не известны истории37, но они, несомненно, жили и в других её областях: в Аркадии, в области Скорта, в Гардиливе между Спартой и Тегеей, в Зарнате на юге от Каламиты, в Ватике у Малейского мыса и др.

Славяне оставили много следов в топографической номенклатуре всей Греции, да, и в греческом языке существует много доказательств влияния на него славянских языков38. На архипелаге славяне жили главным образом на острове Крит, Эвбея, Самофракия, Фасос, но были и на островах Корфу, Самос, Тенос, Эгина, Метане, Занте и Левкос39.

Но как ни многочисленно было славянское население в Греции, особенно в некоторых её северных и южных областях, всё же было бы неверно заключить из этого, что современные греки – это грецизированные славяне. Эта старая теория Фальмерайера, которую можно выразить фразой «Das Geschlecht der alten Griechen ist ausgerottet in Europa», безусловно, неверна и раздута40. Лучшим доказательством этого является именно тот факт, что, как только в Греции была восстановлена византийская власть и местный элемент опять поднял голову, славяне оказались быстро ассимилированы и вскоре были совершенно поглощены. Здесь поучительно сравнить ситуацию, сложившуюся в Македонии, с ситуацией в Греции. На Македонию в дальнейшем также оказали большое влияние власть, культура и язык греков. Но Македония осталась все же славянской в противоположность Греции. Очевидно, Греция  сохранила достаточное количество древнего греческого населения, которое было в состоянии одолеть славян и одолело их. Поэтому о полном исчезновении потомков древних греков не может быть и речи.

О том, что оккупировавшие Грецию славяне принадлежали к группе славянских племен, занимавших Македонию и вообще центральную и восточную части Балканского полуострова, свидетельствуют и самый порядок древней оккупации, и пути, ведущие в Грецию, и, кроме того, особенность славянской топографической номенклатуры41. Доля участия в этой оккупации славянами северо-западной части Балканского полуострова была неизмеримо меньшей. Но все же имеются явные доказательства наличия в разных областях Греции сербских и даже хорватских поселений42.

Славяне в Дакии.

К северу от среднего и нижнего Дуная – на территории позднейших Венгрии, Семиградья и Валахии – также осталась значительная часть славян южной группы, о которых известно, правда, очень мало, но которых всё же по некоторым признакам следует связать со славянами восточной части Балканского полуострова. Их называют дакийскими славянами, так как они занимали древнюю Траянову Дакию. Миклошич и Копитар  рассматривали их как особую южнославянскую ветвь, более близкую словенцам, чем болгарам, но в настоящее время известно, что это неверно. Обитавшие в Дакии славяне были в языковом и племенном отношении ближе всего к той группе, которая впоследствии дала начало славянским болгарам. С ней они были связаны и в политическом отношении.

Уже в 631 году турецкие болгары добились господства над аварами в Венгрии43; согласно источникам, относящимся к концу VIII века, власть и поселения болгар простирались до южной Венгрии, а с 829 года даже и до Паннонии44. Поэтому и у Баварского анонима болгары (Vulgarii) оказываются соседями Баварской империи, а у Альфреда Пульгаралянда – соседями Каринтии45; о соседстве болгар с Паннонией свидетельствует также «Житие св. Наума» и Conversio Bagoariorum 836 года46. В 892 году Арнольф требовал у болгар, чтобы они не давали соль с венгерских солеварен моравским славянам47. Поэтому тем понятнее становится и то, что и Валахия IX века «Βουλγαρία έκεΐθεν του ’Ίστρόυ ποταμού» в отличие от Болгарии «έντος του ’Ίστρου».48

О родстве славянского населения этих мест с более поздними славянскими болгарами свидетельствуют, кроме вышеприведенных сообщений, также фонетические знаки (чередование śt, żd и носовые звуки) в местной топографической номенклатуре, в особенности трижды встречающийся Пешт49, из которых Пешт на Муране может быть одновременно доказательством того, как далеко на север зашли эти славяне до того, как эту часть северной Венгрии оккупировали с запада западные славяне (словаки), а с востока – восточные славяне (русские). Происхождение некоторых венгерских слов также связано с болгарскими формами50.

К славянским болгарам относилась также часть первоначальных семиградских славян51. Напротив, остатки болгар, встречавшихся здесь ещё в конце XVIII века в Сегедине (Csergedu), Бонгарде и Roszcsuru52, были потомками уже не древних словен Иордана, а жителей более поздних болгарских колоний, основанных здесь в XIII веке53 и подобных существовавшим до недавнего времени болгарским колониям в Банате (Винга около Арада, Бешенов у Сегеда, Брест около Врщце). Исторические данные не свидетельствуют о наличии здесь отдельных древних племён. Хотя название Северинского комитата (с XIII века terra Zemra, Zevrino, Sevrin, Zeverino) свидетельствует о том, что здесь могло жить какое-то племя северян, может быть часть того племени, которое в VIII веке появляется в Делиормане, но о других племенах мы не можем сделать даже такого предположения.

Славяне Семиградья и Валахии подверглись впоследствии романизации; когда это произошло и при каких обстоятельствах – пока неясно. Мне представляется неправильной точка зрения некоторых румынских историков, предполагающих полное вытеснение славян с этих земель (например, Ксенополь, Хасдей, Иорга). Полагаю, что там всегда оставалось много славян, которые были романизованы, но, конечно, они составляли меньшинство по сравнению с дако-румынами. В противном случае они славянизировали бы древнее население и завладели бы краем так, как это было на Балканском полуострове. Подобным образом и тюрко-татарский элемент не мог быть основным в Молдавии и Валахии, хотя влияние его было несомненным54.

Славяне в Азии55

Наконец, особая территориально обособленная южнославянская группа встречается, кроме Европы, и в Малой Азии. Это группа колоний, разбросанных главным образом в двух местах – у Мраморного моря в Вифинии и в Каппадокии – Сирии. Эти колонисты пришли, несомненно, с Балканского полуострова, вероятнее всего с восточной, византийской, его части, в основном от Солуни. Лишь одно название – Gordoserba – свидетельствует о сербском происхождении.

Первое сообщение о поселении славян в Вифинии содержится в тексте печати славянских союзников из фемы Опсикион, печать относится приблизительно к 650 году. На печати вокруг головы императора надпись: «των ανδραποδον των Σκλαβοων της Βιθυνων επαρχίας»56 (Славяне Вифинии). К этому следует добавить греческие известия о появлении в 664 году славянских колоний в Сирии в окрестностях Апамеи57, в 688 году около Никомедии, где поселилось много славян из Солуни58, в 762 году на реке Артане в Вифинии недалеко от Босфора59 и, кроме того, в восточных источниках, в частности у Михаила Сирийца, имеется ряд упоминаний о поселениях, названных Андак и Гурис (Antiochia – Cyrrhus, Chorus) вблизи Антиохии60.

Из этих основных источников и нескольких других известий второстепенного характера61 видно, что один из центров славян был в Вифинии (разделенный в X веке на фемы Оптиматон и Опсикион), вероятнее всего в окрестностях Никомедии и Никеи, рядом с которыми в VII веке упоминается еще Гордосерба на пути из Малагины к Дорилаю и какое-то поселение сагудатов (κωμόπολις Σαγουδάοι), очевидно, солуньских сагудатов62. Здешние славяне назывались Σθλαβησιάνοι63 (Sthlavisiánoi). Второй центр славянских поселений находился в Сирии и прилегающей части Каппадокии, в него входили славянские поселения у Апамеи (Seleukobulos, Sakalabije), Антиохии, – Хорус, крепость Лулон на границе Сирии и Каппадокии (φρούγιον Λοΰλον, Λουλοΰ) на дороге, проходящей через Тавриз, затем крепости Hisn-as-Sakaliba южнее от Тавриза и Hisn-Salman где-то у Алеппо, а также, по-видимому, поселение, называемое Σθλαβοτίλιν (Sthlavotílin) и расположенное где-то в западной Сирии64.

Примечания

1. Иордан (lord., Get., V. 34–35). См. текст выше, сноска 10 на с. 604.

2. См. об антах выше, на с. 67, и ниже, в главе о восточных славянах.

3. По этому спорному вопросу, являются ли болгары по происхождению турками или славянами (последнюю точку зрения выдвинул в 1829 году Ю. Венелин в труде «Древние и нынешние болгары», Москва), см. подробное исследование Ив. Шишманова «Критичен преглед на вопроса за происхода на прабългарите», Сборник за нар. умотвор. XVI–XVII, София, 1900; затем работу В. Златарского «История на българската държава през средните векове», 1, София, 1918, 23 и дальше; а также мои «Slov. star.», II, 527 и сл. Главным руководством по этому вопросу служит в настоящее время болгарская княжеская родословная, найденная в 1866 году А. Поповым в двух рукописях славянского хрониста, так называемого Гелленского летописца. См. публикацию этой родословной у Шишманова, 1, с. 556.

4. В области, которую Феофан называет “Ογκλος, Oγγλος, Никифор – “Ογλος, Анастасий – Onglon. Неизвестно, следует ли, согласно Шафарику, видеть в этих названиях славянское название ргль – угол, тур. Budzak или же, согласно Златарскому, тур. agi – двор, ограда, очевидно, лагерь Аспаруха. См. «Slov. star.», II, 406, и Златарский, История 1, 126. Согласно К. Шкорпилу, этот лагерь был размещен около Nicolicelu.

5. См. «Slov. star.», II, 411.

6. Здесь был центр, а также столица собственно болгар, сначала в Плиске (Πλισκα, Πλίσκοβα) около современного Абобы, между Шумем (Коларовград) и Енипазаром (Нови Пазар), где русскими, чешскими и болгарскими археологами были раскопаны обширные фундаменты целого поселения (см. труды «Абоба – Плиска», София, 1905). Однако в 822 году поселение было перенесено за Омортага в Преславе над рекою Тичи. (См. «Slov. star.», II, 408.) Об этом поселении см. Шкорпил (Преслав, Варна, 1910).

7. См. «Slov. star.», II, 413.

8. По вопросу об истоках болгарской истории см. последний цитируемый выше труд профессора В. Златарского (История, 1, 84 и сл.), дающий полное представление по этому вопросу.

9. Михаил Сириец считал, что с Аспарухом пришло 10 ООО человек (Marquart, Osteur. Streifrtige, 484), Златарский же писал недавно, что их было 20–25 тыс. человек, на том основании, что первый лагерь Аспаруха был расположен на острове св. Иржи («Период. Списание», – София, 1902, 325, 330). Конечно, цифры эти не точны, но пришлых болгар было, вероятно, немногим больше, и поселились они в Делиормане.

10. К.П. Патканов, ЖМНП, 1883, № 226,25 («Slov. star.», II, 415).

11. Theoph. (ed. Boor): «Σκλαυινίον έθνων τάς λεγομένας επτά γενεάς, τούς μ’εν Σέβερεις…». Возможно, что в загадочном славянском племени Eptaradici (habent civitates, CCCLXIII) у Баварского анонима мы видим отражение этого византийского сообщения о семи славянских племенах (родах) в Мезии. Не исключено также, что латинский автор, не поняв хорошо греческое сообщение о «επτά [5άδικες των Σκλαυινίον», образовал из него название Eptaradici. Sebirozzi того же автора, упоминаемые наряду с угличами, вероятно, то же самое, что Severci.

12. Архиепископ мораванов участвовал в Фотиевом соборе 879 года (Assemanni, Kalend, III, 138). В этой же связи следует указать на упоминания об архонте Моравии у Константина (De cerem., II, 48) и о князе Дезимире Моравском, названном в числе других болгарских князей в славянском тексте солунской легенды (Иордан Иванов, «Северна Македония», 64). С другой стороны, неясно, относятся ли сообщения франкских анналов 822 года и известие Баварского анонима о мереханах к этим мораванам или к северным («Slov. star.», II, 417).

13. Ann. regni Franc., 818, 819 (Timociani qui nuper a Bulgarorum societate desciverant et ad nostros fines se contulerant).

14. Cm. Δανούβιοι у Псевдо Цезаря Назианского (Dialogi, 110), в старославянском переводе – дунавене, в Киевской летописи – дунайцы.

15. Подробнее см. об этом в «Slov. star.», II, 418 и сл.; Osterabstrezi Баварского анонима, по видимому, то же самое племя, так же как Branicabin Масуди являются браничевцами, если считать, конечно, что чтение Маркварта правильное.

16. См., например, Феофан (ed. Boor), 347, 364, 430; Barhebraeus, II, 118; Nicephoros, Brev., (Boor), 218 и сл. («Slov. star.», II, 421).

17. «Слав, житие Мефодия», гл. V (ed. Pastrnek., DSjiny slovanskych apostolu Cyrilla a Methoda, Praha, 1902).

18. См. выше, с. 67. По этому вопросу наиболее основательными являются научные положения труда В. Ягича, «Zur Entstehungsgeschichte der kirchenslav. Sprache» (Denkschr. Akad. Wien, 1900, XLVII) и другое его дополненное издание, вышедшее под тем же названием в Берлине в 1913 году.

19. Граница проходила в 904 году, как видно по найденным пограничным столбам, через селение Вардаровец и Нараш к северу от Солуни.

20. Galiko? Нижний Вардар? Очевидно, это название тождественно названию реки Прокопия ‘Ρήχιος (De aedif., IV.3).

21. «Slov. star.», II, 426.

22. Другое епископство упоминается в названиях титулов пловдивских митрополитов (εξαρχος Θράκης Δραγοβιτίας), весьма вероятно также, что на Балканском полуострове были драговичи двух родов, около Солуни и у Родопских гор («Slov. star.», II, 426).

23. Гопф отождествляет с ними и область Βελζητία, но она скорее относится к землям слав, велегесичей в Фессалии.

24. В лучшем случае можно было бы видеть в названии области Πιάνιτζα, Πίαντζος, упомянутой уже в списке 1 золотой буллы Василия, название современного болгарского племени Pijancu.

25. Однако подробного и точного разбора топографической номенклатуры Албании нет до настоящего времени. Больше всего названий собрал В. Макушев в труде «Исторические разыскания о славянах в Албании в средние века», Варшава, 1871. Новакович («Први основи») установил, что среди 72 селений корчанской (Koręe) епархии половина носит славянские названия. См. также Hahn, Albanesische Studien, 1854, 1, 310, 334.

26. «Slov. star», II, 432.

27. Сюда относится, в частности, теория Стояна Новаковича, который считал первоначальное местное население собственно словенами, отличными как от пришедших позднее сербов, так и от антов, давших начало болгарам («Први основи», 89–98).

28. См. «Slov. star.», II, 434.

29. Joannis Biclarensis (ed. Mommsen), 212.

30. Joannis Ephesioi, VI.25. См. также хронику Михаила Сирийца, Х.18 и Barhebracovu (ed. Bruns), II.94.

31. A.B. Васильев, «Византийский Временник», СПб., 1898, V, 411, 637.

32. Vita Wilibald! ер. (М. G., SS XV, 93).

33. Const. Porph., De thematibus, II.6; anonimni epitomator Straboni (Muller, Geogr. gr. min., II, 574).

34. Theoph. (ed. Boor), 456; Const. Porph., De adm. imp., 49.

35. О других предположениях, касающихся локализации славянских племен, см. «Slov. star.», II, 438. О силе славянского элемента в Эпире свидетельствует лучше всего то, что П. Аравантино (Χρονογραφία τής ’Ηπείρου, Atheny, 1857, II, 313) нашел среди 1539 названий 717 названий славянских, особенно много их в авлонских окрестностях (из 619–334 слав.). См. в прим. 25 на с. 616 цитируемое сочинение Макушева.

36. Источники XII и XIII веков называют эту область Belegezitia, сюда, очевидно, относится также Belzitia, засвидетельствованная с VIII века. См. с. 111.

37. Нет достаточных оснований считать древними славянскими племенами также соседних греч. маинотов, маниатов (Μανιάται) и затем гаконов (Τζάκωνες), обитавших между Парноном (теперь: Малево) и Арголидским заливом. Конечно, славяне жили когда то в обеих этих областях. Еще в венецианском договоре 1485 года читаем: ad partes Zachonie sive Sclavonie (Васильев, I, с. 438).

38. Топографическая номенклатура, к сожалению, до сих пор не исследована с этой стороны. См. хотя бы статьи А. Гильфердинга в «Русской Беседе», 1859, IV и в его труде «История сербов и болгар», Собр. соч. I, 281. См. затем: Arn. Cervesato (в Pensiero ital., 1896, fasc. 47–48) и статью J. Vaieky, Slov. jmena v topografii Novoiecka (Gymn. progr., BudSjovice, 1902). О славянских элементах в языке см., в частности, старый труд Миклошича в Denkschr. Akad. Wien, Phil. hist. Classe, 1870, LXIII и новый труд М. Фасмера «Греко славянские этюды», I, II, Изв. отд. русск. яз. и слов., 1906–1907. См. «Slov. star.», II, 441.

39. См. Шишманов, Слав, селища в Крите и на другите острови, София, 1897.

40. J. Fallmerayer, Geschichte der Halbinsel Morea, Stuttg., 1830, Die Entstehung der heutigen Griechen, Stuttg., 1835; Das slavische Element in Griechenland (Fragm. aus d. Orient, 1845, 11).

41. Cm. «Slov. star.», II, 446.

42. См. выше, с. 98, 102 и «Slov. star.», II, 445. П. Лавров обнаружил также ряд сербизмов в номенклатуре.

43. Fredegar, IV, 72; Paulus, Hist. Lang., V, 29; Theoph. (ed. Boor), I, 357, Nicephoros, 35.

44. Ann. regni Franc., 827–829, и список епископств в золотых буллах Василия (Gelzer, Byzantin. Zeitschrift, II, 53).

45. Racki, Doc. 382.

46. Ed. Lavrov, 5; Conv. Bag., 10.

47. Ann. Fuld., под 892. О старых соляных разработках в Венгрии см. А.А. Кочубинский, О русском племени в Дунайском Залесье, Труды VII археологического съезда в Ярославле, II, М., 1891, с. 14–18.

48. См. ряд доказательств в «Slov. star.», II, 450.

49. Пешт на среднем Дунае, Пешт около Мурани и Пешт на нижнем течении Дуная у Илока (последний исчез). На другой стороне Дуная имеется словенско сербская форма Kis Pec (Rab), Рёс (Szilagy), Pesz (Baranya).

50. См. «Slov. star.», II, 452. О многочисленности носовых звуков в древней северовенгерской номенклатуре см. «Slov. star.», II, 454. Эти носовые звуки частично сохранились до X века также у соседних славян.

51. См. о них в «Slov. star.», II, 454.

52. Kiscserged на восток от Альбы Юлии, остальные около Сибиня (Cibinium).

53. «Slov. star.», II, 453.

54. J. Peisker. Die Abkunft der Rumaenen. – Graz, 1917 (Zeitschrift d. hist. Ver. XV). 55. О славянах в Азии см., в частности, следующие труды: В. Ламанский, О славянах в Малой Азии, etc. (Зап. II отд. Импер. Академии Наук, V, 1859); Б.А. Панченко, Памятник славян в Вифинии VII века (Изв. археолог, института в Константинополе, VIII, София, 1902, с. 15–62); Л. Нидерле, К slovanske kolonisaci Male Asie a Syrie v VIII–X st. (Сборн. по славяновед., Петроград, 1907) и статью в «Slov. star.», II, 458.

56. Б.А. Панченко, указ. соч., 25.

57. Theoph. (ed. Boor), I, 348; Anast. Hist. (ed. Boor), 219.

58. Theoph, 364, 365; Nicephoros, Brev., 41 B; Leo Gram., Chron., 163 (Bonn и т. д.) («Slov. star.», II, 460).

59. Theoph., 432, Nicephoros, Brev., 68–69.

60. Michelle Sirien, XI, 15, Chronique (ed. Chabot) и Barhebraeus (ed. Bruns) II, 118. Затем см. в статье Ламанского (7 37) и Панченко.

61. Согласно Theophanes, Cont., II, 10, многочисленные переселения были уже до 821 года.

62. Anna Komnena, Alex., X, XV.2.

63. Const. Porph., De cerem., II, 44.45.

64. Подробнее см. в «Slov. star.», II, 464.

Далее… Часть III. Западные славяне.
Глава X. Этнический состав населения древней восточной Германии.